Ларисе страсть торнианки к водной стихии казалась нездоровой, но не нам друг друга судить. Несущая Жизнь сегодня осталась в Великом Лесу, сейчас там закончился свой ритуал соединения душ, мы ясно чувствовали это.
Волчица и Робин вместе с тремя гостьями тоже отправились поплавать – в бухту явились старые знакомые. Оттуда доносились весёлые мыслеголоса, громкие всплески и жизнерадостный визг. Дельфины стремительно выпрыгивали высоко вверх, хвосты плоско лупили по волнам, обрушивая на головы девчонок солёные фонтаны воды.
-«Земля так прекрасна», – подумала мне Диксон. –«Пока ещё не восстала из небытия техногенная цивилизация…»
-«Виноваты не машины, а люди. Если верно твоё предположение о негативном влиянии тонких миров на людей со спящей Санэла, мы уведём через порталы всех, кто захочет».
-«Посмотрим, как пойдут дела на планете Лес, на Эквити. Но я ещё в прошлой жизни почему-то была уверена, что освоение других миров – единственный билет в будущее для человечества».
Я снова вспомнила про «падение кометы». Может, и правильно сюда лезли гарамы? Если причина в диссонансе – всё равно людям не создать ничего путного на Земле. А у чужаков, может, получилось бы… Дик хмыкнула.
-«Думаешь, зло, помноженное на зло, даёт в результате добро? Своими повадками гарамы как раз напомнили мне людей моего века. «Для достижения цели все средства хороши».
Цивилизация гарамов зародилась, развивалась и росла точно так же, как многие десятки и сотни других. Преодолев период «детских болезней», вышла в Космос, начала осваивать другие миры. А в это время прародина подверглась смертельной опасности. Учёные предсказали чрезвычайно высокую вероятность сильнейших вспышек в короне звезды, центра их собственной планетной системы.
Конечно, гарамы имели колонии на других планетах, но Земля оказалась «ближе» всего к их прежнему дому. Мораль моралью, а в конечном итоге всё решила простая бухгалтерия. Нуль-телепортировка двух миллиардов антропоморфов с планеты Гар на Землю была реальной – времени хватит. А вот отправить в колонии всех обитателей погибающей прародины гарамы могли и не успеть – «пересадки» с портала на портал при таком количестве перемещающихся существенно задерживали процесс. «Своя рубашка ближе к телу», – подумала Диксон, узнав об этом решении.
Так что «Долгие Сумерки» и «Падение Кометы» были результатом первого применения планетарного оружия гарамов с целью «гуманной» очистки планеты от человечества. Первым и последним. Потому что постоянно дежуривший на лунной базе наблюдатель стрейнджеров принял решение открыть ответный огонь по чужому кораблю и уничтожил его.
Агрессоры поняли: планета не станет лёгкой добычей и предпочли не тратить время, которого у них не было. Через сорок два года на орбите Земли возник «случайно проходивший мимо» крейсер летящих среди звёзд с автоматической станцией, оснащённой для оказания помощи…
В сознании возник мыслеголос Лариски:
-«У меня начинаются схватки, переместилась на станцию, чтобы в случае чего получить медицинскую помощь».
Попрощавшись с девушками, мы спустя полминуты вошли в медотсек. Процесс ещё не начался, но роженица испытывала сильные страдания. Тело её вытянулось, а бока, наоборот, как будто похудели.
-«Почему не обезболиваешься?», – напустилась на крысу Диксон.
-«Боюсь химией повредить детям», – сквозь боль отозвалась она.
-«Твою мать, а про Санэла надо отдельно напомнить? Понизь чувствительность нервных окончаний, только и всего».
-«Забыла…», – виновато подумала Несущая Жизнь, и все сразу же ощутили, как боль уменьшилась до вполне терпимого уровня.
-«Другое дело», – облегчённо вздохнула Дик.
После самого первого ритуала соединения душ, ещё под руководством Ели, мы очень остро чувствовали боль и радость друг друга, все эмоции.
Начала прорезываться голова первого крысёнка. Слепой, беспомощный кусочек Санэла отделился от единой ауры неродившихся пока братьев и сестёр. Пульсирующий жёлтый огонёк, искорка в черноте вечности.
Лариска села, помогая первенцу лапами. Освободила его от родового пузыря. Невидимые эффекторы медицинской системы бережно подхватили крысёнка силовым полем, обмыли, уложили рядом с матерью. Двадцатью минутами позже появился второй детёныш, потом третий, четвёртый – поровну два самца и две самки. Через два часа всё было завершено. Голые, беззубые, с закрытыми глазами и ушами, непропорционально короткими конечностями, дети довольно громко и почти непрерывно пищали. Мы было забеспокоились, но роженица подумала:
-«Всё правильно, голос и движение – сигналы жизнеспособности потомства. Тех, кто молчит и не двигается, полагается съесть».
Как только накормленные дети уснули, Лариса решила: «Пора». Новое тело давно ждало её в силовом поле неподалёку. Если прежняя внешность крысы-мутанта сперва казалась мне пугающей, то теперешняя Лариска – просто какой-то монстр!
-«Я же хищник», – отозвалась Несущая Жизнь, осваиваясь в новом вместилище сознания. На это время медкомплекс поднял вокруг новорожденных температуру воздуха до соответствия той, которую обеспечил бы контакт с телом матери.
Более всего впечатлял новый Ларискин хвост, он был просто великолепен – одновременно и оружие и манипулятор. Сначала крыса повертела им над головой, доведя частоту оборотов до появления свиста.
-«Вертолёт, блин!» – рассмеялась Диксон. –«Может, и летать научишься?»
Вспомнился иллюзорный чёртик, с помощью которого Волчица беседовала со ссыльным из правителей. Нынешний вполне реальный хвост вращался почти так же быстро.
Затем крыса расправила тремя «пальцами» хвоста усы, почесала за левым ухом, для пробы взяла себя за нос.
-«Никакого сравнения!» – восторженно заключила она и осторожно подобралась к спящим детям. –«Спасибо, что пришли, а теперь нам пора – детям нужно жить в норе, а не на орбитальной станции. Теперь полтора месяца буду кормить их молоком, потом начну переводить на твёрдую пищу. Через три- четыре месяца дети должны стать самостоятельными».
-«Как объяснишь людям свой внешний вид?» – поинтересовалась Диксон. Лариска отозвалась эмоцией веселья.
-«Скажу, что после родов все крысы-мутанты становятся такими».
Мы шагали рядом с платформой на антиграве, везшей маму с потомством. Крысята мирно спали, не проявляя никаких признаков тревоги. А вот и зал БТС.
Проводили Ларису домой, и вернулись на Берег Дельфинов, в объятия влажно-жаркого дыхания тропических морей. Прошло три часа с небольшим – Робин давно присоединилась к Ите, обе лазали глубоко под водой, ведя неспешный мыследиалог. Солнце, устав поджаривать землю, изредка начало закрываться облачками, ощущался несильный пока ветерок.
Диксон глянула в небо, да так и застыла, любуясь виртуозными узорами художника по имени Природа. В вышине – перистые облака, словно чарующая вязь белых прозрачных завитков на ослепительно-голубом холсте.
А справа, почти на уровне горизонта, небо заметно темнело, созревало грозовыми тучами, обещая в недалёком будущем непогоду. Заглянув туда внутренним взором, я увидела роскошную грозу с молниями, перечёркивающими небеса пополам и тоннами воды, обрушивающимися на землю.
Лесные девушки давно налюбовались красотами природы, и сейчас времени не теряли. Переглянувшись, мы с Диксон тут же присоединились к ним. Под вспышки и гром грозовых разрядов это будет по-настоящему великолепно!
Города умирали во второй раз.
Прекращение гуманитарной помощи, вероятно, в наибольшей степени отразилось на жизни сэвэдж. Полностью зависящие от правительственного пайка, генетически изменённые постлюди внезапно оказались лицом к лицу с природой.
Конечно, они тоже имели право на жизнь, но правители таунов сделали из сэвэдж настоящих чудовищ. Стоило лишь вспомнить, как они поступали с изгнанниками.
Заглянув в один из городов Азии – наша тарелка стояла достаточно близко от него – я нашла тамошних обитателей в плачевном состоянии.
«Никто не знает, почему правительственный паёк не привозят уже третий раз подряд! Не знаю я, не знает никто из братьев, а о бабах и говорить нечего. Но самое страшное – перестали работать телеящики. Все! Такого не помнят даже старики, дотянувшие до сорока и поседевшие от пережитого».
Рис сидел под старым высохшим деревом, прячась от солнца, сжимал коленями автомат и пытался думать. Получалось плохо. Наверное, оттого, что вчера он нанюхался едкого удушливого дыма, пытаясь при помощи собственных кулаков извлечь из телевизора изображение. Нет пайка, нет патронов…
Запасы давно кончились, если у кого и были. Сэвэдж не привыкли чем-либо запасаться: хранить негде – украдут. С собой носить не будешь – отнимут. Да и зачем, если пайки доставляли регулярно в течение десятилетий?
Вэл сегодня утром не досчиталась ребёнка – спать ложились все, а утром одного как не бывало. Ясное дело, видать, ночью вышел за порог по нужде – и поминай, как звали.
«Конечно, дети – самая лёгкая добыча. В такое время нужно либо глаз с них не спускать, либо жрать самим – кормить-то всё равно нечем», – лениво почёсываясь, размышлял самец.
Если и вправду не будет больше пайков, как поговаривают, то на траве дети долго не протянут. Исхудают до костей и всё равно помрут.
Меня аж всю передёрнуло. Этот сэвэдж торопился начать питаться собственными детьми, пока они не потеряли в весе!
Как будто услышав, Рис подумал: «Вэл, конечно, не заставишь – матери, они повёрнутые, как можно, то да сё… А что чужие пропадают, им всё равно. Как будто непонятно, что это значит». Самец недовольно помотал косматой головой, стряхнув нескольких вшей. «Зачем рисковать, если можно без проблем есть собственных?» – думал он.
А то соберёшься за жратвой, да сам в суп угодишь. Очередь в упор засадят, и будут правы – нечего на чужих детей рот разевать, свои у каждого есть. Хотя, патроны теперь берегут, скорей, будут стрелять одиночными. Ещё хуже – прежде, чем добить, накуражатся досыта.
Про «живые консервы» он ещё в детстве слышал. Любители свежей человечинки, а они водились и когда пайков было выше крыши, оттяпывали пленникам сперва язык, руку и ногу. Культи прижигали, чтоб жертва кровью не истекла. До следующей трапезы, а там опять руку и ногу – суток трое «консерва» хрипела от невыносимой боли – с отрезанным языком другие звуки издавать не получалось.
Так что опасное это дело, за чужими детьми ходить. А Вэл дурью мучается… Нет, в чём-то она и права – одного съешь, остальные поймут и разбегутся.
