Дурные ведь – не понимают, что поодиночке их ещё быстрее сожрут.
Пытаясь рассуждать подобным образом, девятнадцатилетний самец гориллы ковырял в носу, сидя в тени засохшего тополя. После смерти главы семьи полгода назад он стал в семье главным, успев прежде стать отцом пятерых детей. «Сейчас бы дури», – бесплодно помечтал Рис.
Дури не было. Прежняя жизнь теперь казалась уютной и беззаботной, словно картинка над телевизором. Сейчас от жизни не осталось ничего, кроме крошащихся камней, пыльной травы, да мутной речной воды, от которой через раз прошибал понос. С каждым днём настроение сэвэдж ухудшалось, недавно достигнув отметки «ниже некуда».
Не то, чтобы гориллы начали помирать с голоду. Старые женщины знали съедобную зелень и корешки, и раньше им приходилось питаться таким образом – пайки нередко отнимали молодые да сильные. А вот теперь горечь нужды довелось познать всем…
От этой безнадёги, наверное, внутри сэвэдж бродила неослабевающая раздражительность и злоба. Хотелось ни с того ни с сего разбить кому-нибудь рожу. Или, ещё лучше – выпустить на волю кишки, тем более, что к этому весьма настойчиво подстрекал голод.
Все братья Риса бесились точно так же. И другие, кого Рис знал, мужчины и женщины – бродили с перекошенными мордами, глядели друг на друга, как на смертельных врагов. Его раздражала даже Вэл – просто так, своим вечно надутым животом и болтающимися сиськами. На солнце ему казалось слишком жарко, в тени – холодно, тело чесалось втрое сильнее обычного, а вши донимали неестественно организованными атаками.
Рис ещё ничего, держался, многим было гораздо хуже: рвало желчью ни с того ни с сего, болели кости, кожа, всё тело, из носа и ушей шла кровь. Крича от боли, иные принимались исступлённо кататься по земле, нашлись и такие, что пустили себе пулю в лоб.
И, конечно, наряду с постнаркотической ломкой в той или иной степени, всех донимали мысли о непонятном завтра. Если пайков больше не будет – то что, все умрут? Деревья в городе приносят плоды осенью, взрослому мужику нереально дотянуть до неё на траве и кореньях.
Неподалёку послышалась короткая автоматная очередь, яростная грызня, лай, потом вой. Почуяв слабость людей, выразившуюся в экономии патронов, городские собаки наглели с каждым днём. Видно, опять растерзали какого-то одиночку.
Сэвэдж всё больше чувствовали себя обречёнными, подолгу сидели в своих развалинах, показываясь на улицу только в случае крайней необходимости и как можно большими группами.
Тарелки теперь прилетали только для того, чтобы с высоты через динамики призывать сэвэдж оставить город и идти жить в леса, где, якобы, много еды. Немного нашлось доверчивых, которые послушались странного совета. Ведь они жили в городе всегда – здесь родились их отцы и матери, наверное, здесь жили и деды.
Как можно выжить в лесу – совершенно непонятно. Извечные враги сэвэдж – деревенские дикари, полуживотные – и те в лесу не жили. Возле лесов – да, но не в самой чаще. У деревенских были дома, непохожие, конечно, на нормальные, но хоть какая-то крыша над головой. А как можно жить под открытым небом среди кустов и деревьев?
Я почувствовала вдруг серьёзную опасность, угрожавшую Рису. Города всегда были неподходящим местом для жизни.
В следующую секунду с высоты пятого этажа на самца обрушился обломок бетона. Он не попал в голову, но удар был так силён, что сэвэдж повалился наземь, потеряв сознание. Второй бросок оказался удачнее – кирпич, пущенный с высоты, раздробил череп Риса. По лестнице, торопясь, сбегала вниз парочка молодых горилл – они с самого рождения жили по соседству.
Однако, избранная тактика оказалась неверной. Один из братьев Риса заметил несчастье, успел подбежать и схватить автомат первым. Ван не стал стрелять – теперь на пару дней семья обеспечена мясом, а отпугнуть двоих безоружных можно и голосом.
-Стой! Назад!! – громко рявкнул самец, направив оружие на подбегающих подростков.
Заметив опасность, те встали, как вкопанные, сжимая в лапах бесполезные камни. Молодой самец грязно выругался.
-Мы убьём тебя завтра! – сверкая глазами, в свою очередь пообещала самка. «Симпатичная», – подумал Ван.
-Или мы – вас, – нехорошо ухмыльнулся он, держа палец на спусковом крючке. –А тебя, сука, я сперва отдеру как следует!
На крики из развалин выскочили братья Вана, у каждого в руках автомат. Неважно, что половина из них без патронов – откуда об этом знать соседским подросткам. Едва завидев приближающееся подкрепление, они беззвучно юркнули в заросли.
-Ты убил Риса!!! – издалека заорал Дэн, самый здоровый и самый глупый из братьев.
«Стеклянный немигающий взгляд, бычья шея и готовность к любому развитию событий», – Диксон так характеризовала эту категорию самцов.
Дэн тяжелее всех переживал отсутствие дури, видать потому, что жрал её больше других. Выпучив налитые кровью глаза, он схватился за автомат, выкручивая его из рук Вана. Не желая выпускать оружие, тот упал наземь, истошно вопя о своей невиновности и яростно сопротивляясь.
Здоровяк взревел, став ещё больше похожим на буйвола. Остальные сгрудились вокруг, ничего не предпринимая – глаза жадно следили за дерущимися.
Зрелище! Гориллы так соскучились по зрелищам – у них больше не было телевизоров…
Поднимая клубы пыли, бугай возил брата по земле. Послышался удар, громкий хруст ломающихся костей. Пудовый кулак сплющил лицо Вана, серая пыль на нём стала бурой от крови. Вырвав автомат из слабеющих рук, сэвэдж заорал:
-Я – главный!!! Вскочил, бешеным взором обводя настороженно замерших сородичей.
-Это моё мясо!! Я буду давать мясо вам – вы будете хорошо мне служить! Понятно?! Грязные косматые головы торопливо закивали.
-Ты! – почерневший волосатый палец указал на самого щуплого из братьев. –Сейчас иди и принеси дури. За это дам тебе вкусного мяса.
-Ты! – палец Дэна прицелился в следующего. –Бери нож, режь моё мясо на всех. Я буду хороший главный, все меня будут сильно любить!
С тоской глядя на недосягаемую для него еду, щуплый понуро побрёл, куда глядели глаза под звуки голодного урчания собственного желудка. Он совершенно не представлял, где достать дури, и воспринял полученную задачу, как незаслуженное изгнание из семьи. А одиночке сейчас не выжить. Если бы у него ещё были патроны…
Разделывавший тело Риса был намного хитрее Дэна. Все остальные братья считали себя намного умнее Дэна. Переглядываясь, они понимали друг друга без слов – стоит здоровяку заснуть, и больше он уже никогда не проснётся. Тот, кто осмелится убить Дэна, и будет настоящим главным.
Двое подростков-сэвэдж, изредка высовываясь в оконный проём второго этажа, поглядывали на братьев, топчущихся возле груды свежего мяса, в которую быстро превращался убитый сородич.
Вчера Бак и Нэс решили выбираться из умирающего города и идти в лес, но для этого нужны были патроны. Собаки зверели день ото дня, а у них один автомат и всего лишь десяток патронов. Теперь парочка ждала, когда кто-нибудь из вооружённых объестся мяса и уснёт.
В их возрасте городские постлюди уже вступали в пору биологической зрелости. Это подтверждали и вполне сформировавшиеся вторичные половые признаки юных сэвэдж. У них не возникло разногласий по вопросу о том, как скоротать время. И раньше-то список доступных гориллам удовольствий не был особенно велик, а теперь Баку и Нэс выбирать было вовсе не из чего.
Через полминуты я с некоторым удивлением наблюдала за инициативными и весьма умелыми действиями малышки Нэс. В десяти-двенадцатилетнем возрасте самки горилл, как и девочки, опережали мужской пол по части психологической зрелости. Похоже, маленькая сэвэдж держала свою удачу обеими руками – в прямом и переносном смыслах. В этой, едва сложившейся паре, она являлась полноправным лидером.
Даже сейчас Нэс не теряла головы и, выбрав подходящую позицию, продолжала время от времени посматривать в окно на компанию соседей, деливших неостывший труп своего сородича. Те наслаждались мясом, эти – сексом.
В очередной раз я убедилась, какая великолепная штука – оптимизированное тело! Например, вполне достаточно всего лишь четырёх часов сна для полноценного отдыха. Вот и сейчас, Диксон ещё сопела рядом после той сумасшедшей во всех отношениях грозы на Берегу Дельфинов, а я уже считывала информацию о происходящем в ближайшем городе.
Юная парочка оказалась единственным более-менее светлым пятнышком в огромном коме постчеловеческой грязи, который представляла из себя популяция сэвэдж. По молодости лет не успев крепко подсесть на наркоту, они избавили собственные мозги и тела от ломки. Зачатков логического мышления хватило, чтобы поверить фонограмме, транслируемой дискаями: оставаться в городе дальше – верная смерть.
Мне захотелось помочь этим двоим – в кои то веки гориллы попытались проявить хоть какую-то самостоятельность, сделать правильный выбор. Значит, не удалось спецам по генной инженерии превратить в дебилов сто процентов сэвэдж! Но всё-таки, что делать с влюблёнными, как именно им помочь? Тяжёлая рука Дик легла на моё бедро. Послышалась полусонная мысль:
-«Кому мы должны помочь?»
Через мгновение узнав все подробности короткой истории двух подростков-сэвэдж, Диксон принялась размышлять.
-«Ну, какие могут быть варианты…» И тут меня будто осенило, я подскочила в постели и села.
-«А вот, пожалуй, идея как им помочь, а главное – проверить твою теорию! Если на каждую из четырёх незаселённых планет с «чистой аурой» отправить по четыре группы переселенцев – лесных людей, кантри, сэвэдж и таун, обеспечив гарантированное отсутствие контактов между ними. Поместить на разные континенты – это должно изолировать их до достижения более-менее цивилизованного состояния…»
Хихикнув, подруга заключила в медвежьи объятия, повалила, сжимая рёбра до скрипа, я ответила тем же, она вскоре поддалась и я уже сидела на Диксон верхом.
-«Этот вариант с континентами ничего тебе не напоминает?» – ехидно осведомилась она.
Я не изучала историю старых людей, а потому только сейчас узнала о разных расах, живших на разных континентах Земли.
-«То есть, этот, либо похожий эксперимент проводил кто-то раньше на Старой Земле?»
-«Может быть», – пожала плечами Дик, лаская ладонями бёдра. –«Если этой информации нет в банках данных стрейнджеров, откуда знать нам…» Я помечтала:
-«Вот узнать бы, какие ставились цели, какие получены результаты». Любимая привлекла к себе.
-«Увы, социальные эксперименты требуют десятилетий, если не веков. В прежней жизни я слышала об идее, согласно которой наша планета как раз являлась таким полигоном. Забавой богов, игровым полем сверхразума».
-«Но мы ведь теперь не играем, мы хотим, как лучше».
-«А не исключено, что в очередной раз придётся изобретать велосипед. «Хотели как лучше, получилось – как обычно». «Благими намерениями
