– Митя сказал, князя отравила Настя. При чем тут я?
– Отвечать на вопросы! Не пререкаться!
– И Настю я не убивал, – пожал плечами Тучин.
– Молчать!
– Урядник, сядьте. – Терлецкий убедился, что ярость Киросирова допросу только вредит. – Александр, не кипятитесь! Постарайтесь внятно и очень подробно рассказать, что вы делали сегодня.
– Встал да гулять пошел. Порисовал на природе, сюда вернулся. Позавтракал, узнал про смерть князя и Насти, потом спать отправился. Проснулся, а меня из комнаты не выпускают. Объясните хоть вы, Федор Максимович, в чем дело?
– Всему свое время. Где гуляли? У беседки над оврагом?
– Где это? – спросил Тучин.
– Как из дома выйдешь – налево вдоль пруда, – пояснил Митя.
– Нет, я направо пошел. Верстах в трех нашел живописное озеро, там и рисовал.
– Озеро находится в имении Растоцких, – заметил Митя.
– Я не знал, пограничных столбов не заметил, – парировал Тучин.
Урядник тяжело задышал:
– Рисовал, говоришь?
– Киросиров, успокойтесь, – осадил его Терлецкий. – И, кстати, как вас по имени-отчеству?
От простого, казалось бы, вопроса Киросиров смутился. После длинной паузы еле слышно пробормотал:
– Павсикакием Павсикакиевичем [6].
У Тоннера на душе кошки скребли. Врач, называется! Старая княгиня ни жива ни мертва, а я не у постели умирающей, а здесь сижу! Допрос мне интересно послушать! Правда, Глазьев около Анны Михайловны остался – случись что, позовет. Терлецкий вернулся к допросу:
– Рисовали в альбомчике? Голубеньком таком?
– В нем, – подтвердил Тучин.
Терлецкий вытащил альбом и открыл на последнем рисунке:
– Говорите, пруд?
Тучин потянулся за альбомом через стол.
– Обождите, обождите, я еще полюбоваться хочу. – Федор Максимович ловко накрыл тетрадочку огромной рукой.
– Да как вы посмели чужую вещь взять? – возмутился Тучин.
– Так он на камине валялся, любопытство одолело, – спокойно ответил Терлецкий. – Пикантный пруд получился, не находите?
– Вы – низкий человек!
– Неужели? Всегда считал, что высокий. – Федор Максимович привстал. – Девушку с натуры рисовали?
Тучин молчал.
– Вы у Павсикакия Павсикакиевича глухоту заподозрили. – Терлецкий с трудом выговорил мудреное имя-отчество и решил впредь называть Киросирова урядником. – Никак и сами страдаете?
Тучин молчал.
– Девушку с натуры рисовали? – повторил вопрос Терлецкий.
– По памяти.
– А эти рисунки? – Терлецкий пролистал альбом, открывая рисунки с Шулявским. – Тоже по памяти?
Тучин кивнул.
– Подвела она вас. Дырка-то в виске у него!
– У кого? – не понял Тучин.
– У Шулявского.
– Как в виске?
– Не помните, куда попали? В висок! С двух шагов стрелять изволили? Чтобы убить наверняка?
– Шулявский убит?! – вскричал Тучин. – Когда? Где?
– Рано утречком, у той беседочки.
– Я его вчера рисовал. Пришел в комнату, никак после дуэли не мог успокоиться. Вот и представил Шулявского на Страшном суде. Денис, скажи, я не в первый раз такой сюжет пишу. Помнишь итальянца того?
– Я готов подтвердить. Картину 'Страшный суд' Тучин давно задумал, рисунки с Шулявским – вариант эскиза. В предыдущем альбоме похожий имеется, но с другим главным героем, – поспешно подтвердил Денис Угаров.
– Тем эскизом пусть итальянская полиция занимается, – процедил Терлецкий. – А за убийство Шулявского вы ответите перед российским судом.
– Какой суд? Не убивал я поляка, даже не собирался!
– Не собирались? Про вчерашнюю дуэль запамятовали? – Терлецкий, как и урядник, был уверен, что юноша сознается быстро, но тот упирался. – От примирения вы отказались, договорились продолжить…
– Да, договорились, – подтвердил юноша. – Шулявский в Петербург собирался, мы тоже. Там бы и закончили.
– А вы ждать не стали. Пригласили поутру, для отвода глаз колышки воткнули, черту нарисовали, а потом подошли и с двух шагов выстрелили.
– Как вы смеете! Я не убийца! Все утро у озера рисовал!
– Что вы говорите? Кто-то подтвердить может? – быстро спросил Федор Максимович.
– Маша Растоцкая. У озера она мне свидание назначила.
– Стало быть, врали! Девушку с натуры рисовали.
– Не врал. Маша не пришла.
– Почему?
– Не знаю. Целое утро ждал. Мы условились на шесть утра.
– А в котором часу в усадьбу вернулись?
– В одиннадцать!
– Столько ждали?
– Да! Когда влюблен, можно вечность ждать.
– Точно! А еще можно свою Джульетту в обнимку с чертями изобразить!
– Это я со злости, что не пришла.
– И правильно сделала.
– В обнимку с чертями, – передразнил Тучин Терлецкого, листая альбом. – А сами на память три листа вырвали!
– Я бы всю вашу мазню в печку кинул! – окрысился Терлецкий.
– Саша, на камине я нашел альбом уже с выдранными листами, – сообщил Угаров. – Подумал, что ты сам неудачные вырвал.
– Ты нашел? – Тучин повернулся к Денису. – Спасибо, друг! Не только посмотрел, но и другим показал.
– Комедию ломаем? Сознаваться не хотим? – потерял терпение Терлецкий.
– Не в чем мне сознаваться. Рисовал все утро на пруду.
– В одиночестве?
– В одиночестве. Искусство уединения требует.
– Ладно, предъявим другие доказательства. Доставайте, – Терлецкий на миг запнулся, – господин урядник.
Киросиров достал из кармана пистолет.
– Узнаешь?
– Я с вами свиней не пас, Павсикакий… Как вас там по батюшке?
– Что? – вскочил урядник.
– Дерзить прекращайте, – строго одернул Тучина Терлецкий. – Убийцам не выкают, привыкайте.
