посидели, затем Катя моя спать пошла в светлицу, к девушкам.

– А сам где спал? – продолжил допрос Терлецкий.

– На сеновале, с мужиками. Один всю ночь песни орал.

– Пьяный?

– Веселый. Поет хорошо, только спать мешал. А поутру к Денису Кондратьевичу позвали – одел его, умыл. Тут и Катя проснулась, прислуживать за столом ей помогал. Князя убитого нашли, так я с вами был, помните?

– Помним, – ответил Терлецкий. Похоже, дядька ни при чем. – Барина твоего под стражу берем.

– Я не убивал! – закричал Тучин.

– Все так говорят, – протянул Киросиров. – В тюрьме ты у меня быстро сознаешься!

– Если желаете, слугу можем при вас оставить. Тоже под арестом, – предложил Терлецкий.

– Видеть его не желаю, – неожиданно заявил Тучин.

– Надо запереть негодяя! Ваше высокопревосходительство, одолжите денщика, чтоб пока поохранял? – обратился Киросиров к Веригину. – На пару часиков, я исправников уже вызвал.

– Да я уезжать собрался! Мост починен, что попусту время терять, – ответил генерал. Веригин хотел поскорее покинуть этот дом. Видеть, как Элизабет арестовывают, а потом допрашивают, было бы мучительно.

– Ваше высокопревосходительство! До окончательного расследования всех обстоятельств смерти князя Северского, девицы Анастасии Петушковой и польского дворянина Шулявского я просил бы вас, как и всех остальных, остаться здесь, – Терлецкий произнес свою речь официальным тоном, чтобы подчеркнуть: это – не прихоть, так велят интересы следствия.

– Меня, что ли, подозреваете, Федор Максимович? – удивился генерал.

– Нет, но вы свидетель. Такой же, как все остальные. Побудьте пока в поместье, очень прошу.

– Ну раз для дела надо, как отказать!

Роос уже вытащил из футляра все, что там лежало. В пустом деревянном ящике что-то заблестело. Рухнов пододвинул футляр к себе и внимательно осмотрел внутренность.

– Гришка, свечу подай, – попросил Михаил Ильич. – Господа, тут табличка прикручена, а на ней надпись. 'Маркизу д'Ариньи в дар от любящей супруги в день сорокалетия'.

– Д'Ариньи, д'Ариньи… – повторил Терлецкий. – Где-то я про него слышал.

– Не помните? – удивился Роос. – Я вчера рассказывал.

– Вы столько рассказываете, удивляюсь, как сами-то помните, – ехидно заметил переводчик.

– У супруги Д'Ариньи на балу в Париже серьги украли вместе с пистолетами.

– Пистолеты лежали в футляре? – уточнил Киросиров.

– Да, – подтвердил Роос.

– Похоже, футляр мы нашли, – задумчиво произнес Терлецкий.

Михаил Ильич снова тщательно осмотрел пустой ящик.

– А сережек нет.

– Получается, маркизу обокрал Шулявский, – понял Федор Максимович.

– Заметьте, сережки раньше Северским принадлежали. – У Тоннера начался бурный мыслительный процесс. – А Шулявский мост поджег, чтобы на свадьбу попасть…

– Жаль, не допросишь, – расстроился Терлецкий.

– Кшиштофа надо допросить, – подсказал Тоннер. – Что-нибудь да знает.

Глава пятнадцатая.

– Пан, двор, телега, мухи. – Кшиштоф не давал Терлецкому и рта раскрыть. Вошел и повторял с возмущением четыре слова.

– Гришка, найди Петушкова, – понял наконец Киросиров. Ох, и нерадив управляющий Северских! – Я же велел Шулявского в ледник убрать! Что за безобразие: я битый час ждал телегу, теперь труп посреди двора валяется.

– Уберут твоего пана, не волнуйся, – успокоил поляка Терлецкий.

– Добже, добже, – сказал Кшиштоф.

– Вот что скажи, любезный, пан твой, чем он промышлял?

Слуга непонимающе уставился на Федора Максимовича. Генерал, ранее освоивший премудрость общения с Кшиштофом, поспешил помочь:

– Шулявский богатый?

– Не! Бедный, бардзо бедный! Матка хвора, брат хворы, бардзо хворы, не ходить. Пан кормить.

– Пан старых женщин любить? – вспомнив разговор Шулявского с княгиней, предположил Тоннер.

– Бардзо кохать. Графини, маркизы. Много старух кохать. Они подарунки делать, деньги давать.

– Пан воровать?

Кшиштоф замялся.

– Редко. Когда старухи денег не давать.

– Карты пан честно играть? – спросил Тучин, который так и стоял под штыком денщика в столовой.

– Не честно.

– Я же говорил! – воскликнул Тучин.

– А не надо крупные ставки делать, – поучающе посоветовал Терлецкий.

– Пан тасовать мочь, – перечислял грехи покойного хозяина Кшиштоф, – любая карта, когда надо. И колоды делать!

– Как это? – не понял Роос.

– Шулера еле заметные пометки на картах делают. Не на картинке, на рубашке. Крапленой колода становится, – пояснил Федор Максимович.

– Хороший попутчик нам попался! – воскликнул генерал. – Будет что вспомнить!

– Такого и убить не грех, – ввернул Тучин.

– Признаться надумали? – быстро спросил урядник.

– Нет, – ответил Тучин, – это я так, к слову.

– Советую признаться, – не унимался Киросиров.

– Советую найти убийцу. Троих уж нет, а вы невинных задерживаете! – парировал Тучин.

– Серьги пан крал? – спросил Терлецкий.

– Серьги? – Кшиштоф не знал такое французское слово.

Терлецкий стал дергать уши, пытаясь объяснить, но слуга не понимал.

– В трофейной висит портрет. Показать можно, – напомнил Тучин.

Терлецкий неожиданно для себя благодарно на него посмотрел.

– А ну-ка пойдем. – Федор Максимович взял за руку Кшиштофа и повел за собой.

Все заинтересованно последовали за ними. Никогда доктор не видел такой массовости при расследовании убийств!

– Смотри! Красть пан эти серьги? – показывая то на портрет, то снова на свои уши спрашивал Терлецкий.

– Не знаю! – ответил поляк.

Тоннер решил задать вопрос по иному:

– Видел серьги?

– Видел, – обрадованно подтвердил Кшиштоф.

– Где?

– Пан матка показывать, говорить, скоро богатым буду.

– Когда?

– Больше месяц, очень давно. Сказал, женщина найдет, Элизабет, очень богатым буду.

– Элизабет, ничего не путаешь? – Терлецкий от волнения закружил по трофейной.

– Элизабет! – с уверенностью подтвердил Кшиштоф.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату