Любой ценой

ругательства, когда, внезапно, позади него кровавой сыпью высыпали символы вражеских ракет. Строй его ЛАКов почти дошел до точки разворота, когда злобно ожили сотни импеллерных сигнатур.

— Дистанция примерно пять-один миллионов километров, — беспощадно сообщил его тактик, лейтенант Ротшильд. — При условии нашего постоянного ускорения, фактической дистанцией будет пять-семь-точка- пять миллиона километров. Подлётное время примерно восемь-точка-четыре минуты.

— Принято, — ответил Шнейдер.

— Также появляются ЛАКи, — продолжил Ротшильд. — Ориентировочно на нас нацелены примерно тысяча четыреста МДР. И похоже на то, что за ними идут от четырехсот до пятисот ЛАКов.

— Это не угроза… пока что, — сказал Шнейдер, сосредотачиваясь на намного более близкой опасности. — Построение Майк-Дельта-Один. И приготовиться привести в исполнение план «Жижка».

— Есть, сэр!

Строй ЛАКов резко сломался. Каждое крохотное суденышко мчалось по собственной, тщательно рассчитанной заранее траектории. «Жижка» был новинкой — вариантом «Тройной волны», которую флот так успешно использовал против ЛАКов манти. Это было до некоторой степени расточительно, однако, учитывая сколько МДР манти приближалось к ним, они нуждались в наилучшей защите, какую только могли получить.

Не то, чтобы обстановка для «Жижки» была идеальной. Так как вражеские ракеты уже были выпущены и приближались, то на реагирование оставалось меньше времени, чем рассчитывал разработчик доктрины, однако закаленные в боях командиры эскадрилий Шнейдера хорошо знали своё дело. Он наблюдал на своем дисплее — по необходимости отображающем намного меньше деталей, чем это было доступно на большем, более оснащённом боевом корабле — как его ударный боевой порядок трансформируется в оборонительный, предназначенный для того, чтобы обеспечить его кораблям максимальную свободу прицеливания и стрельбы противоракетами.

— Они обстреливают и оперативную группу, сэр, — сказал тактик. — Похоже, они концентрируются на «Жаворонке» и «Сапсане».

— Разумно, — пробормотал Шнейдер. — Убей носители и ЛАКи попались.

— И они выпускают много ракет, сэр, — тихо сказал Ротшильд.

* * *

— Запуск противоракет! — доложил коммандер Цукер и Диамато кивнул.

Дистанция была еще велика, но республиканские боевые корабли теперь несли множество противоракет. Они вынуждены были это делать, учитывая меньшую эффективность их вооружения. Сейчас все восемь линейных крейсеров Диамато, оба носителя и два лёгких крейсера выпускали все противоракеты, какие только могли. Вероятность попадания на такой дистанции была, в лучшем случае, минимальной, но на НЛАКи было нацелено более восьмисот МДР и любое сокращение их числа было лучше, чем никакого.

Противоракеты рванулись вперёд и тут заработали сопровождающие ударные ракеты платформы РЭБ. Каскады помех рванулись по всему строю ракет манти, ослепляя примитивные головки самонаведения противоракет и серьёзно затрудняя даже функционирование более эффективных корабельных систем управления огнём. Затем заработали платформы, которые манти называли «Драконьими Зубами», и число целей неимоверно умножилось.

«Наверное, они разместили на периферии системы сотни — тысячи — подвесок, — хладнокровно думал Диамато. — Это должно было стоить им изрядных денег. Но не думаю, что они разместили так много подвесок, как хотели бы».

«Шерман» вздрогнул, когда из его пусковых вырвалась вторая волна противоракет. Республиканский Флот существенно модернизировал свои линейные крейсера, удвоив число пусковых установок противоракет за счет значительного уменьшения энергетического вооружения. Еще больше сэкономленных за счет энергетического оружия масс и объёмов было потрачено на дополнительные каналы наведения, и «Шерман» вместе со своими собратьями также выстреливал и кассеты противоракет из пусковых установок противокорабельных ракет.

— Перехват первой волны через двадцать три секунды, — кратко объявил тактик, в то время как стартовала третья волна противоракет.

* * *

— Господи Иисусе, — пробормотал кто-то позади Эверарда Бротона. Это едва ли походило на профессиональный комментарий, однако весьма точно подытожило собственную реакцию капитана.

Хорошо замаскированные разведывательные платформы, наблюдавшие за хевами с самого момента их прибытия, находились достаточно близко для того, чтобы различать каждую выпущенную противоракету, а Бротон никогда не видел, чтобы такое небольшое число кораблей выстреливало такое большое количество противоракет.

— Они должны были разорвать каналы наведения первой волны, — тихо произнес лейтенант-коммандер Витчинский. Бротон оглянулся на него и капитан базы ЛАКов «Мэриголд» поморщился. — У них не может быть незатененных каналов наведения к первой волне, сэр. Не при таком количестве импеллерных клиньев между ними и птичками.

— Они могут наводить через удаленные платформы, — возразил Бротон, исключительно в полемическом задоре, а не потому, что на самом деле не соглашался с Витчинским.

— Для чего их платформы должны быть намного более эффективны, чем всё, что они, как предполагается, способны создать, сэр. — возразил в ответ Витчинский, и Бротон кивнул.

— Не могу этого отрицать, Сигизмунд, — признал он. — С другой стороны, это похоже на дальнейшее развитие той же самой схемы противоракетной обороны, которую они, по-видимому, использовали на Сайдморе. Они выпускают столько ракет, сколько могут, и мне кажется, что хевы, должно быть, установили множество дополнительных пусковых установок противоракет и каналов наведения. Это единственный способ, которым такое небольшое количество кораблей может вести такой мощный оборонительный огонь.

— Полагаю, это имеет смысл, особенно если они не способны разместить свои МДР на таких небольших кораблях, как линейные крейсера, — произнес Витчинский.

— И это отправляет ко всем чертям наши расчеты плотности залпа, необходимой для эффективной защиты системы, — согласился Бротон.

* * *

Мортон Шнейдер следил, как мантикорские МДР подобно скопищу космических акул несутся к его ЛАКам. Шквал противоракет мчался им навстречу, но сопровождавшие ударные ракеты платформы радиоэлектронной борьбы были слишком эффективны. Противоракета за противоракетой теряли цели, безнадежно сбиваясь с курса. Первая волна перехвата уничтожила всего лишь двадцать приближающихся ракет. Вторая волна сработала лучше — исчезли более полутора сотен мантикорских ракет — однако оставалось больше тысячи двухсот, а времени хватало не более чем ещё на два или три залпа противоракет. Вот только если бы он сделал эти залпы, то не хватило бы времени для «Жижки», а перед таким мощным ураганом ракет…

— Приступить к исполнению «Жижки»! — отрывисто скомандовал Шнейдер.

— Есть, сэр. Исполняем «Жижку», — немедленно откликнулся Ротшильд и ударил ладонью по большой красной кнопке около его тактической консоли.

Двести «Скимитеров» выпустили весь боезапас своих ракет. Шесть тысяч намного менее дальнобойных ракет, выпущенных тремя расположенными уступами волнами, ринулись навстречу приближающимся мантикорским МДР. Бротон пристально наблюдал на своём дисплее, как расходятся ракеты, точно занимая места, чтобы сыграть свою роль в «Тройной волне». Разработанная для поражения сенсоров и систем РЭБ мантикорских ЛАКов, она должна была оказать изрядное воздействие на сенсоры ракет, которые должны были быть направлены в этот момент на свои цели.

Передовая волна ракет уже почти достигла своей позиции, когда МДР внезапно изменили направление полета. Челюсти Шнейдера мучительно сжались, когда векторы движения атакующих ракет изменились. Половина из них резко «подпрыгнула», в то время как вторая половина столь же резко «нырнула» и Шнейдер проглотил злобное ругательство, осознав, что они делают.

«Так значит один из их пикетов, видевших „Волну“, добрался до дома, — думал он — И ублюдки решили с этим что-то делать. Хуже того, они поняли, что эта же тактика может быть использована для противоракетной обороны и припасли кое-что и на этот случай…»