Сказал и тут же понял: зря. Зачем лишний раз напоминать. И, не дав Кире вдуматься в мои слова, тут же продолжил:
— А с водой что-нибудь придумаем. Принесу тебе чуть-чуть к вечеру. Если экономить, не плескаться, а обтереться мокрой тканью, хватит.
— Спасибо!?— улыбнулась она и потянулась поцеловать в щеку.
Я погрозил пальцем:
— Но-но! Не подлизывайся, тебя еще не простили.
Когда солнце поднялось над озером, мы уже сидели в тени схрона, образованного корнями высохшего дерева. Саму промоину я отверг: там мы как на ладони, с какой стороны ни посмотри, а здесь — отличное место.
Мне даже удалось поспать несколько часов, пока Кира таращила глаза, стараясь не заснуть. Дремал я по-сталкерски, вполглаза, просыпаясь через каждые пятнадцать-двадцать минут. Улыбался, наблюдая, как она мужественно борется со сном. На десятый раз не выдержал:
— Сдавай вахту, солдат.
Кира вяло поупиралась, но быстро сдалась, прикрывая зевки ладонью.
Я с трудом сдерживался, чтобы не засмеяться.
— Только поешь сначала. А то с голодухи живот так урчать будет, что никогда не заснешь.
Она сжевала ломоть пустынного рациона, выпила без всякого стеснения половину моей фляжки и, стянув высокие шнурованные ботинки, улеглась отдыхать. Тикки немного потоптался рядом, попробовал на вкус пару мокриц, копошившихся в корнях, и нашел их вполне съедобными. Наевшись, геккон лизнул меня в руку, а Киру — в щеку, видимо, в благодарность за угощение, после чего свернулся клубком у головы хозяйки. Она пощекотала ящерку под роговыми наростами у рта, подразнила и даже обсудила с Тикки, какой я бука. Потом пыталась завести разговор со мной, но я отвечал односложно, думая о своем, и Киру быстро сморило.
Меньше чем через час она уже мерно сопела в самой глубине схрона. Я косился на ее босые пятки, которые то и дело пытались пнуть меня в бедро, и думал, кто же она все-таки такая. Пси-сила в Кире велика, спору нет, даже я это вижу, а знаток по ментальной части из меня аховый. А вот в байку про вавилонских научников верилось все меньше. Если ее воспитывали при исследовательском центре, как она говорит, то почему постоянно выясняется, что Кира не знает самых элементарных вещей? Ну, предположим, что про источники она могла и не знать, потому что никогда раньше не выходила из-под купола. Бред полный, но — пусть так. А остальное? Одна история с геккононенавистным ником чего стоит.
Может, и правда высокопоставленная беглянка? Или из «выживших». Есть, говорят, на юге несколько совсем недавно обнаруженных бункеров, которые лет пять как впервые открылись. И все это время бедняги сидели под землей, перебиваясь с гнилой воды на хлореллу, да и друг другом особо не брезговали.
Хотя нет, не похожа. Те ребята должны выглядеть бледными задохликами, а Кира так и пышет здоровьем. Худенькая, конечно, но формы вполне ничего. Вон как гимнастерка на груди натянулась.
«Ладно, брат Андреналин, хватит о девчачьих прелестях слюни распускать. У тебя дело есть».
А ведь и правда есть. Забыл я совсем с размышлениями этими. Какое мне дело вообще? Через сутки расстанемся.
Я набил до упора магазин СВД, достал из рюкзака обе пушки. Рассовал по карманам патроны. Придется идти по самой жаре, но иначе могу просто не успеть вернуться. Кира проснется, не найдет меня рядом, выскочит наружу сломя голову, бросится искать… М-да… В общем, с ее беспечностью и «богатым» сталкерским опытом поиски закончатся очень быстро. А если не успею?
Нет, надо будить.
— Кира, проснись!
— А… — сонно ответила она.?— Я сейчас, я еще немножко…
— Просыпайся. Мне надо тебе кое-что сказать, а потом спи, сколько хочешь.
Следующие двадцать минут можно смело считать самыми тяжелыми в моей жизни. Конечно, я не сказал, что иду охотиться на крыс.
— …обещал принести воды? Вот и сбегаю до источника. К вечеру управлюсь.
— Я пойду с тобой! Не оставляй меня здесь одну!
— Кира! Здесь безопасно, я специально выбирал это место. Никто тебе не потревожит.
Кира пристально посмотрела на меня, потом глаза ее наполнились слезами, и она сказала, едва сдерживая рыдания:
— Ты не вернешься, да? Уходишь, чтобы меня бросить? Зачем тогда разбудил — сбежал бы по-тихому, пока я сплю! Ну и проваливай!
Она отвернулась и уставилась в стену. Плечи едва заметно вздрагивали.
— Успокойся. Я вернусь через несколько часов. С водой.
Молчание.
— Слово сталкера.
Плечи застыли, но ответа я так и не услышал.
— Ладно,?— я начал злиться.?— Верить или нет — дело твое. Но если хочешь пить, дождись меня. Все, разговор окончен.
На всякий случай я отключил у Кириного КПК выход в Сеть, чтоб не любопытничали. А вот рацию положил прямо перед ней — если что, сможет сразу позвать на помощь. Без всякой возни с приватами. Проверил магазин МП5, взвел рычаг, перещелкнул предохранитель в режим короткой стрельбы
— Вот тебе оружие,?— сказал я Кириной спине и положил «хеклер» ей под правую руку. В таком положении она себе точно ничего не прострелит. И магазин со страху за раз не выпустит.?— Направляй на цель и жми на курок. Одно нажатие — одна пуля. Поняла?
Она гордо промолчала.
Я пожал плечами: все равно нет времени уговаривать. Выпотрошил на землю свой рюкзак, сунул в него фляги и пустой короб из-под рациона. Хватит воды и на попить, и помыться.
Тикки проводил меня светящимся взглядом. Я подмигнул и приложил палец к губам. Геккон послушно закрыл глаза. Неужели понял?
У самого схрона я быстро поставил две растяжки, чтобы незваный гость успел изрядно нашуметь, прежде чем ворваться к Кире. Да и Тикки хороший сторож, почует гостей заранее и переполошится.
Так, вроде бы все учел. Почему же мне тогда кажется, что я бросаю девочку? Оставляю одну на произвол судьбы?
«Тьфу, совсем на дурацком своем чувстве вины помешался. Хватит. Быстрее выйду — быстрее вернусь».
Злое пустынное солнце на чистом, без намека на облако или дымку небе немилосердно жгло спину. Напекло бы и голову, но старый добрый способ, который известен в песках едва ли не каждому,?— влажная бандана, закрученная в два слоя,?— спасал от зноя. Я шел быстро, почти бежал, съезжая вниз со склонов вместе с тучами песка.
Скоро такой темп выйдет мне боком. А ведь еще надо успеть забежать к источнику со сталкерской звездой: фляги в мешке хоть и обмотаны тряпьем, все равно громыхают иногда. Как будто напоминают: «Мы все еще пустые!»
До гнезда крыс, что показали мне чуть больше суток назад парни Дигмана (Вещая Атани! Всего лишь сутки! А кажется — это было так давно…), три часа пути. Треть перехода. Надо торопиться.
Так что не рассуждай, Андреналин. Ходить по пескам ты умеешь, бегать тоже. Вот и топай. Отдыхать потом будешь. За все сразу, когда пристрелят.
В лабиринт гороподобных терриконов я влетел на такой скорости, что даже не понял сначала, куда это меня занесло. Открытые выработки давно забросили, время, ветер и период дождей сгладили глубокие разрезы в земле. Дренажные канавы поросли буйной травой, и даже на отвалах породы зеленели одинокие ростки.
Если верить карте, гнездо должно быть где-то здесь. Я включил КПК, спутник услужливо выдал локальные координаты.
Все точно.
После ослепительного пустынного солнца и мириад сверкающих песчинок тени в узких переходах между разрезами и рукотворными холмами отвалов показались мне абсолютно черными. Я настороженно вглядывался в каждую выемку, холмик, груду мусора и шел медленно, выжидая, пока глаза привыкнут к полумраку.
И когда очередная бесформенная куча мусора вдруг оглушительно заверещала и брызнула в мою сторону зловонной серо-коричневой волной, я с ходу упал на одно колено, отшвырнул рюкзак, сдернул с плеча снайперку.
Двух тощих и проворных крыс с мутно-зелеными кляксами на редкой шерсти я снял из СВД метров с двухсот. Почти у всех грызунов-мутантов есть в пасти дополнительная железа. Но если укус обычной крысы может вызвать только небольшое отравление, то яд «зеленки» почти моментально действует на подсознание, вызывая малоосмысленные галлюцинации.
Поодиночке эти твари не опасны. Даже если ты получил от «зеленки» серьезную дозу в кровь и потерял ориентацию, ее довольно легко отловить по звуку движения — она очень шустро передвигается — или по омерзительному зловонию галлюциногенной слизи, от которой шерстинки крысы слипаются в жиденькие сосульки.
Но вот так, в стае, они могут изрядно подгадить в бою — попробуй отмахайся от полусотни крыс вслепую, с поехавшей крышей. Пока будешь лупить перед собой, подкрадутся сзади и закусят мягким местом. Нет уж, мне такого счастья не надо, да и времени нет с каждой зеленой тварью танцы «кто первый» устраивать. Не разорюсь с двух потраченных «снайперских» 7,62.
Не обращая внимания на тяжелый грохот СВД, обычная серая падаль рассыпалась полукругом. Когда этих тварей много, они соображают куда лучше. Как будто у них один мозг на всех.
Методично расстреливая патроны Дигмана, я перебил самых настойчивых, исполосовал ножом подранков: не добьешь — разбегутся по углам, ищи их потом. Крысы на время ослабили натиск, я перезарядил пушки и теперь уже стрелял без спешки, с двух рук. Точно в морду или в нервный центр на затылке. Одна пуля — один труп.
Побоище. Даже пьяного разговора в баре не стоит. Не тот подвиг, чтобы хвастаться, пусть и после третьей дозы «рэша».
Вонючая черная кровь искрилась на солнце. Мои штаны она пропитала чуть ли не до колена, похоже, и правда придется стираться. Тех тварей, что еще шевелились, я на всякий случай протыкал ножом.
Подранок с перебитым позвоночником пытался уползти от меня, яростно цепляясь за грунт передними лапами. Задние, парализованные, беспомощно
