Тайна богов

– Наверняка есть какое-то решение, – задумчиво говорит Эдмонд Уэллс.

Афродита поворачивается ко мне:

– Ты разгадал загадку Сфинкса, значит, сумеешь придумать, как пройти за эту стену.

И тут я вспоминаю метод Дельфины.

– Дайте мне несколько минут…

Я сажусь в позу лотоса, замедляю биение сердца, освобождаю голову от мыслей. Выхожу из своего тела и взлетаю. Поднимаюсь над горой, выше, в слои атмосферы над Эдемом. Включаю рельс моего будущего, устанавливаю знамя «Здесь и Сейчас» и начинаю двигаться вперед. Я пролистываю кадры будущего в поисках самых важных мгновений. И останавливаюсь на первом.

Я возвращаюсь, зная, как поступил в «ближайшем будущем». Сравнив прозрачную стену с оболочкой яйцеклетки, я не ошибся, просто не додумал до конца. То, что мне показалось шрамом, вовсе им не было.

– Представьте себе, что эта стена живая. Ее нужно ласкать, целовать, и тогда она откроется.

– Чушь какая, – говорит Орфей.

– Ты предлагаешь нам что-то странное, – поддерживает его Афродита, – Это же просто стена.

– Ей что, по-твоему, нужны предварительные ласки? – изумляется Эдмонд Уэллс.

– Да. Я хочу, чтобы вы ее ласкали, целовали, помогли расслабиться. Эта стена живая. Всему живому необходимо чувствовать, что его любят. Стена пропустит нас, только почувствовав нашу нежность. И вообще, вы можете предложить что-то другое?…

С этими словами я указываю на толпу, поднимающуюся по Елисейским Полям.

– Нам нечего терять, – признает Эдип. – Давайте попробуем.

Наконец они соглашаются. Орфей начинает энергично облизывать стену, Афродита целует ее, Эдмонд Уэллс поглаживает.

Я ощупываю ее так, как делал «я-в-будущем». И вот мне удается просунуть внутрь палец до второй фаланги.

– Получается! Продолжайте!

Мои спутники с возросшим энтузиазмом начинают лизать, целовать и гладить стену. Даже сморкмуха принимает в этом участие.

Разъяренная толпа жителей Олимпии приближается.

Стена начинает подрагивать. Она становится более мутной, серой. Вокруг вертикальной линии проступают прожилки, похожие на мраморные.

– Давай же открывайся!

Я надавливаю на нее указательным пальцем, и он проходит сквозь нее. За пальцем и вся рука. Мы продолжаем прикладывать усилия.

Афродита прижимается к влажной стене и трется о нее. Эдмонд Уэллс ласкает стену, что-то нашептывая ей.

Стена содрогается, прожилки становятся белыми, они похожи на трещинки, которые появляются на льду перед тем, как он треснет. Я продолжаю давить, и вот уже моя рука по плечо проходит внутрь. Затем голова. Я упираюсь макушкой, лбом.

Это напоминает мне что-то, что уже случилось со мной когда-то давно.

С той стороны тепло.

Я закрываю глаза. Нос расплющивается, но тоже проходит. Рот. Я вдыхаю влажный воздух. Уши слышат новые звуки.

Я внутри широкого туннеля, такого же прозрачного и живого, как стена.

Ветра нет, и снаружи не доносится ни одного звука. Только чувство полной защищенности от того, что происходит снаружи.

То, что я когда-то пережил, только наоборот.

Я протискиваю внутрь все тело, ноги, одну за другой. Теперь я весь по ту сторону стены.

Ощущение, что я вернулся.

Здесь уютно, тихо, тепло. Под ногами что-то мягкое, пахнет молоком. Я знаками зову друзей последовать за мной.

Все четверо моих спутников, так же как и я, ласками прокладывают себе дорогу внутрь. Эдип пролезает последним. Орфей и Уэллс помогают ему. Мы успели в последний момент.

Жители Олимпии уже почти добрались до нас. Они останавливаются перед стеной, которая теряет прозрачность. Посейдон выхватывает анкх, готовясь разнести преграду молнией.

Но стена, содрогнувшись в последний раз, снова затвердевает и становится невидимой.

Разгневанные боги стреляют в стену, бьют в нее кулаками, пытаются разрушить. Кентавры, грифоны и химеры помогают им. Они что-то говорят нам, но ничего не слышно.

Эдмонд Уэллс посылает им воздушный поцелуй. Он подсказывает им решение, но они воспринимают это как оскорбление и снова яростно набрасываются на стену, осыпая нас проклятиями, которые до нас не долетают.

– Если они не догадаются, то ни за что не попадут внутрь, – говорит Эдип.

– Мы и так уже немало времени потеряли, глядя на этих глупцов, – произносит Афродита, к которой вновь вернулось ее высокомерие.

Мы идем через длинный, теплый и влажный туннель, который поднимается на вершину горы. Стены туннеля теряют прозрачность, но цвет их меняется. Они приобретают теплые цвета, становятся бежевыми, розовыми, красными. Свет сюда почти не попадает, и мы движемся вперед по мягкой, красной, теплой трубе.

– Видимо, вершина уже близко, – говорит Орфей. Перед нами появляется мягкая мембрана, через которую кое-где проникают лучи света.

– Последняя завеса?

– Апокалипсис близится. Последняя завеса, скрывающая истину, скоро падет, – отвечаю я.

Орфей выходит вперед, протягивает руку, но останавливается. Эдип, из всех сил напрягающий слух, спрашивает:

– Чего же ты ждешь? Ты боишься?

И тогда я не выдерживаю. Я делаю шаг вперед и поднимаю пурпурную завесу.

82. Энциклопедия: история астрономии

Грек Аристарх Самосский (310–320 до н. э.) первым выдвинул предположение, что Земля вращается вокруг Солнца. Однако его выводы оспорил другой грек, Клавдий Птолемей (ок. 100– 170), считавший, что Земля – неподвижная планета в центре Вселенной. Солнце, Луна, другие планеты и звезды вращаются вокруг нее. Эта теория просуществовала до Средних веков, и все потому, что люди видели, как солнце встает на востоке и садится на западе.

Польский астроном Николай Коперник (1473–1543) в результате собственных наблюдений пришел к выводу, что Аристарх Самосский был прав и Земля действительно вращается вокруг Солнца. Но, опасаясь инквизиции, он разрешил опубликовать свой труд «Об обращении небесных сфер» (в шести частях) только после своей смерти. При жизни Коперник говорил об этом только как о рабочей гипотезе. Умирая, он признался, что твердо убежден в своей пра воте.

Его труды подверглись осуждению, но были продолжены в более позднее время. Датский астроном Тихо Браге (1546–1601) сумел убедить короля построить на острове обсерваторию, настоящий памятник науке. Иоганн Кеплер (1571–1630), придворный астроном немецкого короля (его мать была сожжена инквизицией за колдовство), так хотел узнать, что творится у Тихо Браге на острове, что поступил к нему в помощники. Однако Браге опасался конкурентов и работал в строжайшей тайне. Кеплеру пришлось дожидаться его смерти (к которой, возможно, и он был причастен), чтобы заполучить его записи. Он продолжил работу датчанина и открыл, что планеты движутся по эллиптическим, а не круглым орбитам. Кеплер написал и первую в западной литературе научно-фантастическую книгу, где описал инопланетян – жителей Луны.

В это же самое время Джордано Бруно (1548–1600) вернулся к теориям Коперника и объявил, что звезд так много, что сосчитать их невозможно. Он полагал, что Вселенная бесконечна и в ней существует бесчисленное множество миров, подобных нашему. Коперника обвинили в ереси, восемь лет