когда я болела?
– Нет, – горячо воскликнул Арман, который сразу же понял, что именно она собирается предложить, – нет, вы не должны туда идти!
– Почему же? При условии, что больше никто не будет знать о содержании письма – только вы, я, господин маркиз, и все, – думаю, я буду в полной безопасости.
– А если вас схватят? – возмутился Арман. – Вы хоть знаете, какие сейчас порядки в этой стране?
– Меня осудят за то, что я захотела пойти к врачу? – возразила Амелия. – Или за то, что я ношу красный шарф?
Но Арман ее не слушал. Он был против и потому, что не хотел подвергать ее опасности, и потому, что ее желание помочь им – особенно после того, как ее дерзкая выходка спасла жизнь Оливье, – ясно указывало на то, что его друг ей вовсе не безразличен. Кто станет рисковать жизнью ради того, к кому равнодушен?
Что же до маркиза, то он колебался, но, когда Амелия пообещала ему, что будет осторожна, он скрепя сердце дал свое согласие. Арман вспылил, но это уже ничего не могло изменить: Амелия объявила, что послезавтра поедет в Амьен.
В полдень шестого июня молодая дама вышла из кареты на Королевской улице Амьена, которую по случаю отмены монархии уже успели переименовать в нечто более республиканское. Но жителям города было хоть бы хны, и они упорно продолжали именовать улицу Королевской.
Дама в красном шелковом шарфе, к бледно-розовому платью которой была приколота белая роза, задержалась возле витрины книжного магазина. Глядя на свое отражение в стекле, она поправила волосы и попыталась представить себе, как именно все это произойдет. К ней подойдет господин, похожий на переодетого священника, и попросит продать ему розу. Возможно также, у господина будет военная осанка. А возможно, он для конспирации нарядится в лохмотья, причем руки у него будут такие белые и чистые, что ни один человек в здравом уме не признает его за нищего.
– Эй, гражданка, продай-ка розу!
Ошеломленная, Амелия перевела взгляд на говорившего. Это был чумазый оборванец лет десяти с неописуемо нахальной физиономией. Амелия так растерялась, что не нашла ничего лучшего, как пробормотать:
– Что?
– Продай розу, кому говорят, – повторил оборванец. И вслед за тем, пользуясь ее замешательством, вырвал у нее из рук сумочку.
Амелия вскрикнула, а оборванец бросился бежать. Досадуя на свою нерасторопность, она кинулась следом за мальчишкой. По счастью, он бежал довольно медленно. На одной из узких улочек Амелия потеряла его, но тут же вновь увидела в десятке шагов от себя. Он насмешливо помахал сумочкой и рванул в какую-то дверь.
Не раздумывая, Амелия побежала за ним, но едва она вбежала в дом, как кто-то схватил ее за руку и отдернул к стене. Дверь захлопнулась. Амелия услышала сухой щелчок и увидела возле своего лица пистолет, который держал малый с бритой наголо головой и лицом, усеянным шрамами. Такое продолжение ей вовсе не понравилось.
– Вот, – сказал мальчишка, отдавая ее сумочку второму человеку, который находился в комнате. Это был рыжеватый малый флегматичного вида, с полным лицом и серыми спокойными глазами. Амелия уже открыла рот, изготовясь звать на помощь, но рыжий опередил ее.
– Где Оливье? – спросил он. По-французски он говорил довольно правильно, но с неистребимым британским акцентом.
– Сударь! – возмутилась Амелия, начиная понимать. – Так это что, вы назначили ему эту встречу?
– Разумеется, – ответил рыжий, меряя ее взглядом с головы до ног. – Так где он?
– Он ранен и поправляется, – ответила Амелия. – Поэтому не смог приехать.
– А Арман де Бельфор? – допытывался рыжий.
– Неотлучно при нем. Могу ли я узнать, с кем имею честь беседовать?
Рыжий сделал знак тому, что был в шрамах, и тот отвел пистолет от лица Амелии, но продолжал держать оружие в руке.
– Сначала вы, миледи, – очень мягко попросил он.
– Меня зовут Амелия фон Хагенау, и я невеста господина виконта, – сказала Амелия. – Так вы скажете, кто вы такой, наконец?
Рыжий задумчиво поднял глаза к потолку.
– Гм, невеста, – повторил он. – Сколько я помню, его невеста зовется мадемуазель Тереза.
Этого уже Амелия не могла стерпеть.
– Она не может быть его невестой, – промолвила она, начиная сердиться. – Она замужняя женщина, ее муж – маркиз Александр де Доль. Невеста Оливье – я.
– Ах вот оно что, – задумчиво протянул рыжий. – То-то их поведение показалось мне странным… – Он испытующе покосился на Амелию. – Скажите, а почему мсье Раймону пришлось вернуться?
– Какому мсье Раймону? – растерялась Амелия.
– Я говорю о мсье Раймоне, который должен был забрать письма, – пояснил англичанин мягко, и Амелия почти физически почувствовала, как в неприметной комнате, уставленной болванками для париков, сгустилась угроза.
– Я думала, – пробормотала молодая женщина, – письма должен был забрать Робер де Ларсак. Разве нет?
В глазах англичанина блеснули и погасли тусклые искры, и Амелия с опозданием сообразила, что ее проверяли.
– Так письма попали к синим? Робер ждал достаточно долго, но ваш человек не пришел.
– Оливье ранили, когда он вез их, – объяснила Амелия. – Человек, который пошел вместо него, был схвачен, но успел уничтожить письма, так что можете не беспокоиться.
– Я и не беспокоюсь, – отозвался англичанин невозмутимо. – Копии писем были доставлены нам с другим гонцом. – Он кивнул человеку в шрамах, и тот наконец убрал пистолет за пояс. – Прошу вас, мадам, – сказал он Амелии, протягивая ей украденную сумочку. – Прошу простить розыгрыш, но, если бы наше письмо перехватили… Мало ли кем вы могли бы оказаться.
Мальчишка радостно осклабился, и только тут Амелия поняла, почему она смогла так легко догнать его. Конечно же, он нарочно замедлил скорость, чтобы привести ее к этому дому.
– Вы свободны, Эдвард, – сказал рыжий, и его сообщник удалился, уводя с собой мальчика. – Кажется, я не представился, – проговорил англичанин светским тоном. – Я лорд Огастес Келсо, представитель интересов его величества в этой прекрасной, но сошедшей со своего пути стране. – Он поклонился. – Прошу вас, миледи, присаживайтесь.
– Ах, так вы лорд Келсо! – вырвалось у Амелии. – Признаться, я уже слышала о вас… в салоне Шарлотты Браницкой. Там еще была какая-то странная история, из-за которой вас выслали…
Лорд Огастес снисходительно улыбнулся.
– О да, история получилась неприятная… Мой друг дрался на дуэли с одним мелким принцем, каких в этой стране множество. У всех у них невероятно пышные титулы, а в качестве фамильного имения какая- нибудь развалюха и один огород. К сожалению, этот жалкий аристократ погиб, а я был секундантом. И семья покойного добилась моей высылки. Ужасно неловко получилось… – Он вздохнул, изучая Амелию своими спокойными серыми глазами. – Итак, сударыня, что именно вам известно о нашем деле?
– Только то, что мне рассказал маркиз Александр, – удивленно ответила Амелия. – Что вы… простите, что ваше правительство поддерживает роялистов, снабжает их деньгами и оружием, и что за эту поддержку они чрезвычайно вам благодарны.
Лорд Огастес слушал Амелию, потирая пальцем висок. Когда она закончила, англичанин улыбнулся.
– Думаю, что вы можете обрадовать маркиза и его друзей известием о том, что наше правительство решилось на нечто большее. Мы готовим армию под командованием герцога Йоркского, которая вскоре выступит в поход.
– Вы пойдете на Париж? – быстро спросила Амелия. – Чтобы свергнуть правительство и вернуть короля?
