его. — Нет-нет, я знаю, о чем ты сейчас подумал! Поверь мне, та история ничего общего не имеет с тем, что происходит сейчас. С ней давным-давно покончено.
— Ты полностью в этом уверен?
— Звонивший человек умер. Покончил с собой.
— Помнишь, я просил тебя составить списки? Перечислить все серьезные конфликты и обвинения в твой адрес?
— Нет ни единого имени, которое я мог бы внести в такой список в здравом уме и твердой памяти.
— Ты только что рассказал мне про конфликт, в результате которого человек покончил с собой. Тебе кажется, это не в счет?
— Это была женщина. Психически неуравновешенная. Между ее конфликтом с нами, который, кстати, был плодом ее фантазии, и ее смертью не было связи.
— Откуда ты знаешь?
— Послушай, это запутанная история. Далеко не все наши гости являют собой образец психического здоровья. Не буду же я записывать имена всех, кто когда-либо высказывал в мой адрес что-то негативное. Это безумие.
Гурни откинулся в кресле и потер глаза, которые начали пересыхать от жара, идущего из камина.
Когда Меллери снова заговорил, его голос как будто шел откуда-то издалека.
— Когда ты мне говорил про списки, ты сказал, что надо записать всех людей, с которыми у меня остались неразрешенные конфликты. Понимаешь, я себя убеждал, что все конфликты из моего прошлого разрешены. Возможно, это не так. Возможно, я просто предпочитаю о них больше не думать, и оттого мне кажется, что их нет. — Он покачал головой. — Господи, Дэйв, что вообще могут дать эти списки? Ты не обижайся, но если какой-нибудь коп с бицепсом вместо мозга пойдет донимать людей расспросами, ворошить старые истории… Бог ты мой! У меня просто земля уходит из-под ног, как представлю.
— Я всего лишь предлагаю записать имена на лист бумаги. Это, напротив, поможет ощутить землю под ногами. Тебе не придется показывать эти списки полиции, если ты не захочешь. Но, поверь мне, это полезное упражнение.
Меллери сокрушенно вздохнул и кивнул.
— Ты сказал, что не все твои гости отличаются психическим здоровьем.
— Я не имел в виду, что у нас тут психиатрическая лечебница.
— Конечно, я понимаю.
— Я также не имел в виду, что среди наших гостей преобладают люди с такого рода проблемами.
— А какие люди вообще к вам сюда приезжают?
— Люди с деньгами, ищущие умиротворения.
— И они его здесь получают?
— Я считаю, что да.
— Помимо того, что они богаты и ищут покоя, как еще можно их описать?
Меллери пожал плечами.
— Они уязвимы, невзирая на агрессивное поведение, присущее успешным людям. Они сами себе не нравятся — это основное, с чем мы здесь работаем.
— Как ты полагаешь, кто из твоих нынешних гостей способен нанести тебе физический ущерб?
— Что?!
— Насколько хорошо ты в действительности знаешь людей, которые здесь живут? А тех, кто зарезервировал визит на следующий месяц?
— Мы не наводим справок о клиентах, если ты об этом. Мы знаем ровно то, что они сами о себе рассказывают, и что-то от людей, которые их нам рекомендуют. Иногда информация выглядит сомнительной, но мы не заостряем на этом внимание. Мы довольствуемся тем, что они хотят нам рассказать сами.
— Кто здесь сейчас находится?
— Бизнесмен с Лонг-Айленда, который инвестирует в недвижимость; домохозяйка из Санта-Барбары; человек, который, возможно, является сыном главы криминального клана; очаровательный мануальный терапевт из Голливуда; рок-звезда; бывший банкир… и еще дюжина человек.
— И они приехали сюда за
— Так или иначе, они все пришли к тому, что успех накладывает на человека ограничения. Кроме того, они, как и прочие, страдают от страхов, страстей, от чувства вины и стыда. Они обнаружили, что ни «порше», ни прозак не дают им внутреннего спокойствия, которое они ищут.
Гурни слегка покоробило при упоминании «порше», потому что он сразу подумал о Кайле. Он стряхнул с себя эти мысли и спросил:
— Значит, твоя миссия — приносить умиротворение богатым и знаменитым?
— В такой формулировке звучит, конечно, анекдотично. Но я не гнался за деньгами. Я пришел сюда благодаря открывшимся мне дверям и сердцам. Мои клиенты сами меня нашли. У меня не было цели стать гуру из Пиона.
— Однако на тебе огромная ответственность.
— В том числе за собственную жизнь, — кивнул Меллери и уставился на огонь. — У тебя есть какие- нибудь советы насчет сегодняшнего звонка?
— Продержи его на линии как можно дольше.
— Чтобы можно было отследить звонок?
— Такой технологией уже никто не пользуется. Ты пересмотрел старых фильмов. Надо, чтобы он как можно дольше говорил, потому что чем больше он скажет, тем больше себя выдаст и тем больше шансов, что ты узнаешь его по голосу.
— А если я его узнаю, ему об этом надо говорить?
— Нет. Если ты знаешь что-то, чего не знает он, это может оказаться преимуществом. Постарайся сохранять спокойствие и поддерживать разговор.
— Ты сегодня вечером будешь дома?
— Собирался быть дома, я же все-таки женатый человек. А что?
— Я вспомнил, что наши телефоны умеют еще одну модную вещь. Называется «рикошетный звонок». Позволяет подключить дополнительную линию к звонку во время разговора.
— И что?
— Обычно для конференции по телефону необходимо, чтобы с исходного аппарата позвонили всем участникам. Но «рикошет» позволяет обойтись без этого. Если кто-то тебе звонит, можно подключать к звонку других людей, набрав их номера от себя. При этом не придется отсоединять звонившего, и абонент ничего не будет об этом знать. Мне объяснили так, что исходящий звонок происходит по параллельной линии, а когда связь устанавливается, то сигналы объединяются. Возможно, я что-то путаю в механизме того, как система работает, но идея в том, что, когда Арибда позвонит, я могу позвонить тебе, и ты услышишь разговор.
— Отлично. Разумеется, я буду дома.
— Я буду очень признателен. — Он улыбнулся, как человек, испытавший долгожданное освобождение от хронической боли.
Где-то на территории несколько раз прозвонил колокол. Он звучал уверенно и мощно, как медный колокол старого корабля. Меллери посмотрел на свои золотые наручные часы.
— Мне пора готовиться к вечерней лекции, — сказал он, вздохнув.
— А какая тема?
Меллери поднялся из кресла, поправил свой кашемировый свитер и неопределенно улыбнулся:
— «Почему важно быть откровенным».
Было по-прежнему пасмурно. Дул порывистый ветер, теплее не становилось. Трава была покрыта завитками коричневых листьев. Меллери ушел в главное здание, еще раз поблагодарив Гурни и напомнив
