исполнении Родригеса вопрос прозвучал как ловушка.
— Она говорит, что не помнит.
Родригес смерил его скептическим взглядом.
— Я ей верю, — сказал Хардвик.
Родригес пожал плечами, обозначая недоверие к любому чужому мнению. Хардвик посмотрел на свои записи и продолжил повествование:
— Полиция Пиона прибыла на место первой, затем приехала машина из управления шерифа, затем прибыл полицейский Кальвин Максон из местного управления. В бюро расследований позвонили в 1:56 ночи. Я прибыл на место в 2:20, а медицинский эксперт прибыл в 3:25.
— Кстати, раз вы упомянули Трэшера, — сердито сказал Родригес, — он кому-нибудь звонил сказать, что опоздает?
Гурни рассматривал лица сидящих за столом. По-видимому, все они настолько привыкли к фамилии медицинского эксперта, что она никому уже не казалась странной. На вопрос также никто не отреагировал — что, судя по всему, означало, что эксперт всегда опаздывал. Родригес с негодованием уставился на входную дверь, через которую Трэшер должен был войти десять минут назад.
И тут, словно нарочно дождавшись момента, когда терпение капитана подойдет к концу, в комнату зашел долговязый мужчина с портфелем под мышкой и стаканом кофе навынос. Он закончил начатое за дверью и никем не услышанное предложение:
— …стройка, работают люди. Видите ли! Знаки повсюду расставили. — Он поочередно улыбнулся сидящим за столом. — То, что они «работают», выражается в том, что они стоят без дела и ковыряют в носу. Куда уж без этого. А чтобы действительно копали или дорогу мостили — какое там. Я ничего такого не видел. Толпа некомпетентных придурков просто взяла и перегородила дорогу! — Он взглянул на Родригеса сквозь очки, криво сидящие на носу. — Полиция небось тут бессильна, да, капитан?
Родригес отреагировал усталой улыбкой серьезного человека, которому приходится общаться с идиотом.
— Добрый день, доктор Трэшер.
Трэшер поместил свой портфель и кофе на стол перед единственным незанятым стулом. Он огляделся и остановил взгляд на окружном прокуроре.
— Приветствую, Шеридан! — сказал он удивленно. — Решили войти в курс дела с самого начала?
— У вас есть для нас какая-нибудь полезная информация, Уолтер?
— Вообще-то да. Как минимум один небольшой сюрприз.
Родригес не упустил шанс снова показать, что именно он командует парадом, и направить разговор в русло, в котором он и без него начал двигаться.
— Ну что же, я вижу возможность извлечь пользу из опоздания доктора. Мы сейчас выслушали краткое изложение событий, связанных с обнаружением тела. Рассказ закончился прибытием медицинского эксперта на место преступления. И вот медицинский эксперт прибыл сюда — так что давайте прямо сейчас дадим ему слово.
— Отличная идея, — сказал Клайн, глядя на Трэшера.
Доктор был к этому готов и немедленно начал свое выступление:
— Полный письменный отчет будет через неделю, джентльмены. Пока мы имеем дело только со скелетом.
Если это была шутка, подумал Гурни, то ее явно никто не оценил. Возможно, он так часто ее повторял, что публика перестала реагировать.
— Интересное убийство, — продолжил Трэшер, взяв со стола кофе. Он сделал задумчивый глоток и вновь поставил стакан на стол. Гурни улыбнулся. Этот взъерошенный верзила умел красиво выдерживать паузы. — Все оказалось не совсем так, как виделось нам на первый взгляд.
Он снова сделал паузу, дождавшись предельной концентрации нетерпения в воздухе.
— Первичное обследование тела на месте убийства привело к гипотезе, что смерть наступила в результате разрыва сонной артерии от множественных колото-резаных ран. Они были нанесены битой бутылкой, позже обнаруженной неподалеку. Однако вскрытие показало иное: причиной смерти стал разрыв сонной артерии в результате одного выстрела с близкого расстояния в шею жертвы. Раны же были нанесены позднее, когда тело уже лежало на земле. Мы насчитали по меньшей мере четырнадцать колотых ран. В некоторых остались осколки стекла, а четыре из них насквозь проходят через мышцы и трахею до задней стенки шеи.
За столом воцарилось молчание, все недоуменно переглядывались. Родригес соединил кончики пальцев обеих рук и заговорил первым:
— Значит, его застрелили?
— Застрелили, — ответил Трэшер с удовольствием человека, любящего обнаруживать непредвиденное.
Родригес недовольно посмотрел на Хардвика:
— Как так вышло, что никто из ваших свидетелей не слышал выстрела? Вы сказали, что на территории было как минимум двадцать гостей, и опять же, почему ничего не услышала жена?
— Она слышала.
— Что?! И как давно вам об этом известно? Почему мне не сообщили?
— Она слышала выстрел, но не знала, что это выстрел, — объяснил Хардвик. — Она сказала, что ей послышался приглушенный хлопок. Ей тогда это не показалось важным, а я не знал, с чем это связать до настоящего момента.
— Приглушенный хлопок? — недоверчиво повторил Родригес. — Вы хотите сказать, что в жертву стреляли с глушителем?
Шеридан Клайн следил за разговором, затаив дыхание.
— Тогда все понятно! — воскликнул Трэшер.
— Что понятно? — хором спросили Родригес и Хардвик.
Глаза Трэшера победоносно блестели.
— Следы гусиного пуха в ране.
— И в образцах крови, взятых из лужи вокруг тела. — Голос рыжей оказался таким же бесполым, как ее костюм.
— Разумеется, там он тоже был, — кивнул Трэшер.
— Все это очень любопытно, — произнес Клайн. — Но не мог бы кто-нибудь из вас, кто понимает, о чем речь, разъяснить мне ситуацию?..
— Гусиный пух! — повторил Трэшер так громко, будто Клайн жаловался на плохой слух.
Выражение вежливого непонимания на лице Клайна сменилось гримасой.
Хардвика осенило. Он сказал:
— Приглушенный звук выстрела и наличие гусиного пуха в ране говорит о том, что пистолет, из которого стреляли, был завернут во что-то вроде пуховика.
— Вы хотите сказать, что выстрел можно заглушить, просто завернув пистолет в пуховик?
— Не совсем. Я говорю, что если бы я завернул пистолет в несколько слоев достаточно толстого материала, особенно дуло, то, возможно, звук выстрела действительно больше напоминал бы хлопок, тем более если слушать из звукоизолированного дома с закрытыми окнами.
Казалось, объяснение удовлетворило всех, кроме Родригеса.
— Я хотел бы посмотреть результаты экспертизы, прежде чем считать это рабочей версией.
— Вы думаете, что выстрел не пытались заглушить? — с досадой переспросил Клайн.
— Возможно и такое, — сказал Трэшер. — Но тогда надо как-то по-другому объяснить частицы гусиного пуха в крови.
— Итак, — произнес Клайн, — убийца стреляет в жертву в упор…
— Не в упор, — поправил его Трэшер. — «В упор» означает, что был контакт между дулом и жертвой, а таких доказательств у нас нет.
— Тогда с какого расстояния?
— Трудно сказать. На шее есть различимая зона опаления, говорящая в пользу расстояния до полутора метров, но ожог слишком мал, чтобы дать точную картину. Возможно, пистолет был еще ближе к
