— Семь штук, — сказала рыжая, не отрываясь от ноутбука.
— Семь, — повторил Хардвик. — От стула следы ведут…
— Детектив, я прошу прощенья, но Меллери всегда держал садовые стулья во дворе зимой?
— Нет, сэр. Все выглядит так, будто убийца принес стул с собой.
— Стул? С собой?
Хардвик пожал плечами.
Клайн покачал головой:
— Простите, что перебил. Продолжайте.
— Не нужно извиняться, Шеридан. Спрашивайте все, что хотите. Мне тоже многое тут кажется нелогичным, — сказал Родригес и посмотрел на Хардвика так, будто отсутствие логики было его виной.
— Далее следы ведут к месту встречи с жертвой.
— Тому месту, где Меллери убили? — уточнил Клайн.
— Да, сэр. Оттуда они направляются к просвету в живой изгороди и через лужайку в лес. След прерывается в километре от дома.
— В каком смысле
— Прекращается. Не продолжается. Снег там слегка притоптан, будто убийца некоторое время стоял на месте, но с этого места следы никуда больше не ведут. Как сообщалось несколько раньше, ботинки, оставившие эти следы, были найдены висящими на дереве неподалеку. У нас нет предположений, что потом случилось с тем, кто был в них обут.
Гурни наблюдал за выражением лица Клайна и увидел, что тот одновременно глубоко озадачен этой головоломкой и поражен тем, что не может придумать вообще никакого решения. Хардвик открыл было рот, чтобы продолжить отчет, но в этот момент заговорила рыжая. Ее голос был тихим и безликим, одинаково женским и мужским.
— Сейчас следует отметить, что рисунок подошв найденных ботинок совпадает с отпечатками в снегу. Однако действительно ли именно эта пара обуви оставила эти отпечатки, должны определить специалисты из лаборатории.
— Это можно определить с такой точностью? — спросил Клайн.
— Конечно, — ответила она, и ее голос впервые окрасился гордостью. — Отпечатки на снегу для такой задачи удобнее всего: снег сохраняет мельчайшие детали, которые не разглядеть невооруженным глазом. Никогда никого не убивайте в снегу.
— Спасибо за совет, — сказал Клайн. — Прошу прощения, что снова перебили вас, детектив. Пожалуйста, продолжайте.
— Возможно, это подходящий момент, чтобы перечислить собранные улики. Вы не против, капитан? — Интонация Хардвика снова была аккуратной пародией на уважение.
— С удовольствием послушаю про факты, — ответил Родригес.
— Сейчас, только открою файл, — сказала рыжая, что-то набирая на компьютере. — В каком порядке вам перечислить улики?
— Давайте в порядке важности.
Никак не реагируя на командный тон капитана, она принялась зачитывать список с экрана компьютера:
— Улика первая: один садовый стул из легких алюминиевых трубок и белого пластикового переплета. Первоначальное исследование на предмет чужеродных частиц выявило присутствие нескольких квадратных миллиметров строительной мембраны, застрявшей между сиденьем и креплением ручки.
— Это утеплитель, что ли? — уточнил Клайн.
— Гидроизоляция для деревянных домов, но этот материал по-разному используют, например, делают из него комбинезоны для малярных работ. Это единственный посторонний материал, найденный на стуле, больше ничто не свидетельствует о том, что его раньше как-то использовали.
— Никаких отпечатков пальцев, волос, пота, слюны, царапин, совсем ничего? — спросил Родригес, как будто не веря в компетентность ее специалистов.
— Ни отпечатков, ни волос, ни пота, ни слюны, ни царапин, однако я бы не сказала, что «совсем ничего», — ответила она, снова проигнорировав тон его вопроса. — Часть переплета на спинке стула была заменена, а именно — все горизонтальные перетяжки.
— Вы же сказали, что стул никогда не использовался.
— Нет следов использования, но переплет однозначно был изменен.
— Предположительно по какой причине?
Гурни хотел было выдвинуть предположение, но Хардвик заговорил первым:
— Такие стулья обычно перетягивают полосками двух цветов — белый и синий, белый и зеленый, что-нибудь такое. Может быть, он не хотел, чтобы стул был цветным.
Родригес поморщился, как будто проглотил что-то горькое.
— Продолжайте, сержант Вигг. Нам еще многое надо успеть до обеда.
— Улика вторая: семь бычков от сигарет «Мальборо», также без каких-либо следов.
Клайн наклонился вперед:
— То есть нет следов слюны? Отпечатков пальцев? Следов жира от пальцев?
— Ничего.
— Разве это не странно?
— Очень странно. Улика третья: фрагмент разбитой бутылки из-под виски марки «Четыре розы».
— Фрагмент?
— Приблизительно полбутылки было найдено целиком. Если считать также все найденные осколки, то всего получается чуть меньше, чем две трети целой бутылки.
— Без отпечатков? — предположил Родригес.
— Отпечатков нет, что нас в общем-то уже не удивляет после их отсутствия на стуле и бычках. Была также найдена одна субстанция помимо крови жертвы — незначительное количество моющего средства в трещине вдоль отбитой части стекла.
— И о чем это говорит? — спросил Родригес.
— Присутствие моющего средства и нехватка осколков позволяет предположить, что бутылку разбили где-то еще и помыли перед тем, как принести на место убийства.
— Значит, нанесение колотых ран было таким же заранее обдуманным действием, как и выстрел?
— Похоже на то. Я продолжу?
— Прошу, — сказал Родригес таким тоном, что это прозвучало как грубость.
— Улика четвертая: одежда жертвы, включая нижнее белье, халат и мокасины, вся запачкана его кровью. На халате найдено три посторонних волоса, возможно принадлежащих супруге жертвы, но это еще выясняется. Улика пятая: образцы крови, взятые с земли вокруг тела. Окончательных результатов из лаборатории еще нет, но пока вся найденная кровь принадлежит жертве. Улика шестая: осколки стекла с плиты под шеей жертвы. Это подтверждает вывод, сделанный на основании вскрытия, что четыре колотых раны от бутылочного стекла прошли насквозь через шею и что жертва лежала на земле в момент их нанесения.
Клайн сидел сощурившись, как будто солнце било ему в глаза.
— У меня складывается впечатление, что кто-то совершил крайне жестокое убийство со стрельбой и колотыми ранами — четырнадцать колотых ран, местами нанесенных с жуткой силой! — однако убийца умудрился сделать это, не оставив после себя никаких ненамеренных следов.
Один из близнецов впервые подал голос, и голос этот оказался удивительно высоким для человека с таким мужественным телосложением.
— А как же садовый стул, бутылка, следы и ботинки?
Клайн нетерпеливо повел бровью:
— Я говорю о
Полицейский пожал на это плечами, как человек, не разбирающийся в таких тонкостях.
— Улика номер семь разделяется на подпункты, — сказал бесполый голос сержанта Вигг (однако
