счет оккупированных территорий…
Когда я вернулся, мы были под Новоржевом, напротив Пушкинских Гор, отсюда и пошли в Латвию. Там тоже тяжелые бои были, особенно в Лубанской низменности. Помните «А зори здесь тихие…»? Так и мы тем же манером всем корпусом через болото шли…
Потом — бои за Ригу, и мы оказались в Курляндии, где была отрезана немецкая группировка. Ее сдерживали три или четыре наших армии. Группировка была сильная — мы это увидели, когда она капитулировала. Там для нас война и закончилась.
Филипп Денисович, ваши сведения о боевых действиях и жизни корпуса не ограничиваются «своим окопом»…
Да, я знакомился с документами корпуса в Подольском архиве… Там оказалось много интересного. Например, узнал, что на заседании партбюро полка обсуждался вопрос о выполнении приказа Верховного о рассылке писем о погибших воинах и об отправке их вещей семьям. Я и не знал, что был такой приказ и тем более, что им так занимались… Не уверен, что много посылали, — но все-таки было!
Попался нам — со мной еще товарищ был — запечатанный пакет. Написано: «тов. Шевченко». Это был партийный секретарь нашего полка. Посмотрели: вскрыть, не вскрыть? Решили, что не надо. Листаем дальше — еще такие же пакеты. Оказалось, в них лежали бюллетени партийных собраний по выборам парторгов рот. Тайное голосование. А там шесть человек голосовали в окопе!
— Да, демократия, с гарантией от «грязных технологий»…
— Теперь я даже не знаю, что от нашего корпуса осталось в Российской армии.
Но мы, ветераны-сибиряки, держимся и не забываем друг друга. Переписываемся, встречаемся с однополчанами — начштабом полка Арсентием Иштыковым, Галиной Ждановой, Николаем Даниленко, Эсфирью Копельман, которая в 43-м перевязывала мне раны… Есть связи постоянные. Ведь много чего было — и мой рассказ тому подтверждение. А еще это подтверждают памятники воинам-сибирякам — и тот, близ Белого, к которому я сейчас поеду, и тот, что поставлен на Волоколамском шоссе в дни празднования 60-летия битвы за Москву. Да и многие другие — по все нашей России.
Мы не забудем
Все дальше уходят от нас события Великой Отечественной войны 1941–1945 годов, беспримерный подвиг советского народа. Уходят, но не умирают в нашей памяти. Однако сегодня вспоминают об этих событиях по-разному, в зависимости от политических пристрастий.
Кто-то, например, жаждет утвердить мнение, что войну породила агрессивность Советского Союза, вынудившая Германию двинуть войска на Восток. Эта тема особенно часто звучала перед 50-летием Победы в изложении популярных тогда историков, твердивших о необходимости сказать о войне правду, дать «новое прочтение» событий 1941–1945 годов. Притом ссылались на некие черновые записи руководителей Генштаба Красной Армии, в которых якобы просматривался план агрессии, прикрытый необходимостью превентивного удара в целях предупреждения нападения Германии на СССР. Именно — и фактически исключительно — это и служило доказательством агрессивных намерений Советского Союза. Причем никто не задумывается о том, что любой Генштаб может и должен разрабатывать самые разные варианты боевых действий, тогда как окончательное решение принимают политики. Впрочем, сегодня эта тема на «исторической площадке» уже иссякла.
Зато сейчас некоторые уверенно говорят о том, что не следовало противостоять нашествию Германии, о ненужности нашей битвы с фашизмом. Мол, придя в Россию, немцы обеспечили бы ей неплохую жизнь, принесли бы западную культуру, воспитание — в общем, превратили бы наш русский народ в благородную нацию, и мы бы, мол, теперь жили, наслаждаясь европейской цивилизацией, полученной из рук великой Германии.
Впрочем, подобная мысль не нова — Смердяков в «Братьях Карамазовых» еще когда изрекал: «В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского первого… и хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки-с».
Я бы рекомендовал нашим нынешним Смердяковым обратить внимание на статью доктора Вольфрема Верте (Германия), опубликованную в журнале «Новая и новейшая история» в 1999 году: «Война Третьего рейха против Советского Союза была с самого начала нацелена на захват территории вплоть до Урала, эксплуатацию природных ресурсов СССР и долгосрочное подчинение России германскому господству. Перед прямой угрозой планомерного физического уничтожения оказались не только евреи, но и славяне, населявшие захваченные Германией в 1941–1944 гг. советские территории».
Лишь недавно предметом исследований историков ФРГ стал «другой холокост», направленный против славянского населения СССР, которое наряду с евреями было провозглашено «низшей расой» и также подлежало уничтожению.
В этом, собственно, и состояла суть гитлеровского плана «Drang nach Osten», которую он раскрыл еще в 1924 году в книге «Моя борьба»: «… Разрешение стоящих перед нами проблем мы видим только и исключительно в завоевании новых земель, которые мы могли бы заселить немцами.
Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены».
Последующие откровения Гитлера и его соратников не оставляют сомнений в безысходной судьбе народов на завоеванных территориях.
«Я надеюсь, — заявлял Гитлер, — что нам удастся полностью уничтожить понятие «евреи», так как существует возможность массового переселения всех евреев в Африку или в какую-либо другую колонию. Несколько больше времени потребуется для того, чтобы на нашей территории исчезли такие народности, как украинцы, гораки и лемки. Все, что было сказано об этих отдельных народностях, в еще большей степени относится к полякам.
Принципиальным вопросом в решении всех этих проблем является вопрос о системе образования и тем самым — об отборе и фильтровании молодежи. Для не немецкого населения восточных областей не должно быть высших школ. Для него достаточно наличия четырехклассной народной школы. Целью обучения в этой народной школе должны быть только простой счет, самое большее до 500, умение расписаться, внушение, что божественная заповедь заключается в том, чтобы повиноваться немцам, быть честным, старательным и послушным. Умение читать я считаю ненужным…
…Необходимо исходить из того, что главная миссия этих народов — обслуживать нас экономически».
И далее. «Когда мы будем осваивать русское пространство, то «имперские крестьяне» должны будут жить в селениях выдающейся красоты. Немецкие административные и прочие учреждения должны размещаться в прекрасных зданиях, а губернаторы — во дворцах. Вокруг учреждений будет построено все то, что необходимо для жизни. А вокруг каждого города, в радиусе 30–40 км, будут кольцом располагаться красивые деревни, соединенные первоклассными дорогами. Все, что лежит за пределами этого кольца, — иной мир, где мы разрешим русским жить, как они хотят. Лишь бы мы господствовали над ними».
2 мая 1941 года, более чем за полтора месяца до нападения на СССР, командующий 4-й танковой группой Гепнер поставил своим офицерам боевую задачу. В ней открыто говорилось, что предстоящая война должна быть продолжением «борьбы германцев против славянства и защиты от еврейского большевизма».
Это вытекало из указаний Гиммлера. Во время подготовки нападения на Советский Союз на совещании руководителей СС он разъяснял, что одной из задач похода на Восток является уничтожение 30 млн славян. 25 мая 1940 года он же писал: «Мы в высшей степени заинтересованы в том, чтобы ни в коем случае не объединять народы восточных областей, а, наоборот, дробить их на возможно более мелкие ветви и группы».
Читая это, наглядно видишь неоригинальность нынешних планов Збигнева Бжезинского по расчленению России…
Но не только в этом созвучие с сегодняшним днем — да ведь и Гитлер рождался не без наследия прошлого.
Как подчеркивает в книге «Банкротство стратегии германского фашизма» В.И. Душичев, цель покорения славян ставилась и до Гитлера — хотя бы кайзеровской Германией, особенно в годы Первой мировой войны. Тогда появился весьма любопытный документ — меморандум Секта. В нем высказывалось желание заключить сепаратный мир с Францией и Бельгией, чтобы затем, обеспечив тыл, направить германские армии на завоевание России.
«Эта война, — писалось в меморандуме, — возможно, будет стоить нам одного миллиона людей… Что значит по сравнению с этим изгнание 20 млн человек, среди которых много таких подонков, как евреи, поляки, мазуры, литовцы, эстонцы и др.? У нас есть силы сделать это… России… придется примириться с потерей земель, в особенности когда мы прикроем ее тыл для дальнейшей экспансии в Азию… Если таким образом весь излишек энергии трех поколений немцев будет направлен на колонизацию Востока, тогда мир с Англией на основе статус-кво также станет возможным… Но если Англия пожелает другого, наш флот окажется достаточно сильным, чтобы вести войну ad infinitum. Если позднее нам понадобятся колонии, мы их завоюем. Но в 2000 г. вряд ли спор будет решаться между Германией и Англией, скорее всего между Европой, Азией и Америкой».
Мы живем в 2005 году. Нельзя забывать, что война эта сутью своей отличается от большинства войн, пережитых человечеством. Советский народ не только отстоял независимость своего государства, не допустил фашистского рабства, но наша Победа спасла от гибели и народы многих стран.
Конечно, Победу мы одержали не в одиночестве, союз антигитлеровской коалиции неоценим. Хотя политика поощрения Гитлера как борца с коммунизмом, его поддержка Западом в период прихода к власти, непротивление в Мюнхене позволили Гитлеру развязать руки и захватить многие государства Европы, но не привели к желаемому — столкнуть Германию Советским Союзом. Наши союзники все же успели понять опасность господства фашизма в мире.
Запад был вынужден пойти на создание антигитлеровской коалиции. Велика заслуга в этом президента США Франклина Рузвельта. Немалую роль сыграл и британский премьер Уинстон Черчилль, ясно сознававший, что в случае победы Германии над СССР Англия будет неминуемо разгромлена. Но их политике противостояли и иные настроения — в их же странах.
У будущего президента США — в июне 1941 года еще сенатора — Гарри Трумэна была другая точка зрения: «Если мы увидим, что Германия выигрывает войну, нам следует помогать России, а если Россия будет выигрывать, нам следует помогать Германии, и пусть они убивают как можно больше».
Такое отношение не могло не сказываться и в последующие военные годы. Наглядным свидетельством тому является затяжка с открытием второго фронта, с высадкой союзников в Нормандии. Получая от союзников оружие, боевую технику, продовольствие, мы не имели поддержки военной силой и сражались с Германией один на один.
Стоит вспомнить письмо Рузвельта Черчиллю 3 апреля 1942 года: «Ваш и мой народ требуют создания второго фронта, чтобы снять бремя с русских. Наши народы не могут не видеть, что русские убивают немцев, а также уничтожают вражеского снаряжения больше, чем США и Великобритания, вместе взятые».
Действительно, до середины 1944 года на советско-германском фронте действовали от 62 до 70 процентов сухопутных войск Германии, а на фронтах англо-американских войск — от 1 до 6,2 процента. Соотношение мало изменилось и после высадки союзных войск в Нормандии. Сама высадка, точнее, открытие второго фронта ускорило понимание Западом того, что Советская армия способна самостоятельно завершить разгром фашистских войск в Европе.
