— Еще один такой жест — и я посмотрю, какого цвета у тебя потроха!
Мимир с ревом обрушил палицу мне на голову. Точнее, в то место, где я только что находился; мне вовсе не улыбалось проверять, что прочнее — моя голова или его палица.
Бронзовый наконечник копья пронзил ногу великана, попав точно в сухожилие. Падая на колено, Мимир снова взмахнул палицей. Результат был уже лучшим: ему удалось сорвать с моих плеч медвежью шкуру. Зато я, вырвав копье из раны, нанес выпад под ребра великана. Острие с трудом пронзило слой мышц и застряло.
Исполин махнул кулаком, и мне пришлось выполнить обратное сальто, уклоняясь одновременно и от просвистевшей рядом палицы. Нащупав нож, я перехватил его острием вверх и метнулся к противнику, переходя в ближний бой.
Удар — и тяжелый клинок вошел в пах. Мимир взвыл, перегнувшись пополам; поскольку он и так стоял на колене, его голова наклонилась к земле слишком близко. Я не мог не воспользоваться удобной ситуацией и вбил нож по самую рукоять в горло исполина, разорвав сонную артерию. Кровь залила мне глаза, однако я успел отскочить подальше, чтобы умирающий великан не придавил меня своей тушей.
Отскакивать вслепую, признаться, крайне неудобно. Я оступился и упал в ручей. Могло произойти и худшее, скажете вы, и будете правы. Да только немного найдется ощущений, сравнимых с теми, что я пережил внутри Источника…
Вода этого ручья исцеляла — и приносила смерть, подобная сильнейшему яду. Одна ее капля могла поднять на ноги мертвеца, а могла и растворить рыцарский панцирь. Все зависело от прихоти самого Источника — так, по крайней мере, понял я.
Мягкие, успокаивающие волны Источника пробуждали память о прошлом, прочищали мысли о настоящем и давали возможность заглянуть в будущее. Иногда. Но они же погружали разум в черный омут забвения и безумия, заставляя позабыть самого себя.
Соединяя несоединимое, Источник окружил меня — снаружи и изнутри — и проник во все уголки души и тела. А в моей голове зазвучали странные слова:
Пусть музыка забытых рун позволит вам пройти По нашим стершимся следам на Ледяном Пути! Знак подан. Хеймдалль в руки взял свой вещий Гьяллархорн, И прозвучал его призыв, вещая волю Норн: «На Рагнарок! Пришел наш час, Асгарда сыновья! Из Бездны вытащим мы Хель на острие копья!» На поле ратном поднялись шесть вражеских знамен: На них зловещий символ — Рок — угрюмо отражен, Ведут орду гигантов Сурт, Хель и ее Пес Гарм; Изменник Локи, бывший Ас, удерживает фланг; Змея Мидгард, своим хвостом весь океан подняв, Из Бездны черной адский шторм наслала на Асгард; А Фенрис-Волк пошел в обход, чтоб с тыла подойти К богам — и в нужный час удар смертельный нанести… Они идут. За их спиной мир погружался в мрак. Когда златой Асгард падет, мир будет в их руках! Врата Вальхаллы отворив, с дружиною своей На битву Один вышел. Все — герои прежних дней, И каждый стоил в битве ста иль тысячи бойцов, Теперь их долгий путь к концу заветному пришел. На правом фланге свой штандарт поднял могучий Тор, И Мьолльнир молнии бросал во вражеский шатер. С отцом шел рядом стройный Улль, который мог стрелой За сотню миль отрезать часть крыла пчелы лесной… Был левый фланг у Асов мал, но только лишь числом, На вид там был всего один валькирий эскадрон Под флагом Фрейи; служит ей Любовь, а не Война — Но в Рагнароке силам всем одна судьба дана… Ломая панцирь льдов, идет корабль Скидбландир, И вымпел Фрейра на ветру полощется. За ним Плывут драккары, чтоб на бой ко времени поспеть И с моря высадиться в тыл к гигантам. «Но, отец, — Фрейр Ньорду тихо говорит, — как мы сквозь шторм пройдем? Его исток — сам ад…» Но Ньорд взмахнул своим мечом — И ветер проложил тропу сквозь стену из воды… Флот в Мусспельхейм пришел. Костры сложились в знак беды. Владыка Сурт воздел клинок, пылающий в ночи, И вызов Фрейру прокричал. Скрестились их мечи… На Асов воинство взирал Волк Фенрис. В этот миг Он знал, что — хоть он и силен — ему всех не убить, Да только главный враг — он здесь, накрыть одним прыжком Его мог Фенрис. Только путь закроет легион. Вальхаллы славные сыны… Когда-то их поход Мог в прах повергнуть города, сместить края миров — Однако многие года в пирах проведены, И сила их теперь не та. Герои — не важны Для битвы. Только Гунгнир! Без копья и Один слаб, Подобно смертному… И смерть его сведет во мрак! Волк прыгнул. Будучи пронзен десятками клинков, Он дотянулся и — сомкнул ряды своих клыков На шее старого врага… Мучителя копье Сломалось, вбив в его живот златое острие… Обрушился на левый фланг Гарм с воинством своим, Тесня валькирий, чтоб открыть Бифрост — и путь из Тьмы: Тогда помогут те, кого в аду укрыла Хель, Те, кто хотят остановить святую карусель. Однако был отброшен Пес — со множеством потерь, И закричал надсадно он, как разъяренный зверь. Пожрав останки павших, Гарм свой нрав восстановил, Но не решался нападать. Вот тут-то бог войны, 
