Не остаться одному

– Да, – подтвердила Танюшка и тяпнула меня еще раз, сильнее. – Ну? Ты долго еще будешь валять дурака?

– Может, лучше валять дурочку? – осведомился я, стягивая куртку с ее плеч. – Ты не знаешь, где тут ближайшая ду… ай, Тань, хватит!

Она укусила меня в третий раз и шепнула в самое ухо:

– Ну так принимайся за дело…

Мы неспешно, со вкусом, раздели друг друга – этот процесс сам по себе вещь весьма приятная. Спешить в самом деле было некуда – вечер принадлежал нам, никто не будет искать… Танюшка, увлекая меня, опустилась на траву, улыбаясь счастливо и рассматривая меня. Я коротко улыбнулся в ответ, потянулся к ней, но Танюшка удержала меня:

– Погоди, дай я еще на тебя посмотрю… сядь. Да, если в этом мире есть счастье, то я его получила, и это счастье – ты…

– Они жили долго и счастливо и умерли в один день, – тихо сказал я. – Это про нас, Тань… Иди сюда…

– Подожди, я сейчас повернусь… делай так, только не спеши…

Тело Танюшки под моими ладонями то твердело, как сталь, то таяло и плавилось, словно масло. Я чувствовал, что она готова, но и правда не спешил, пока не ощутил – все, больше не могу. Танюшке, похоже, тоже было невтерпеж – она подавалась мне навстречу, глаза ошалело посверкивали.

– А-а-а! – вырвался у нее крик, когда это началось. Что она выкинет во время наших с нею игр, предугадать заранее было невозможно, – вот на этот раз она начала материться, выплевывая до того сложно построенные структуры, что в другое время я бы ужаснулся. Но сейчас мне было не до этого. Я даже не замечал, что трава ранит мне бок и руку при каждом судорожном движении. Танюшка, выгнувшись, как дикая кошка, укусила меня в плечо, потом в шею и, не отрывая от нее лица, застонала вибрирующе:

– Этттоо… вес… нааа… – услышал я ее задыхающийся, ликующий голос. – Еще… ррррррааААА!!! – и снова полился мат такой отборности, что листья вокруг должны были пожелтеть, свернуться в трубочки и осыпаться.

«Еще раз» у меня не получилось – меня выгнуло последний раз, я вскрикнул, окаменел, потом обмяк. Голова гудела и ехала с дребезгом. Танюшка смотрела сквозь меня слепыми глазами. Потом моргнула, выдохнула и съехала на траву рядом со мной.

– Фу, – выдохнула она, вытягивая руки над головой. – Хо-ро-шо… хотя и не совсем.

– Извини. – Я провел пальцами вокруг ее сосков. – Не удержал… А ты слышала сама, как ругалась?

– Не-а… – сонно ответила Танюшка, замирая на траве. Я несколько секунд смотрел в район ее уха, потом спросил, запинаясь:

– Тань… а тебе никогда не хотелось… с… с другим мальчишкой?

Не открывая глаз, Танюшка улыбнулась:

– Вообще-то мне один раз снилось, как меня сразу трое… представляешь?

Я обалдело приоткрыл рот, потом прыснул, представив себе эту картину, – почему-то она была не оскорбительной и не страшной, а смешной. Отсмеявшись, я серьезно спросил:

– Ну нет, это сны, а сны, они… – сбился, вспомнив некоторые свои сны, потом решительно продолжил: – А конкретно с каким-нибудь мальчишкой? – и осекся, поразившись собственной глупости: вот сейчас она скажет, назовет чье-то имя… и что мне тогда делать?! А Танюшка тянула; серьезно размышляла… и вдруг открыла глаза.

– Нет. Олег, – спокойно ответила она, – мне никто не нужен, кроме тебя… Откровенность за откровенность, Олег, а ты думал о других девчонках?

– Нет, – честно ответил я.

И Танюшка ответила тоже:

– Верю.

* * *

Подобное зрелище из всех нас наблюдали только я, Йенс и Андрей – в закаспийских степях. Остальные обалдело смотрели вперед, и на высокой, колышущейся под ветром траве лежали наши длинные тени от бьющего в спины восходящего солнца.

– Вот они, Великие Равнины… – выдохнул Игорь.

У степи не было конца и края. Левее, на юге, лежала цепочка пологих холмов, над которыми перемещались точки птиц. Больше на всем этом огромном пространстве не было видно ничего живого.

– Тысяча километров пути, – сказала Танюшка, невозмутимо переплетавшая косу. – Дальше горные цепи Кордильер до самого океана.

– К середине лета будем там, у этих Кордильер, – спокойно решил я. – Ну?.. Йенс, Юджин, Димка, Фергюс – давайте в передовой дозор… Пошли!..

Метелки трав хлестали по штанам выше колен с мягким шорохом, оставляя на них легко осыпающуюся сухую пыльцу. Мы шли широким строем, косой полосой, в двухстах метрах от маячащего впереди клина дозора. Идти было даже приятно, хоть и не любил я степей.

Степь, конечно, была вовсе не безжизненной. Правильней сказать, она кишела жизнью, хотя эта жизнь была немного нам непривычной, и Сергей, подойдя ко мне, тихо сказал:

– Еду-то как добывать, на кого охотиться?

Спереди режуще засвистели – так свистел Димка. Мы остановились. Димка, отчаянно крутя рукой, другой указывал вправо. Там катилась – и я только теперь ощутил, как плавно, в барабанном ритме, затряслась под ногами земля – катилась в степь бурая волна. Я не сразу сообразил, что это такое, а Андрей ахнул:

– Бизоны!!!

Это в самом деле были бизоны – те, про которых когда-то рассказывал Джек. Неисчислимое стадо лилось из-за горизонта за горизонт. Вокруг раздались выкрики на нескольких языках:

– Черт побери!

– Да такая добыча затопчет и не заметит!

– Сколько же их?!

– Такие стада бывают по нескольку сот тысяч…

– Смотрите, пыль из земли выбивают!

– А смотрите, сколько птиц над стадом!

– Ну, тут и поменьше какая-то добыча должна быть…

Сперва мы хотели дождаться, пока это гигантское стадо «схлынет», но, постояв две-три минуты, поняли, что если это и будет, то к вечеру. Тогда я махнул рукой в сторону холмов. Йенс просигналил, что понял – и повернул…

* * *

Между двух холмов росла небольшая рощица, пробивался, стекал вниз по склону, в распадок, убегая по нему, прозрачный ручеек. Мы добрались сюда, когда уже начало вечереть. Удачно подгадали – как раз пора было разбивать лагерь.

Встал вопрос об употреблении нашего НЗ – сушеного мяса, копченой рыбы, лаваша, сушеных грибов, сухофруктов и муки из камышовых корней. Все это весило мало, а следовательно, всего этого мы несли много (каждый парень – на 8—10 дней нормального питания, девчонка – на 5–7 дней), но это был именно НЗ, поэтому я обрадовался, когда Йенс подошел ко мне с аркебузой Таньки и предложил себя в качестве охотника, клянясь, что вернется с добычей максимум через час. Я кивнул – и вместе с Йенсом испарились Андрей (с аркебузой Линде) и Фергюс (со своей собственной). Рванул было с ними и Димка, но Ленка Власенкова перехватила его и бросила на заготовку дров…

Мы разбили лагерь на внутреннем склоне холма, где огонь закрывали другие возвышенности. Темнело очень медленно, неохотно, но вместе с темнотой рождалось в степи множество странных звуков. Зазвучал ночной хор насекомых в травах. На небе одна за другой зажигались звезды, между ними застыли в безветрии легкие перья облаков – три или четыре на всем небе, и было ясно, что и завтра придет солнечный день. Когда девчонки начали уже косо на меня поглядывать, а костер горел вовсю и к нему подтаскивали последние сучья и охапки хвороста, чтобы хватило на всю ночь, – появились наши охотники. Они тащили двух антилоп – ну, во всяком случае, это были существа, похожие на антилоп – и здоровенную, чуть ли не больше антилоп, дрофу. Прибытие экспедиции было встречено шумным одобрением…