тошнотворный.
— Дядька твой — совсем урод, — сообщил Чугун и почесался.
— Это братан твой урод, — поправил дядя Гиляй. — Как и его отец…
Чугун заметил на это, что отец, может и урод был, но это было давно, а дядя Гиляй урод здесь и сейчас, это в сорок раз хуже.
Они стали умываться и дискутировать на тему уродства и генетической к нему предрасположенности, чистить зубы в их присутствии Аксёну не хотелось, и он решил, что сегодня это дело можно задвинуть. Вряд ли Семиволковы сегодня приедут, а на всех остальных ему было плевать, да и кто ему в зубы смотреть будет, а бабушка его и без зубов любит.
Аксён спрятал щетку между бревнами дома и пошел одеваться. По пути встретил мать. Она обрядилась в платье и выглядела дико. Но так тоже было нужно, платье подарила бабушка, когда-то давно, чуть ли не на свадьбу, чуть ли не на выпускной, и теперь мать, когда собиралась вытрясти из бабушки денег, всегда в это платье наряжалась.
Оно ей шло, розовое такое.
— Поздравишь бабушку? — спросила мать.
— Пусть Тюлька поздравляет.
— Он тоже поздравит. И я.
— И Чугун поздравит? И дядя Гиляй?
— Иди одевайся.
— В парадное?
— Пять минут.
Мать пошагала к умывальнику, беседовать с родственниками об уродстве и первородстве, Аксён двинул одеваться.
Через пять минут все были готовы, выстроились на крыльце. Последним из дома показался Тюлька. Он держал в руках коробочку, склеенную из бумажных лоскутков, подарок.
— Бабушка будет рада, — дядя Гиляй указал мизинцем на коробочку.
Мать показала ему кулак.
Чугун идиотски расхохотался.
Аксён оглядел компанию. Помойка. Тюлька только по человечески выглядел, остальные наоборот. Хотя некоторые попытки предприняты были, Чугун надел остроконечные туфли и даже намазал их сажей, дядя Гиляй сально зачесался, а мать украсила платье маленьким букетиком подснежников.
Эта последняя деталь Аксёну совсем не понравилась, подснежники совсем не гармонировали, ни с платьем, ни с мамашей. Хотя в целом она все-таки выглядела неплохо, видно, с вечера обложила лицо огурцами и теперь ничего, похожа.
— Чего стоим? — Чугун поглядел на телефон. — Поезд через двадцать минут. Едем к бабушке.
— Едем! — Тюлька спрыгнул на землю и дернул к станции.
Он еще кричал что-то на бегу, но Аксён не расслышал.
— Маленький, а уже урод, — сказал дядя Гиляй.
Мать стукнула его кулаком по шее.
Аксён уходил из дома последним. Закрывал дверь, из щели под фундаментом опять выставилась посторонняя крыса. Маруська пропала. День должен был закончиться плохо. Впрочем, Аксён знал это и без этой дурацкой крысы. Ни разу день рождения бабушки не заканчивался хорошо.
Когда-то у разъезда Ломы имелся вокзал. Потом он сгорел. Теперь вокзала не было, но пригородный поезд все равно останавливался. Два раза в день, один раз по пути на запад и другой раз по пути на восток. Сейчас шел на восток.
Аксён явился на вокзал последним, ничего необычного он не застал. Тюлька сидел на старой шпале в обнимку с коробкой, мать курила, Чугун курил, дядя Гиляй пытался всучить двум некстати оказавшимся на перроне незнакомым девушкам гипер-ножницы — стригут все, от рыбьих костей, до металла. В Москве дядя Гиляй работал то ли промоутером, то ли менеджером, Аксён так точно и не понял, однако, с работы дядя прихватил большой запас супер-тряпок, мега-ламп и гипер-ножниц, весь этот ассортимент Гиляй с переменным успехом впаривал местному населению.
Девушки вяло сопротивлялись, но было видно, что хватит их ненадолго, мега-ножницы они купят и застригутся вусмерть. Они уже совсем растаяли, но дяде подгадил пригородный, недалеко от станции загудело, залязгало, и почти сразу показался он, поезд. Три вагона и старый красный локомотив, на редкость поцарапанный, причем так, будто поцарапал его не Мурзик-кастрат, а сам Годзилла.
Тюлька восторженно завизжал, запрыгал, его повело в сторону, Аксён схватил брата за шиворот и оттащил от линии, указал на заржавелый плакат, там незадачливого перебегальщика безжалостно переезжал веселый товарняк. Тюлька не особо впечатлился, он частенько пропадал на вокзале и ветхую агитацию знал отлично, пришлось Аксёну прищемить ему ухо.
Пригородный с трудом остановился. Преследуемые Гиляем девушки нырнули в первый вагон, мать угрюмо направилась в третий. В день рождения бабушки практиковалось послушание, все погрузились в третий.
Народу на четверть, в основном непонятные личности, которые всегда ездят в электричках и междугородних поездах, они жевали колбасу, пили пиво, разгадывали кроссворды и негромко матерились, всё культурно и в рамках.
До города двадцать минут. Аксён любил путешествовать до города, двадцать минут поезд летел через лес, окна открыты, вагон заполнен железнодорожным шумом, Аксён закрывал глаза и чувствовал преодоление пространства.
Однажды он собрал деньги, и они отправились в путешествие на целый день. Тогда еще, прошлым летом, может позопрошлым. Сначала забрались в Шарью, потом вернулись до Галича, но до озера так и не добрались, и сразу обратно, в Ломы. Славный день, все получилось как нельзя лучше, светло и ветрено, кажется, среда. Точно, среда, народу мало, сволочи всякой вообще не случилось, пропутешествовали здорово. Аксён выскакивал на частых остановках, покупал хот-доги, сок и орешки, они болтали о всякой ерунде, играли в карты на щелбаны, смеялись и были счастливы. Тогда еще не предвиделось никакого Влада, Ульяна заснула, и от Мантурово до Неи ее голова лежала у него на плече…
— Смотри! Там цапли! — Тюлька ткнул Аксёна в бок. — Цапли!
Аксён выглянул в окно, но увидел только какие-то серые столбики, может, и на самом деле цапли.
— Заткнись, недоразвитый, — оторвался от телефона Чугун. — А то я сейчас из тебя самого цаплю сделаю!
Тюлька стал смотреть в окно молча, стоял на кресле, приложившись к вымытому по весне стеклу, и лбом и руками.
Дядя Гиляй нацепил на шею сумку, набрал воздуху и начал ровным механическим голосом:
— Уважаемые пассажиры! Вашему вниманию предлагается несколько уникальных товаров от ведущих фирм-производителей. Супер-тряпка! Стопроцентно удаляет грязь и жир! Гигроскопична! Долговечна — в два раза долговечнее обычной тряпки! Приобретая нашу новую тряпку, вы экономите, экономите и еще раз экономите! Супертряпка — выбор московских хозяек! Следите за демонстрацией!
Дядя Гиляй выхватил из сумки чумазую четвертинку сковородки и тут же ловко ее очистил супертряпкой.
— Всего за сорок рублей! Супертряпка за сорок рублей!
Аксён подумал, что дело дохлое. Во всяком случае, не в поезде «Буй-Шарья». Публика, путешествующая в подобных экспрессах, в качестве супертряпок использует старые трусы, за сорок рублей в этой местности убивают…
Дядя Гиляй продал первую тряпку. Аксён отвлекся от своих раздумий. Гиляй продал еще одну тряпку. Потом началось что-то вообще странное, дядя Гиляй продавал направо и налево, ножницы, тряпки и лампы уходили на ура, Аксён не верил глазам своим.
Чугун происходящим не интересовался, разглядывал свой телефон, давил эсэмэски, недовольно морщился.
Мать спала.
