— Ой как подведет. Женщины, особливо красивые, — они же все ведьмы. Еще в «Молоте ведьм» высокоученых монахов Шпренгера и Инститориса говорилось: «На свете имеются три существа, которые как в добре, так и во зле не могут держать золотой середины: таковы язык, священник и женщина». Вот этих троих и надо нам опасаться пуще всего на свете.
— Занятно! Понимаю, священники. Я тоже их сторонюсь. Но... колдун выступает против ведьмы. Тоже ревнуешь?
— Ни в коем разе, мой Правитель.
— А что третье в твоем перечне? Язык? Прекрасно! Тогда скажи, а твой болтливый язык не подведет тебя? Как тут насчет золотой середины?
— Мой язык весьма сдержан, государь.
— Полагаешь?
— Мой язык — это язык кочующих трав и уснувших животных, язык великих книг и тайных инкунабул. Не подвергайте мой язык сомнению — это небезопасно.
— Ну ладно, ладно. Обиделся. Так что, Эльдине пора отставку давать?
— Пора, ваше императорское величество. Ой как пора. Кто есть император? Император есть муж великий, муж одинокий. Гоните вы все эти юбки.
— А если мы и тебе отставку дадим? Посадим в колодец. Или подвесим над котлом с горящей смолой. Что тебе больше нравится? — Правитель улыбнулся солнечно и светло, первый раз за день.
— Меня нельзя, — сказал вице-колдун со строгим выражением лица.
— Это еще почему?
— Я — единственная ваша опора.
Глава 34
Остатки пиратского клада
— Ой, — сказал Валик, — здесь что-то есть. Что-то твердое.
Лопата Арика звякнула.
— Да это же кости, — сказал он с содроганием. — Ох, а тут и череп.
Все заглянули в яму. Белый череп смотрел на них черными глазницами и, казалось, улыбался.
Арик осторожно поднял череп лопатой и положил его подальше в траву.
Принялись копать дальше.
— Опять что-то твердое! — упавшим голосом сказал Валик.
В наступившей тишине было слышно, что его лопата стучит о дерево. Все застыли на мгновение, а затем Арик и Вадик принялись копать с удвоенной энергией. Галик как мог помогал кайлом. Копали хоть и быстро, но осторожно. Ребята боялись повредить то, о чем пока еще не имели никакого понятия.
— Деревянный ящик, — сказал Галик.
— Похоже, сундук, — сказал Арик.
— Большой, — сказал Валик.
Через несколько минут почерневший, измазанный землей сундук извлекли на поверхность.
— Он пустой, — сказал Валик дрогнувшим голосом.
— Нет, там что-то громыхнуло, — сказал Галик.
— Громыхнуло? — глухо переспросил сержант, стоявший чуть в стороне с ружьем в руках.
Сундук был не заперт. Его тут же открыли. Арик поднес фонарь.
На дне среди обрывков гнилой веревки и земляной трухи тускло блестели несколько монет. Сержант, отдав ружье Галику, долго смотрел в темное пространство сундука и молча сопел.
— Ну и что это значит? — спросил он наконец.
— Не знаю, — ответил Арик.
Остальные хранили молчание.
Валик перегнулся через стенку сундука и долго шарил руками на дне. Постепенно на свет были извлечены пятнадцать золотых и девять серебряных монет, а также три камушка — Два желтовато-белых и один зеленый. Все по очереди с интересом рассматривали монеты и камни и передавали сержанту.
— Хм... золото, — бормотал сержант, пробуя очередную монету на зуб. Серебро он не проверял, а просто складывал в карман. — Алмаз! Не то чтобы крупный, да ведь алмаз. Так, еще алмаз. И изумруд. Забавно.
Какое-то время Валик продолжал копаться на темном дне. Наконец он выпрямился, тяжело дыша.
— Все! — сказал он, отряхивая руки. — Больше ничего.
Внешне Валик выглядел таким же растерянным, как и все, но в глубине души он тихо радовался. Это же по три золотых на нос, не считая серебра и камней, соображал он. Золото! Первое золото в его жизни! Ведь выданные генералом лично ему пять монет даже не побывали в его руках. Из сержантского мешочка они перекочевали прямо в просторный мешок капитана Резотто. Виду тогда Валик не подал, но с какой внутренней болью смотрел он на уплывающие в мешок капитана желтые монеты. Пять из них были его, Валика. Но здесь, на острове, слава Богу, нет никакого капитана. Это их золото. Их! Общее! Разделить надо по честному. А вообще до чего интересно! Ночью! В тусклом свете коптящего фонаря! И ведь нашли кое- что! А вдруг неподалеку еще что-то зарыто?
Последняя мысль не одному ему пришла в голову.
— Может, вокруг поищем? — предложил Галик.
— Бесполезно, — сказал сержант.
— Ха! Ха! Ха! — раздалось из лесу.
Все вздрогнули. Сэнди испуганно прижала к себе мартышку.
— Действительно, бесполезно! Сущая правда! — донесся картавый голос. — А я рад. Я очень этому рад!
Господи, они совершенно забыли про попугая.
Он сидел где-то на дальней ветке и был совершенно невидим в густой черной тьме.
— Вы не хотели прислушаться к людям сведущим.
Валик почему-то сжался от этих слов.
— Не прислушались и потеряли время. Столь драгоценное время.
— Да, — сказал сержант.
Он был разочарован. Как все простые, бесхитростные натуры, он свято верил в первую же предложенную ему версию. В данном случае — в карту генерала. И вдруг такой удар!
— Теперь понятно, — задумчиво говорил сержант, присев на отвалившуюся крышку сундука, в то время как остальные участники экспедиции бесцельно слонялись вокруг, — карта с таинственным крестом обещала всего лишь клад. Заурядный пиратский клад. Клад, который кто-то выкопал до нас. Клад, который тем не менее был так велик, что уносящиe его люди, сколько их там было, посчитали досадной мелочью каких-то пятнадцать золотых и три мелких камня. Не понимаю одного — зачем они столь тщательно зарыли пустой сундук назад?
Никто не ответил.
— Да, братцы, пока это неудача. Серьезная неудача.
Было непонятно, что его трогает больше — отсутствие груд золота и бриллиантов или то обстоятельство, что они от искомой загадочной Сферы все так же далеки, как и в начале пути.
— Столько усилий, и такой результат. Несколько монет. — Он усмехнулся.
— Поделим? — с надеждой спросил Валик.
Но сержант переложил всю кучку монет, а также завернутые в тряпицу камушки в один из своих бездонных карманов, звонко хлопнул по нему ладонью и сказал: «Пригодится».
— Ладно, друзья, отчаиваться рано. Сдаваться мы тоже не собираемся. — Сержант тяжело поднялся. —
