Любимый грешник

Она должна согласиться, а он понятия не имел, как убедить ее. Он не интересовал ее в романтическом смысле. Большим препятствием было и ее отвращение к фейри вообще. Еще одной огромной преградой была связь Эйслинн со смертным. А после того как открылась правда о Мойре, он, похоже, потерял и тот маленький шанс на успех, который у него мог быть.

Когда несколько охранников вызвались проводить фею, Кинан продолжил свой путь.

— А если, — тихо спросил он Ниалла, — если альтернатива этому — ее смерть, наша смерть, что, по-твоему, я должен выбрать?

— Может, спросишь у нее? — Ответил Ниалл вопросом на вопрос и махнул за плечо.

Кинан обернулся и увидел ее — Эйслинн, свою упрямую королеву.

Ниалл поклонился, оставшиеся охранники тоже. Кинан в надежде протянул руку. Эйслинн проигнорировала его жест и засунула руки в карманы слишком большой для нее кожаной куртки. Куртка точно была не ее, и Кинану не нужно было спрашивать, чья она. Он знал, что куртка принадлежала ее смертному.

Эйслинн впилась в него взглядом.

— Я думала, — сказала она раздраженно, — что мы собирались пройтись и кое-что обсудить. Пришлось попросить одного из твоих охранников помочь мне найти тебя.

Кинан моргнул, сбитый с толку ее непредсказуемостью.

— Видимо, я что-то не так понял…

— Бабушка не станет меня слушать. Она дала мне деньги, чтобы я куда-нибудь уехала. Однако, не думаю, что мне это удастся. — Она шагнула так близко, что дыхание Кинана смахнуло темные пряди с ее лица. — Я права? Получится ли у меня сбежать от тебя?

— Сомневаюсь, — ответил Кинан, почти жалея, что не может дать ей тот ответ, который она хотела услышать.

— У мамы ведь не получилось? — Прошептала Эйслинн, глядя на него снизу вверх с непонятным выражением лица. — Значит, придется поговорить. Похоже, ты не собираешься отступать, раз уж прибегаешь к угрозам.

Впервые Кинану захотелось шагнуть назад, отступить от нее, но он остался на месте. Раньше, у нее дома, он чувствовал себя увереннее. Теперь, после наглядного «урока» Ниалла, все еще слыша в голове крики феи и глядя на Эйслинн, стоявшую перед ним с широко раскрытыми глазами, он с трудом пришел в себя.

Она не отступила, но взглянула на невидимых охранников, которые стояли вокруг них.

— Мы можем поговорить без свидетелей? — Спросила Эйслинн.

— Разумеется, — ответил Кинан и жестом отпустил охранников, радуясь тому, что ему представился наконец случай сделать что-то привычное.

Ему самому частенько надоедало постоянное присутствие охраны. Охранники отошли подальше, увеличив круг, в центре которого стояли Кинан и Эйслинн.

Уперев руку в бедро, она кивнула, посмотрев на Ниалла, который остался стоять за спиной Кинана:

— И ты тоже, «дядюшка»…

Широко улыбнувшись, Ниалл выступил вперед и отвесил низкий поклон:

— Ниалл, миледи, придворный советник нашего короля в течение последних девяти столетий.

— Оставь нас, Ниалл, — сказала Эйслинн таким тоном, словно уже привыкла отдавать приказы.

— Как пожелаете. — Ниалл сделался невидимым и отошел к охранникам.

Когда он был уже достаточно далеко, чтобы они могли поговорить, не будучи услышанными, Эйслинн посмотрела на Кинана сузившимися глазами и четко произнесла:

— Угрожать мне или Сету — натуральная тупость. Нет, — пресекла она его попытки сказать что-нибудь в свою защиту, будто все, что он мог сказать, было для нее неприемлемым. — Первое, что мы должны прояснить, если ты хочешь, чтобы я с тобой вообще поговорила: мы не будем трахаться, и ты не посмеешь приближаться к бабушке или Сету.

— Ого! — Выдохнул Кинан и теперь уже отступил от нее.

Никто, кроме Донии и Бейры, не смел говорить с ним в таком тоне. Может, его силы и связаны, но он все же король!

— Именно так. — Эйслинн толкнула его обеими руками. — Я тебе нужна, чтобы вернуть силы, которые у тебя сперла Зимняя Королева, так?

— Да, все верно, — согласился Кинан, растягивая каждое слово.

— Значит, если со мной что-нибудь случится, удача помашет тебе ручкой, правильно? — Эйслинн с вызовом подняла голову выше.

— Правильно.

— Если ты думаешь, что угрозами заставишь меня сотрудничать, то ты полный идиот. Ничего не выйдет. — Она кивнула, подтверждая свои слова. — Я не позволю тебе использовать меня как оправдание для того, чтобы причинить вред тем, кого я люблю. Ясно?

— Ясно, — откашлявшись, сказал Кинан.

После этого Эйслинн быстро зашагала прочь. Охранникам и Кинану пришлось прибавить скорость, чтобы догнать ее.

Через несколько напряженных минут, Кинан спросил:

— Ну и что же ты предлагаешь? Ты — Летняя Королева.

— Знаю, — тихо произнесла Эйслинн. — Я в этом практически уверена, но вся соль в том, что я тебе нужна намного больше, чем ты мне.

— Ну и чего же ты хочешь? — Осторожно поинтересовался он.

Ему еще никогда не встречался ни смертный, ни фейри, настолько не соответствующий его ожиданиям.

Она на мгновение задумалась.

— Свободы. Хочу не знать, что фейри вообще существуют. Хочу быть смертной. Но теперь все это невозможно.

Он хотел привлечь ее к себе, но не стал этого делать. Она была такой же неприступной, как и в их первую встречу. Но теперь не из-за страха, а из-за того, что уже все для себя решила.

— Скажи мне, чего ты хочешь из того, что я могу тебе дать. Мы должны править вместе, Эйслинн.

Она прикусила губу, а потом тихо, почти шепотом, сказала:

— Я могу это сделать. Я не хочу, но другого выхода не вижу, если это действительно то, чем я являюсь.

Кинан застыл на месте.

— Ты говоришь «да»?

Эйслинн остановилась и поймала его взгляд. Черты ее лица ожесточились.

— Но я не буду жить с тобой, и вообще с тобой не буду .

— Но тебе нужна комната во дворце на холме.

Он не сказал «на случай возникновения проблем». Для таких разговоров у них еще будет время. Монархов фейри можно убить: его мать доказала это.

— Некоторые встречи, — продолжал Кинан, — проходят довольно поздно, да и…

— Моя собственная комната, — перебила Эйслинн. — Отдельно от твоей.

Кинан кивнул. Он может быть терпеливым.

— И я не перестану ходить в школу, — добавила Эйслинн.

— Мы могли бы нанять учителей… — начал было он.

— Нет. Школа, потом колледж. — Голос ее звучал твердо, уверенно.

— Колледж, — повторил Кинан. — Тогда мы найдем тот, который тебе понравится.

Он снова кивнул. Ему не нравилось то, как она настаивает на независимости. Когда он начал свои поиски, женщины были более покладистыми. Однако в ее положении не так уж глупо цепляться за мир смертных. Это может даже принести пользу их Двору.

Эйслинн наградила его дружелюбной улыбкой. Она выглядела готовой к сотрудничеству.

— А знаешь, я могу относиться к этому, как к работе .

— Работе? — Переспросил Кинан.

— Работе. — У нее был странный голос, как будто она обдумывала только что сказанное.

Он не сказал ничего, чтобы заполнить повисшую после слов Эйслинн тишину. Работа? Его суженная рассматривает их союз как работу?!

— Я не знаю тебя. Ты не знаешь меня. — Эйслинн одарила его еще одним странным взглядом. — Мы можем вместе работать, но это все, что я могу предложить. Я с Сетом. И это не изменится.

— Значит, ты просишь меня оставить смертного? — Кинан очень старался говорить спокойно.

Но ему было больно от этих слов. Он знал, что она и раньше думала об этом, но, облеченная в слова, эта ситуация стала как будто более реальной. Его королева — его суженная, предназначенная ему самой судьбой — собиралась быть с другим, принадлежать смертному, а не ему, Кинану.

Эйслинн снова вздернула подбородок.

— Нет. Его оставляю я . И это не обсуждается.

Кинан не стал спорить, не стал напоминать ей, что все смертные умирают. Он не стал говорить ей, что ждал ее — одну ее — всю свою жизнь. Не стал напоминать ей о том, как они смеялись и танцевали, как хорошо им было на ярмарке. Ничто из этого сейчас не имело значения. Главное — она сказала «да».

— Это все? — Мягко спросил он.

— На сейчас, — ответила Эйслинн, и в ее голосе больше не было ни гнева, ни агрессии.

На секунду она показалась ему растерянной.

Эйслинн нерешительно спросила:

— Итак?

Ему хотелось ликовать, сжать ее в объятиях, пока она не откажется от всех своих условий; хотелось плакать оттого, что, согласившись принять его, она