Любимый грешник

смертного опасности и все же позволить ему быть там. Даже без Видения он наверняка ослепнет, когда силы Кинана освободятся, а силы Эйслинн войдут в нее.

Эйслинн отставила тарелку в сторону и скользнула на колени Сета. Кинан не пропустил ее напряженного взгляда. Вдохнув, чтобы успокоиться, он добавил:

— Но после этого ты можешь привести его на наш праздник в «Руины».

— А как насчет того, чтобы видеть их… нас, — поправила себя Эйслинн прежде Кинана. — Было бы легче, если бы он это мог.

— Монарх может позволить это. — Кинан улыбнулся ее вниманию к деталям. Она действительно станет чудесной королевой.

— Значит, ты…

— Или ты , Эйслинн, — перебил ее Кинан.

— Да. Если один из нас одобрит это, то можно найти способ сделать так, чтобы Сет нас видел? — Продолжила она странным тоном, в котором слышались отголоски страха.

— Я уже одобряю это. Нам только нужны необходимые ингредиенты. У меня во дворце на холме есть книга. — Кинан заметил, как они переглянулись. — Или у вас уже есть такой рецептик?

Никто из них не ответил. В этом не было необходимости. Кинан тихо выругался, прекрасно зная, где они могли достать этот рецепт. Кто еще мог им дать его?

Сменив тему, он заявил:

— Нам нужно поработать над вашим умением скрывать свои чувства. Теперь, когда Эйслинн стала фейри, ее эмоции станут сильнее. Такова наша природа.

Сет выгнул бровь, и Кинан вздохнул:

— Ты же будешь рядом, поэтому тебе это необходимо. Есть вещи, которые ты должен знать, если будешь с моей королевой.

Эйслинн промолчала, но черты лица Сета напряглись. Несколько мгновений Кинан и Сет смотрели друг другу в глаза, и Кинан понял, что смертный прекрасно осознает их неизбежное соперничество за внимание Эйслинн. Кинан почувствовал, как в нем растет уважение к Сету. Смертный любил Эйслинн настолько, чтобы остаться рядом с ней несмотря ни на что. За этого он его и уважал.

Они продолжали говорить. Не о фейри и не о будущем. Они просто разговаривали, узнавая больше друг о друге. И Кинан вдруг с удивлением понял, что вполне способен находиться в обществе своей королевы и ее возлюбленного. Он даже ощущал некоторое облегчение от этого, когда позвонила Дония и сказала, что она уже дома, ждет их и просит поторопиться. Ведьмы Бейры по-прежнему шастали по Хантсдейлу и учиняли настоящий хаос. Фейри из Высшего Двора уезжали из города, не желая оставаться, пока в нем творятся такие беспорядки.

Ну конечно, они не останутся.

Кинан вздохнул. Было бы неплохо, если бы еще один двор пытался остановить бесчинства, а не производить их или убегать от них.

Поговорив с Донией, Кинан пересказал их разговор Сету и Эйслинн. Они были готовы идти несмотря на очевидное нежелание Эйслинн оставлять Сета, хотя он и убеждал ее, что они скоро увидятся снова.

Кинан тихо напомнил ему:

— Ведьмы не могут войти сюда, но Бейра может. Оставайся здесь до нашего возвращения. Я не хочу, чтобы ты попался в ее лапы.

— Бабушка, бабуля там одна, — прошептала Эйслинн, широко раскрыв глаза, и выскочила за дверь.

Лишь на мгновение Кинан задержался и взглянул на Сета:

— Оставайся здесь. Мы вернемся, как только сможем.

Сет кивнул и подтолкнул его к открытой двери:

— Береги ее.

Снаружи Ниалл уже послал нескольких охранников за Эйслинн.

— Оставь кого-нибудь здесь присмотреть за ним, — приказал Кинан и помчался за Эйслинн, надеясь, что она зря волнуется и что с Эленой все в порядке.

Добравшись до дома, Эйслинн обнаружила настежь раскрытую дверь. Она вошла в гостиную. Телевизор работал, но бабушки нигде не было видно.

— Бабуля! — Позвала Эйслинн.

Охранники тихо скользнули за ней в комнату.

Наконец, она увидела бабушку, лежавшую на полу с закрытыми глазами. Эйслинн в мгновение ока оказалась рядом и нашла ее пульс. Бабушка дышала. Она была жива!

Кинан поднял Эйслинн на ноги и опустился на колени рядом с Эленой:

— Она…

— Ранена, — проговорила Эйслинн. — Вы все пойдете с нами в больницу. Если кто-нибудь приблизится к ней, вы его остановите.

Кинан мрачно кивнул:

— Вы слышали свою королеву.

Охранники поклонились. Один из них вышел вперед:

— Мы сделаем все возможное. Но если Зимняя Королева лично…

— Она настолько сильна? — Перебила его Эйслинн и услышала страх в своем голосе.

— Только Летний Король или глава другого Двора может противостоять ей, — с горечью ответил Кинан. — Если бы у меня были все мои силы, а у тебя — твои, тогда мы могли бы. Если сейчас мы пойдем в больницу, то не особенно поможем защитить Элену. Но после церемонии мы сможем ее защитить.

Один из охранников аккуратно поднял бабушку на руки. Он осторожно и надежно держал ее. Остальные столпились у двери. Эйслинн тяжело сглотнула, не желая оставлять бабушку.

— Когда это произойдет, если это Бейра…

— Даже если не она, то по ее приказу, — мрачно сказал Кинан. — Она уже угрожала тебе, Донии…

— Тогда пошли, — твердо скомандовала Эйслинн и посмотрела на бабушку, неподвижно лежавшую на руках фейри. Потом повернулась к Кинану: — Это займет много времени?

— Не очень, — ответил он и бросил взгляд на охранников. — Делайте все, что должны. Мы появимся в больнице, как только сможем. Идите.

Когда охранники с нечеловеческой скоростью бросились в больницу, Эйслинн взяла Кинана за руку, и они понеслись — так быстро, как, думала Эйслинн, она никогда не была способна — к дому Донии и к испытанию, которое могло все изменить.

Глава 30

И не было никогда кого-либо столь же прекрасного,

как он… Волки не нападали, морозные ветры

не кусали, и Тайный Народ вышел из Холмов Фейри,

и полилась музыка, и радость распространилась повсюду.

«Волшебные кельтские сказки»(1910)

Элла Янг

Дония знала, что они идут, но у нее все равно перехватило дыхание, когда они предстали перед ней — держась за руки и передвигаясь с ослепительной скоростью, которую могли развивать только сильнейшие из фейри.

— Дон?

Казалось, Кинан дрожит от волнения, лицо пылало, медного цвета волосы излучали странное сияние, которое жило внутри него.

Изобразив улыбку, она шагнула во двор. В последний раз она присутствовала на церемонии, когда сама проходила это испытание, и именно она держала его за руку, исполненная надежды, что станет его спутницей, его королевой.

Со всех сторон своего дворика она увидела фейри, преимущественно представителей Летнего Двора, но заметила и несколько фейри из других дворов. Они стояли отдельно от остальных, как напоминание о том, насколько необычным и особенным было это испытание.

Кинан подошел к ней.

— Ты…

Эйслинн прервала его, мягко прикоснувшись к его руке. Она встряхнула головой.

Он выглядел несколько смущенным, но все-таки остановился в нескольких шагах от Донии, не задавая вопросов, на которые она не хотела отвечать. Дония поймала взгляд Эйслинн и кивнула, не в силах вынести его доброжелательность, как будто она не готовилась отдать его другой.

Эш будет хорошей королевой. Хорошей для него, напомнила она себе. Затем она подошла к кусту еще не расцветшего боярышника, растущего посреди ее двора, и положила посох у его корней. В знак поддержки Саша подошел к Донии и встал рядом так, чтобы она могла положить руку на его голову.

— Эйслинн, — позвала Дония из центра поляны.

Девушка шагнула вперед, ослепительно сияя, теперь едва ли похожая на смертную.

— Если ты не избранная, ты примешь зимний холод. И ты будешь рассказывать следующим смертным девушкам, которых он выберет, — Дония кивком головы указала на Кинана, — насколько безрассудно так поступать. Ты будешь рассказывать каждой следующей, пока ты несешь холод, насколько глупо было