Я решил, что это приятельский розыгрыш, какие нередко случаются между бывалыми рыбаками, дал мальчику денег на конфеты и высадил на следующей остановке. А сам продолжил путь.
К счастью, это было единственное приключение по дороге в профсоюз, и через десять минут я очутился среди коллег по нашему общему, водопроводному делу.
Я изложил им причину своего неожиданного визита и сказал, что, по-моему, Океану грозит катастрофа из-за того-то и того-то. Коллеги выслушали меня до конца и сошлись на том, что я абсолютно прав.
Тут же вызвалось несколько смельчаков-добровольцев, готовых отправиться со мной на дно Океана. Но я довольно легко убедил их в том, что для того, чтобы спасти Океан, достаточно и одного слесаря-водопроводчика и если им уж очень хочется помочь своему коллеге, но пусть они обеспечат его водолазным костюмом, и только не слишком заношенным. После этого мы спели нашу «Сантехническую», любимую песню всех слесарей-водопроводчиков мира, вот эту… трам-тара-рам-рам… Ну, слышал, конечно, сам, – сказал убежденно слесарь.
Но я честно признался, что до сих пор даже не подозревал о существовании такой песни.
– Не расстраивайся, – сказал слесарь. – Это дело поправимое. Сейчас я тебе спою. Значит, так: тара-рам-тара-ра-рам… В общем, краткое содержание песни… Такое содержание, Вася: «Мы приходим, когда протекает раковина и труба. А если у вас случилось что-нибудь еще серьезней – ну, скажем, в опасности ваша жизнь, – тоже позовите нас, и мы тем более помчимся на помощь со всех ног. Потому что мы – сантехники. Да и что говорить, каждый хороший человек немного в душе сантехник!» Ну как, замечательная песня, правда? – спросил Базиль Тихонович, видимо не сомневаясь в моем ответе.
Я не подвел его и кивнул, соглашаясь.
– Итак, мы исполнили хором нашу «Сантехническую», и коллеги всей компанией проводили меня в гостиницу А час спустя в мой номер постучались, и мужчина в форме рассыльного вручил мне водолазный костюм. Рассыльный оказался на редкость застенчивым человеком, он закрывал лицо свободной рукой и то и дело отворачивался от меня, поэтому я разглядел только массивную медную серьгу, покачивающуюся над плечом, и жесткий черный ус, вылезший между толстыми пальцами.
Рассыльный почему-то беспокоился, что у него не примут костюм, но я взял сверток и чистосердечно поблагодарил его.
– Значит, вы меня не узнали? – недоверчиво спросил рассыльный.
– А вы хотите, чтобы я вас узнал? – спросил я в свою очередь его.
– Ну конечно же, нет! – испугался рассыльный.
– Тогда я вас не узнал, – успокоил я этого человека.
Рассыльный подпрыгнул от радости почти до потолка и выскочил за дверь, боясь, что я передумаю и узнаю его. Еще не успели затихнуть его шаги, как появился представитель местных сантехников и принес мне второй водолазный костюм. Я поблагодарил коллег за помощь и отказался от нового свертка, сказав, что человек, пожелавший остаться неизвестным, уже принес мне один костюм.
Едва рассвело, я поднялся с постели, взял чемодан и водолазный костюм и вышел из номера. В коридорах было безлюдно – персонал и постояльцы еще досматривали последние сны.
В дверях гостиницы меня поджидало происшествие, которое в тот момент показалось мне не заслуживающим особого внимания. Выходя на улицу, я столкнулся с рыбаком, вносившим в гостиницу туго набитый зеленый рюкзак. Наше столкновение оказалось настолько неожиданным, что мой бывший попутчик выронил свою ношу. Рюкзак раскрылся, и я увидел брикеты с надписью: «Динамит».
Один из брикетов выкатился из рюкзака и, ударившись об пол, взорвался с оглушительным грохотом. Когда рассеялся дым, я увидел, что взрыв вынес двери на ту сторону улицы, разворотил вчистую пол и в клочья разорвал шнурки в моих туфлях. А мой рыболов стоял совершенно невредимый. Только понес какую-то забавную околесицу.
– Проклятье! – закричал он, рыча. – Выходит, вы знаете все! Все кончено, тысяча чертей!
«Ну и весельчак же этот рыболов. Вчера разыграл мальчишку. Теперь ради шутки ни свет ни заря таскает с собой динамит», – помнится, промелькнуло в моей голове.
Я заверил его, что он ошибается, что я ничего не знаю, и пошагал в направлении к Океану.
Купив мимоходом у дежурного чистильщика обуви новые шнурки, я вышел на пляж и начал готовиться к работе: поддел под спецовку водолазный костюм и смазал маслом свой инструмент, чтобы тот не заржавел в воде.
Время еще стояло раннее, я был один на всем Тихоокеанском побережье от Берингова пролива до мыса Горн. Правда, в пяти шагах от меня спрятался какой-то человек – макушка его соломенной шляпы торчала из-за песчаного холмика. Но так как хозяин шляпы настойчиво делал вид, будто его здесь нет, я, чтобы не обидеть его, считал, что стою на всем побережье один.
Закончив приготовления, я сложил инструмент в чемоданчик и направился в глубь Океана. Когда вода поднялась до моего подбородка, с берега донесся хриплый крик:
– Счастливого пути, спаситель Океана!
По пляжу носился уже известный тебе рыболов. Он неистово размахивал руками и хохотал точно сумасшедший.
Я хотел поблагодарить рыболова за его доброе пожелание, но оступился и начал медленно погружаться в темно-зеленую бездну.
И уже в первых слоях пучины меня, оказывается, поджидала опасность. Вася, мой скафандр был дырявым, и в отверстие тотчас устремилась океанская вода. Она поднялась по моему телу и хлынула в нос и в уши. Мой богатый житейский опыт подсказал мне, что я тону.
Я начал энергично спасать себя: сбросил уже бесполезный шлем, достал из чемодана необходимый материал и зашпаклевал себе нос и уши и крепко стиснул рот, завершив тем самым полную герметизацию своего тела.
Теперь следовало позаботиться о воздухе, без которого, как тебе известно, не может жить человек. Но где его взять в глубине океана? Вот в чем заключалось главное препятствие. И вдруг меня осенило. Что такое вода, как не кислород с водородом, сказал я себе. Стоит расщепить молекулу воды, и кислорода у меня будет предостаточно Ходи под водой сколько душа пожелает.
Правда, еще никому не удавалось расщепить молекулу без специальных приборов, но я решил попытаться и взял для пробы одну молекулу на зуб и… признаюсь без ложной скромности, у меня каким-то образом получилось Расколов молекулу, точно орех, я выплюнул атомы водорода, а кислород отправил в легкие, и сделал это вовремя, потому что организм мой стал уже задыхаться без воздуха.
За первой молекулой я расщепил вторую, третью и затем зашагал, лузгая их, словно семечки, по дну Океана. Мои глаза при этом зорко всматривались в ил. Они уже искали То, что грозило гибелью Океану.
Ты хочешь спросить: так что же явилось причиной несчастья, постигшего Океан? Я же вижу это по твоим глазам. Ну, ну, спроси, не стесняйся…
…Я спросил: что же в самом деле явилось причиной?..
– То, что оставалось загадкой для людей, незнакомых с сантехникой, для нас, слесарей-водопроводчиков, было ясней ясного, – сказал слесарь, лукаво улыбаясь. – Уровень воды в Океане убывал оттого, что прохудилось дно. И моя задача заключалась в одном: найти место утечки и заделать дыру. Работа, как видишь, не сложная даже для мастера средней руки.
И вот шел я по дну Океана, может, день, а может, и два. Есть и спать мне еще не хотелось, поскольку на суше за это время пролетело минут двадцать всего. Мои мышцы были налиты бодростью. Тело казалось особенно легким и ловким.
А между тем на меня давил толщенный слой воды, который другого на моем месте давно бы сплющил в лепешку, но я почему-то не чувствовал этого и как ни в чем не бывало спускался дальше в океанскую бездну.
А вокруг меня расстилался диковинный пейзаж. Там-сям виднелись рощи кораллов, и среди них торчали корпуса затонувших кораблей: каравелл, фрегатов, фелюг разных, бригов и шхун. А рыб, Вася… а рыб, доложу я тебе, и самых красивых не перечесть… Ты аквариум в девятой квартире видел? – спросил Базиль Тихонович.
Я кивнул утвердительно. В девятой квартире жил ученый-зоолог, и, если уж говорить точно, у него было даже два аквариума. Один в форме стеклянного ящика. Другой – побольше – был похож на огромную половину шара.
– Так вот, Океан больше в сто раз! – продолжал Базиль Тихонович. – Я имею в виду, конечно, аквариум, похожий на половину шара.
Я тут же мысленно уменьшил слесаря в сто раз и представил его на дне аквариума, среди ракушек и водорослей.
– В общем, там красотища такая! Вот где санатории строить! Лично я за минуту так отдохнул, что даже прибавил в весе на один килограмм… – сказал слесарь.
– Базиль Тихоныч, а как же акулы? Неужели не было ни одной акулы? – перебил я слесаря, чувствуя, что он начинает отклоняться в другую сторону.
– Акулы? – спохватился слесарь и даже немного обиделся на меня. – Эх, Вася, Вася, плохо ты знаешь Океан! Там не просто акула, а тысячи акул! Они тотчас окружили меня, и одна бросилась в атаку Видать, ей поручили разведать, кто это, мол, и зачем. Ну, а если, мол, и слопаешь, сказали, туда ему и дорога. В желудок, значит.
Акула разинула пасть, зубы пересчитать можно. И я пересчитал. Получилось: тысяча и один зуб. «Э, ты должен что-то придумать, иначе она и вправду слопает тебя», – сказал я себе.
И тут мне вспомнились рассказы одного старого моряка, который проплавал юнгой целых пятьдесят лет. Он утверждал, будто акула живет только в движении и если ее остановить, она тут же упадет на дно и погибнет.
В моей голове сейчас же родился план действий. Я увильнул от зубов наглой хищницы и побежал к затонувшей шхуне, справедливо полагая, что поскольку шхуна – торговое судно, то там обязательно найдется то немногое, что могло мне помочь в борьбе с акулой. И надежды не обманули меня. Я взобрался на палубу, быстренько отыскал пустой ящик, выбил из него дно, и когда акула, описав дугу, бросилась на меня вторично, подпустил ее близко к себе и хладнокровно, точно лассо, набросил на хищницу ящик.
Очутившись в моей ловушке, акула ткнулась мордой в переднюю стенку, потом хотела податься назад, но там ее не пустила другая стенка. Мой импровизированный садок сковал движения хищницы. Она остановилась и тотчас пошла на дно, перевернувшись белым брюхом вверх.
Ее плачевный пример охладил боевой пыл остальных акул. Только теперь они поняли, что перед ними слесарь-водопроводчик, которого не возьмешь одними зубами, и отошли на свою территорию.
А я продолжил свои поиски и вскоре заметил маленькую водяную воронку, крутящуюся на одном месте. Острие воронки касалось песка. Именно здесь из Океана уходила вода, точно через сток в ванной.
Над воронкой сгрудились рыбы всех мастей. Они стояли, наверное, часами, смотрели, как вытекает вода, забыв от горя, кто тут хищник, а кто жертва, и
