«Хорошо хоть про бабушку вспомнила!» - с непонятно откуда взявшейся злостью подумал Викентий.
– Какие сложности,- только и сказал он.
– Да, извините,- вздохнула Надежда.- Проще было бы привезти с собой его фотографию, но…
– Можете не продолжать,- махнул рукой Викентий.- Ваш Луи никогда не снимается ни на фото, ни на видео…
– Да, таковы обычаи его племени. Вы и это знаете. Вы настоящий маг! Я просто в восторге от вас!
При этих словах лицо Надежды особого восторга не выражало. Скорее, оно выражало удовлетворение того самого консервного ножа, который вскрылтаки банку со шпротами.
Впрочем, на фига ножу шпроты? Ему важен сам процесс.
Процесс вскрытия.
– Хорошо, Надежда,- согласился дипломированный маг.- Я поеду с вами. Но при одном и непременном условии. Со мной будет мой друг. Он для меня является независимым экспертом в области как оккультных, так и обыденно-бытовых явлений.
– Но…
– Вы тоже представите его своему Луи. Скажете, что Степан Ильич, так зовут моего друга, читает у вас факультативный курс истории декоративно- прикладного искусства народов Африки. Можете записать себе на память, чтоб потом не перепутать, кто из нас куратор, а кто - профессор-африканист.
– Хорошо. Будь по-вашему! - кивнула Надежда.- Только у меня к вам еще один вопрос.
– Да?
– Если к алмазам у вас идиосинкразия, то на доллары, надеюсь…
– Не надейтесь. Я с вас ни копейки не возьму.
– Почему?
Викентий грустно усмехнулся:
– Наверное, потому, что я слишком много о вас знаю, Надежда.
Та посмотрела на него долгим непонятным взглядом:
– Вы действительно так думаете, господин Вересаев? Хорошо. В таком случае я заеду за вами и вашим другом завтра. Назначьте время, Луи все равно сидит дома целыми днями, пишет курсовую…
– В три пополудни, идет?
– Конечно.
– Договорились. Надежда, что-то еще?…
Та замялась:
– Господин Вересаев, а почему вы упали в обморок, когда увидели меня?
– Исключительно из-за вашей потрясающей красоты, Надежда,- галантно сказал ей маг и проводил до дверей.- Только потому.
Едва за Надеждой захлопнулась дверь, Викентий, проверив, надежно ли она заперта, бросился звонить своему независимому эксперту.
– Да! - рявкнул в трубку независимый эксперт.
Викентий машинально отметил, что Степан, беря трубку, все время в нее рявкает. Никогда не дождешься от него интеллигентного «Алло!» или хотя бы предупредительно-холодного «Слушаю!». Это означает, что темперамент у Степана явно холерический, с уклоном в делириозное состояние. Не хватает Степану учтивости да галантности. Гремлин он и есть Гремлин!
– Это я.
– Конечно, ты. Какая же еще сволочь способна звонить мне в столь позднее время и нагло отрывать от заслуженного отдыха.
– Не говори мне, что ты уже спал.
– Не твое дело, спал я или швырял дротики в твою большую фотографию, висящую у меня на стене напротив кровати.
– Трепло. Нет у тебя моей фотографии.
– Есть. Я ее украл из твоего выпускного школьного альбома. Еще год назад. Ну и рожу ты себе отъел в золотую школьную пору!
– Степан, дело сейчас не в этом, хотя фотографию тебе потом придется вернуть. Я трепетно отношусь к снимкам своей ранней юности.
– Это потому, что в ранней юности у тебя была ярко выраженная физиономия дауна-эксгибициониста. Вот ты и не хочешь, чтоб об этом знала общественность… Ладно, даун, че звонишь-то? Только правду говори, а то сразу кину дротик в твою картонно-глянцевую морду.
– Промахнешься.
– Спорим на бутылку «Карлсберга», что попаду прямо в нос?
– Не спорим. Она вернулась.
– Кто?! - удивился Степан.- Твоя аденома простаты?
– Тьфу, дурак, кончай острить. Она вернулась.
– Девушка - это хорошо,- одобрительно пробасил в трубку Степан.- Раздевай и волоки в койку. А когда натрахаетесь, перезвонишь и перескажешь в общих чертах, как все было.
– Идиот! - заорал, свирепея, Викентий.- Ты можешь думать хоть о чем-нибудь, кроме секса?!
– Могу. И не надо обзываться,- сразу посерьезнел Степан.- Так что за девушка?
– Та самая. Надежда. Которая «мой компас земной».
– Стоп. Поправь меня, если я таки ошибаюсь, как говорят в Одессе. Это та самая загадочная Надежда, что вышла замуж за африканца, а потом внезапно и странным образом овдовела и к тебе зачем-то явилась. Да, и еще ее прямо у тебя в кухне, согласно твоим словам, превратила в кучку пепла некая сила, так?
– Да, только…
– Слушай меня, Кешаня, и не перебивай. За последние дни мы с тобой стали свидетелями таких вещей, о которых потом снимают фильмы всякие шараги типа «Уорнер бразерс» и «Уолт Дисней пикчез». Например, тот эпизод, когда тебя рвало змеями…
– Что?! Когда это?… Не помню…
– Конечно, где тебе помнить, в таком-то состоянии! Так вот, взять хоть этот эпизод - вполне подходит для мистического триллера с какой-нибудь Аалией в роли кровавой королевы проклятых. Но!… Мы договорились и решили, как два относительно здравомыслящих человека, считать все происшедшее мощной, продолжительной и даже убедительной галлюцинацией.
–
– Галлюцинации имеют свойство возвращаться. Кешаня, ты лучше меня знаешь, что из лекарств полезней всего принимать, когда глюки мучают, так вот, прими это и успокойся. Никакой Надежды не было.
– Но ведь ты тоже Надежду видел! Восхищался ее красотой и все такое…
– Кеша, ты же бывший психиатр и знаешь, что некоторые граждане могут видеть и слышать одну и ту же галлюцинацию одновременно.
– Вот как раз таких случаев в клинической психиатрии не наблюдалось!
– Значит, будет наблюдаться. И начнется это с нас, если ты не прекратишь нести эту бредятину про возвращение какой-то Надежды!
– Не «какой-то»! Это девушка моей мечты, Степа, и я не могу отнестись равнодушно к ее появлению, к ее просьбам о помощи…
– Остынь, ясновидец! Это глюк твоей мечты, возникший на почве хронического сперматоксикоза. Заведи себе бабу, Кеша. Простую, глупую, с большими грудями, широкими бедрами и ценным талантом варить щи. Трахай эту матрешку по три раза на дню, ешь щи и перед сном читай газету рекламных объявлений. И никакие эфемериды по имени Надежда тебя посещать не будут. Гарантирую.
– Спасибо за ценный совет. Не премину им воспользоваться, как только сочту, что в моей квартире пора появиться щам и широким бедрам.
– Во-во! Ты только с этим не тяни. Импотенция не за горами, а широкобедрые бабы не удовлетворяются парой-тройкой хилых оргазмов, для них надо трудиться по-стахановски…
– Придется бабам подождать. Пока на повестке дня у меня стоит дело Надежды.
– Ну, хоть что-то у тебя стоит!…
– Степа, надоел мне твой пошлый и плоский юмор. Зря я тебе позвонил. Лучше поеду один.
– Куда это ты намылился, псих заглюканный?
– Я договорился с Надеждой…
–
– …Что поеду знакомиться с ее будущим мужем.
– Погоди.- Тон Гремлина стал озадаченным.- Ты мне совсем башку-то не отциклевывай! Мужа ведь змея типа укусила. Типа помер он.
– Как оказалось, все еще жив, здравствует, змеей не укушен и
– Слу-ушай! Я понял, почему тебя это так цепляет! И не в смысле фантастики! Какой-то афро, можно сказать, недавно спустившийся с дерева выходец из полудикого племени, едва научившись прикрывать свое хозяйство пальмовыми листьями, отнимает у тебя, интеллектуала, регулярно меняющего трусы с носками, девушку твоей мечты, хоть эта девушка на самом деле не девушка…
–
– …А галлюцинация пролонгированного действия. Так или иначе я понимаю твою обиду, Кешаня. Мы никому не позволим экспортировать наших девушек И даже наши галлюцинации!
– Степан, прекрати.
– Между прочим, это
– И горько раскаиваюсь в том.
– Неужели? Ладно, колись, когда наносишь официальный и почти дружественный визит африканскому жениху?
– Завтра, в три часа. Надежда заедет за мной.
