Викентий вспомнил, как увидел громадную кобру за стеклом вагона, когда ехал к Степану, и от внезапной, непонятной слабости закрыл глаза.
«Все равно убьют. Это несомненно. Кажется, Надежда - именно этого и добивалась…»
Он неожиданно сморщился и чихнул - от шибанувшей в нос адской смеси из запахов кислой кожи, крови, какой-то болотной гнили и… духов.
«24, Фабор».
Их ни с чем не спутаешь.
Викентий открыл глаза. У него перед носом красовались черные тяжелые хромовые ботинки полуармейского образца.
– Давайте руку, господин Вересаев! - раздался из заоблачных высей резкий голос.- Я вас вытащу.
Викентий протянул руку и был выдернут из образовавшейся вокруг него кучи тел как пробка из бутылки. Ноги у него казались ватными, перед глазами все плыло, колонны и таблицы-указатели рушились на Викентия, как костяшки домино…
– Идти можете? - вернул его в реальность все тот же резкий голос.
– Не уверен,- разлепил губы маг.- Вряд ли.
– Очень жаль. Потому что вам придется бежать.
Его невежливо дернули за шиворот, приставили к разгоряченной шее что-то вроде прохладного пятака, а затем раздался щелчок.
«Шприц»,- догадался Викентий.
И через некоторое время с изумлением обнаружил, что, несомненно, бежит следом за вернувшим его к жизни существом.
Бежит неведомо
А позади постепенно затихает бесконечный грохот выстрелов и змеиное шипение.
– Стойте! - Спутник Викентия толкнул его к стене и замер сам. Они постояли так с минуту.
– Похоже, погони нет,- констатировал спутник,- но подстраховаться все-таки нужно.- С этими словами загадочный спутник наклонился и легко потянул на себя вмурованную в пол ржавую железную решетку. Решетка при этом противно скрежетнула.- Не пугайтесь, это люк,- счел он необходимым предупредить ошалевшего Викентия и приставил решетку к стене.- Прыгайте!
– Куда?
– Туда,- указано было непонятливому магу. Пистолетом, между прочим, указано.
Викентий не стал спорить и прыгнул, тем более что в крови его явно забурлил адреналин и от прежней вялости-заторможенности не осталось и следа.
Там оказалось неглубоко. Викентий удачно приземлился и огляделся. Он стоял в узком - двоим не разойтись - коридоре, освещавшемся крохотными матовыми плафончиками, дающими, однако, ровный неяркий свет. Коридор уходил в обе стороны от Викентия и казался совершенно бесконечным.
– Отойдите в сторону! - услышал бывший психиатр и рефлекторно отскочил. На его место почти бесшумно спрыгнул из люка таинственный спутник.
– Вы кто? - подталкиваемый в сердце нехорошим предчувствием, спросил Викентий. Поинтересовался потому, что уж слишком сильным в этом затхлом коридоре стал аромат элитных духов «24, Фабор».
Человек, вытащивший Викентия из-под трупов и пуль, обернулся, и бывший психиатр буквально прилип к стене. Мокрым, напрочь загубленным пиджаком от Армани.
У нее были короткие, спутанные и мокрые от дождя (или крови?), повисшие сосульками, потемневшие волосы. Совсем не такие, как раньше! Худое тело облегал черный блестящий комбинезон с рядами молний, кнопок и прочих малопонятных застежек. На бедрах крепился металлически блестевший пояс с кобурой. А поверх всего этого великолепия с явным закосомпод блокбастер «Матрица» имелся неизменный черный же кожаный плащ, приталенный, с узкими рукавами и фалдами, развевавшимися при каждом движении, как крылья. С обувью Викентий, можно сказать, уже свел знакомство…
– Надежда,- тихо проговорил Викентий девушке, перезаряжавшей странное, напоминавшее изогнутую серебряную ладонь оружие.- Вы очень изменились. Поэтому я вас сразу и не признал. Богатой будете.
Девушка тряхнула короткими волосами. С них посыпались брызги и заблестели на черной коже плаща.
– Это не я,- сказала она.- Точнее, я, но… По дороге я обязательно все вам объясню.
– По дороге?!
– Да. Мы должны идти.
– Где?
– Здесь.
– Куда?!
– Идемте.- Вместо ответа вновь изменившаяся Надежда развернулась и пошла вперед по коридору в одной ей известном направлении. Даже не оборачиваясь и не считая нужным проверить, следует ли за ней Викентий Вересаев.
– Я сделала вам инъекцию адреналина,- сочла она нужным объяснить где-то через сотню шагов.
– Я догадался. По своему состоянию. Сколько кубиков?
– Хватит еще примерно минут на сорок. Потом вы будете практически нетранспортабельны. Но за это время я приведу вас куда нужно.
– Верю на слово. Почему вы так изменились? Что за ужас творился в метро? Он как-то… связан с вами?
Надежда, казалось, чуть сбилась с шага:
– Боюсь, вы мне не поверите…
– Идите к черту,- утомленно проговорил Викентий.- Вы мне уже столько раз лапшу на уши вешали, что еще одной порции «Доширака» я уже не удивлюсь.
Женщина в черном плаще вновь зашагала четко и уверенно.
– Начнем с того,- произнесла она в пространство, но Викентий достаточно четко расслышал ее слова,- что к вам приходила не я.
– Вот как…
– Да. Вы психиатр?
– Да, был когда-то.
– Но я не думаю, что ваш профессионализм утрачен.
– Смею надеяться.
– В таком случае, господин Вересаев, скажите, что вам известно о таком явлении, как диссоциативное расслоение личности?
– М-м…
– Дефрагментация души?
– Простите… Я, разумеется, слышал об этом. В узких научных кругах. Но эта терминология использовалась лишь как гипотетическая и официальной клинической психиатрией не приветствовалась… На самом деле данные явления крайне редки, малоизученны и не могут классифицироваться современной психиатрией как бо…
– Понятно. Извините, что прерываю ваш монолог. Словом, вы ничего толком о таких явлениях не знаете?
– Да.
– И в вашей психиатрической практике они не встречались?
– Избави боже! Я практиковал вообще-то как подростковый психиатр. Вот девиации пубертатного периода - знакомый мне конек.
– Подростковый…- эхом протянула девушка.- Почти детский… А вы никогда не слышали фразу Экзюпери о том, что все мы родом из детства?
– А какое отношение?…
– Самое прямое. Слушайте. Все равно нам еще долго идти и к тому же вы все равно мне вряд ли поверите.
– Верить трудно. Особенно после всего, что было…
– А кто вам говорил, что вы всю жизнь проживете легко? Слушайте. Только мне будет сложно вести рассказ от первого лица. Поэтому о Надежде я буду говорить как о постороннем мне человеке. Вы поймете.
Викентий шел, глядя в маячившую впереди спину, обтянутую влажной кожей плаща, и слушал.
– Жила-была девочка. Не очень симпатичная, не особенно умная, но зато с характером - упаси боже! Словно родилась она не в простой семье, а по меньшей мере в королевской. Не терпела, когда ей перечили, предпочитала смотреть телевизор, а не помогать по дому и закатывала истерики, требуя вместо овсянки лимонного мороженого.
– В принципе, обычный детский характер. Они сейчас все скандалисты, психастеники и лентяи.
– Вы так считаете? Что ж… Раннее детство девочки прошло в глухой деревне, в доме, выйдя из которого, можно было легко перелезть через хлипкую ограду и сразу попасть в лес, где, по слухам, затерялось старое кладбище, а еще иногда случались - странные вещи: то ярко-оранжевые шары ночами повисали над верхушками деревьев, то очень красивое, но совершенно нечеловеческое пение слышалось из самой лесной гущи, то… Словом, лес был паранормальный. И девочка отправлялась на тайные прогулки в этот лес с куда большим удовольствием, чем в местный детсад. За это ей постоянно влетало, но девочка была упряма. Родителей она недолюбливала - они ей мешали в постоянных вылазках в лес, а друзей среди ровесников особенно не было, потому что дети ей не верили.
– То есть?…
– Она рассказывала им, что в лесу к ней слетаются бабочки с блестящими, словно огненными крыльями и садятся ей на руки и на голову. Что однажды два прекрасных крылатых существа, похожих на тех ангелов, что нарисованы в приделе местной церкви, встретились ей и угостили конфетами, говоря, что это конфеты из самого Рая. Что она не боится никаких волков и медведей, потому как они слушаются ее и понимают все, что она им приказывает…
– Было бы странно, если б дети поверили в это.
– Да,- отрывисто сказала девушка.- Но как-то раз, при попустительстве взрослых, целая ватага ребятни тайком отправилась за девочкой, когда та ушла в лес на свою очередную прогулку. Они следили за ней, а она, казалось, не замечала их. Поначалу ребятам было смешно, а потом стало страшно, когда они увидели, в какие дебри завела их девочка и что дорогу домой теперь не найти. Тут уж стало не до шпионажа. Ребятишки бросились к девочке, которая как раз
