Сам Ал-Тор не был приверженцем какого-то одного стиля, предпочитая действовать по обстоятельствам. Покойный Расул не раз заставлял его моментально менять стили, сообразно обстоятельствам, говоря, что боец, даже достигший мастерства в одном виде боя, намного слабее разноплановых бойцов. Ведь настоящая схватка – это не соревнования, и здесь все зависит от умения воина приспособиться к новым для него условиям боя.
Ал-Тор медленно перенес вес на правую ногу и подтянул к груди колено левой, оттянув носок и раскинув руки вверх и в стороны. Кисти рук были расслаблены, а пальцы словно удерживали яблоко. «Взлетающий журавль» – так называлась эта стойка в трактате по искусству боя.
В такой позе юноша мог простоять ровно столько, сколько потребуется. Еще в начале своего обучения он замирал в такой позе, удерживая на колене и запястьях пиалы с горячим чаем. Чай остывал, и его заменяли свежим, а юноша продолжал стоять до тех пор, пока руки и ноги не начинали дрожать, расплескивая напиток.
Но те времена давно прошли, и теперь он стоял напротив Медведя, замершего и напряженно ждущего его ошибки. Минута сменяла минуту, а бойцы продолжали стоять, словно ожившие гравюры из трактатов Ал-Тора.
Это противостояние было неожиданно нарушено бабочкой, избравшей колено юноши местом для отдыха. Крошечное, безмозглое существо, порхавшее над двором, медленно опустилось на колено воина и замерло, сложив радужные крылья, словно решив, что это самое безопасное место для отдыха.
Бойцы чуть улыбнулись, проследив за полетом бабочки, и синхронно сдвинулись с мест, меняя положение тел. Обманутая в лучших чувствах бабочка, заполошно взмахивая крыльями, пустилась наутек, проклиная переменчивость бытия на своем неведомом языке.
Неожиданно Такеши быстро шагнул вперед и нанес удар сверху правой рукой. Движение было простым и бесхитростным, но оно скрывало то, что должно было последовать после. Ал-Тор предвидел подобную уловку и сделал то, чего Такеши от него никак не мог ожидать.
Скользнув вперед, Ал-Тор блокировал удар скрещенными руками и ответил ударом ноги в подмышечную впадину. Такеши сделал то, что мог сделать в таком положении. Развернув корпус, он принял удар на мощный мышечный пласт груди и атаковал ноги юноши ударом левой стопы в голень.
Ал-Тор предполагал нечто подобное и моментально подпрыгнул, подобрав ногу и пропустив удар мимо. В то же мгновение, как опорная нога юноши коснулась земли, он нанес удар ногой в голову Такеши. Быстро пригнувшись, Такеши пропустил удар над головой и ответил ударом двух рук в корпус. Юноша изогнулся, спассировав удар. Ладони Такеши только чуть коснулись кожи Ал-Тора. «Ветка ивы на ветру» – так называлось это движение. В тот же момент, как Такеши вынужден был вернуть руки в исходное положение, юноша разогнулся, нанося ответный удар в грудь раскрытой ладонью.
Сила удара отбросила Такеши на несколько шагов. С трудом удержав равновесие, Такеши глубоко вздохнул, восстанавливая дыхание, и удивленно покрутил головой. Он многого ожидал от этого боя, но полученный удар заставил его пересмотреть свое отношение к юноше. У Такеши возникло такое ощущение, что его лягнул тяжеловоз, и это притом, что юноша явно сдерживался, нанося удары в полсилы.
Быстро набросав в уме картину дальнейшего боя, Такеши ринулся вперед, нанося удары с неимоверной скоростью. Ал-Тор встретил его нападение так, как привык. Блокируя удары и ожидая момента, когда можно будет нанести ответный удар.
Но на этот раз юноша не рассчитал силу и вес противника. Атака Такеши просто смела юношу с места, и хотя ни один удар не достиг цели, Ал-Тору пришлось спасаться, проделав головокружительный кульбит. Сумев восстановить дистанцию, юноша разбежался и легко взмыл в воздух, нанося серию ударов ногами.
Такеши в очередной раз пришлось восстанавливать дыхание и трясти головой, чтобы избавиться от звона в ушах. Придя в себя, воин изумленно посмотрел на Ал-Тора и снова встал в стойку. Поза воина была неожиданна и непривычна для юноши.
Присев на правую ногу, Такеши вытянул левую в сторону Ал-Тора, раскинув руки вверх и в стороны. Кисти рук были сложены особым образом, так, что указательные пальцы оставались вытянутыми, а остальные как бы поддерживали их.
Низкое положение тела и открытый торс воина просто предлагали атаковать, но, зная феноменальную скорость движений Такеши, юноша не спешил. Это была ловушка, и Ал-Тор прекрасно это понимал. Медленно смещаясь по часовой стрелке, Ал-Тор пытался найти способ правильной атаки.
Убедившись, что атаки на среднем и нижнем уровнях обречены, юноша неожиданно взвился в воздух, нанося удары сверху. Но Такеши, зная, что перед ним не простой боец, ожидал нечто подобное и успел просто откатиться в сторону.
Его ответный удар был нанесен сходу, от самой земли. Огромные, как пивные кружки, кулаки воина нашли свою цель, но совсем не так, как он планировал. Удары пришлись в голени и бедра юноши. Единственное, чего удалось добиться Такеши, это отбросить юношу, прервав его атаку.
Отброшенный мощными ударами в сторону, юноша приземлился на ноги мягко, словно кошка, и тут же бросился вперед, понимая, что силой этого богатыря не взять, оставалось только уповать на технику.
Ускорившись до максимума, Ал-Тор ринулся в атаку. Удары посыпались на Такеши как град. Юноша умудрялся бить из самых неожиданных положений. И хотя большую их часть воин успел блокировать, оставшихся вполне хватило, чтобы понять, что схватку он проиграл. Дождавшись, когда град ударов иссякнет, воин отступил назад и отдал глубокий, церемониальный поклон, признавая свое поражение.
Ал-Тор ответил на поклон, пряча довольную улыбку. Ему это удалось. Удалось победить человека, которого специально готовили для подобных схваток. Человека, который с самого детства знал только одно, он должен быть лучшим, чтобы сделать свое дело и остаться в живых.
Не сговариваясь, бойцы разошлись по разным углам. Каждый за своим оружием. Ал-Тор сжал рукоять клинка и на несколько мгновений закрыл глаза, настраиваясь на контакт. Такеши осторожно поднял свою нагинату и, нежно поглаживая покрытое лаком древко, вышел на середину двора.
Они странно смотрелись вместе. Огромный, необъятных размеров воин и тонкая, особенно в его огромных лапах, нагината. Казалось, стоит ему покрепче сжать пальцы, и черное древко треснет, как соломинка. Но при всей своей хрупкости оно легко выдерживало прямой удар двуручного меча. Секрет заключался в сочетании слоев лака и пропитки древесины.
Ал-Тор поднял меч и замер, ожидая предупреждения об атаке. Лезвие нагинаты свистнуло в утреннем воздухе и обрушилось на левое плечо юноши. Клинок меча встретил его на полпути к цели и, легко закружив, отбросил в сторону.
– Эй! Ты чего молчишь? – мысленно позвал юноша сознание клинка.
– Не хочу отвлекать тебя. И кроме того, я еще сам не могу правильно оценить ситуацию. Я одновременно и внутри и снаружи боя. Непривычно.
– Давай, привыкай быстрее, а то мне хочется начать делать все по-своему, тогда ты точно будешь только внутри боя.
– Ладно, не ворчи. Раскрой сознание, а то я словно в собачий лаз протискиваюсь, – ответил клинок, и сознание юноши словно раздвоилось. Руки продолжали привычно перемещать оружие, отражая удары, а глаза словно смотрели из самого клинка, подсказывая рукам, как лучше довернуть или сместить оружие для более легкой и быстрой блокировки и атаки.
Поначалу Ал-Тора спасали только врожденная реакция и чувство ритма боя. Но вскоре воин и меч прислушались друг к другу, поняли, кто ведущий, а кто ведомый, и на площадке началось такое, что все проснувшиеся только рты пораскрывали.
Огромный меч выписывал в воздухе круги, восьмерки и финты так, словно весил не больше кинжала. Длинное лезвие слилось в одну сплошную полосу сверкающей на солнце стали. И вот в очередной раз отброшенная в сторону нагината ушла несколько дальше, чем рассчитывал Такеши, и не успела прикрыть горло воина. Клинок Ал-Тора замер в нескольких сантиметрах от тела противника. Ответ нагинаты чуть запоздал. Противники разошлись и, отдав церемониальный поклон, направились к дому.
Ал-Тор шел по теплому песку площадки так, словно грезил наяву. Чуть улыбаясь и прислушиваясь к чему-то далекому, слышному ему одному. Но это и вправду было так. Сознание клинка еще не покинуло сознание воина и поэтому юноша прекрасно слышал все, о чем говорили между собой меч и нагината.
– Эй, длинный! Славная схватка. Я только одного не пойму, на кого ты отвлекся вначале. Такое впечатление, что ты словно забыл, где находишься. Не звенел, а просто брякал, как только что кованный.
– Ничего. Зато потом гоняли вас с толстяком, как хотели, – беззлобно откликнулся бастард.
– Эй! Не надо про толщину. Это все-таки мой носитель. А кроме того, он тут в гостях и, естественно, не хотел обижать хозяина.
– Обижать?! Да он еле успевал за нами. И дело тут не в весе. Просто вы оба, каждый за себя, а мы с моим становимся одним. Правда, мы только начали, но это не страшно. Если так и дальше пойдет, то скоро нам придется нанимать стрелков.
– Брось врать! До стрелков вам еще расти и расти. Хотя деретесь вы здорово. Не отнять. Я своего с самого детства знаю, но такого слияния так и не добилась. Уважаю.
– Спасибо. Просто нам помогли. Я его кровь из тысячи узнаю.
– Как? И кто помог?
– Я ж перекованный. Повитуха, когда сталь варил, в горн его крови добавил по старинному обряду. Вот мы и сроднились, – негромко ответил клинок.
– Повезло, – так же тихо отозвалась нагината. – Но тогда получается, что мы с моим медвежонком вам и в подметки не годимся. Вы нас по всему двору скоро гонять будете.
– Не прибедняйся. По всему видно, в запасе еще не один финт припрятала. Не стала все в первый же раз показывать.
– Угадал, длинный, – раздался в ответ задорный звон.
– Только как это получается, что ты, перекованный, знаешь столько старинных приемов?
– Все тебе расскажи! Ишь, любопытная, – с хитрецой в голосе ответил меч.
– Да ладно тебе. Правда, ведь интересно.
– Вечером расскажу. Только уговор, за это ты со мной каждое утро звенеть будешь.
– Согласна, – прозвенел ответ нагинаты, и сознание клинка закрылось.
Ал-Тор встряхнулся и, оглядевшись, направился к колодцу, на ходу убирая клинок в ножны. Смыв пыль и пот, юноша вернулся в дом, и жизнь поместья пошла своим чередом.
Жизнь в Кортесе, а точнее, во дворце сатрапа, тоже шла своим чередом. Все так же несли караул наемники, постепенно вытесняя гвардейцев. Все так же толпились в приемном диване придворные, а служанки и лакеи все так же бесшумно скользили по мозаичным коридорам дворца.
Только власть сатрапа все больше напоминала дым от костра. Чем дальше, тем призрачнее. Первый советник давно уже не приходил в личные покои Тамбялбоза с докладом, сосредоточив в своих руках все нити реальной власти. Именно с его подачи преданных трону гвардейцев начали заменять наемниками, которым было все равно кого охранять, лишь бы деньги платили.
Гвардейский караул выставлялся у трона только в праздники. Все остальное время они охраняли только внутренние покои дворца. Доверить свою жизнь
