Он не убьет просто так, ради забавы.
– Это кодекс настоящего мастера, – задумчиво ответил Такеши и, помолчав, добавил: – Скажу тебе по секрету, я ведь тоже плохо представляю, что такое быть отцом. Так что, догоняй, и будем учиться вместе.
– Тебе легко говорить. Вы с Юко любите друг друга, а я с ней даже поговорить не могу. А эти еще и радуются, словно племенную кобылу купили. Теперь станут над душой и будут подгонять – когда, когда.
– М-да. Боюсь, тут ты прав. Придется мне малость подостудить пыл наших старичков. Увлеклись ветераны.
– Вот именно. Теперь понимаешь, почему мне приходится делать вид, что злюсь. Я ведь только так их осадить могу. Ну не силой же мне с ними управляться.
– Понял. Скажу Топ-Гару, чтобы дня два держался подальше, а потом все войдет в колею.
– Спасибо.
– Не за что. И вот еще что. Не торопись давать Лакш-ми вольную.
– Почему?
– Ну, скажем так, маленькая военная хитрость. Она ведь княжеская дочь, привыкла, что ее капризы бегут исполнять сотни слуг разом, а в замке подобные шутки терпеть не будут. Даже моя Юко, и та может в лоб заехать за грубое слово. Ты не смейся, она даром что крошечная, она дочь самурая и постоять за себя с детства обучена.
Вот и представь, твоя кобылка проявляет норов, кто-то из ветеранов посылает ее за три моря вместе с ее капризами, а она бежит жаловаться тебе. Ты, как всегда, недолго думая, устраиваешь разнос всем подряд, и получится, что люди затаят обиду.
– И что делать?
– Подержи ее в ошейнике. Пусть пообломается. А за это время Юко ее постепенно обучит, как правильно себя вести. Просто помни, она твоя рабыня и должна делать все, чтобы тебе было хорошо. Именно для этого ее и купили. А все остальное будет приходить постепенно как награда за правильное поведение.
– Медведь, она же человек, а не лошадь. Что ж я ее, дрессировать должен?
– Должен. Не забудь, тот, кто родился в роскоши, никогда не поймет того, кто родился в голой степи. Она с детства приучена думать по-другому. Ты пойми, я просто не хочу, чтобы в замке начались свары из-за ее капризов. А характер у нее есть, и еще какой. Помнишь, как тебе пришлось осадить ее в лавке ювелира?
– Помню. Честно говоря, я думал, что перестарался.
– Нет. Ты повел себя очень правильно. Как настоящий владетель. Дал поиграться, а потом поставил на место. Так и действуй дальше. Будь снисходительным, но не мягкотелым. У женщин бывают моменты, когда они сами с собой договориться не могут. Это у всех так. Не знаю почему, но знаю, что это правда. Поэтому, постарайся не давать волю гневу, а просто встряхни за шкирку, как котенка. Просто напомни, что ты ее хозяин. Женщины такие вещи остро чувствуют.
– Ты-то откуда знаешь? Сам женат без году седмица.
– От нее и знаю, – усмехнулся Такеши, – думаешь, меня кто-то учил, как с женой обращаться? Нет, друг. Я просто помню, как вел себя мой отец. А потом уже и сама Юко многому научила.
– Это как? Она учила тебя, как с ней обращаться?
– Ага. Я же говорю, бывают моменты, когда они и сами не знают, чего хотят. Вот о таких случаях я и говорю. Благо она меня научила, а то пришиб бы сдуру. Сам ведь знаешь, как это бывает. Кровь в голову стукнет, махнешь рукой, и все.
– Бывает, – тоскливо вздохнул Ал-Тор.
Мужчины дружно вздохнули и, пришпорив коней, поскакали вперед, внимательно осматривая придорожные заросли ковыля. Несмотря на большое количество воинов, расслабляться не стоило. Это была степь, которая не прощала ошибок.
В замке Лакш-ми сразу была передана под опеку Юко, и той каким-то непостижимым образом удалось найти с девушкой общий язык. Забот у Юко хватало, и теперь слуги регулярно видели их вместе, проверяющими дела замка.
Такеши удалось обуздать веселое нетерпение ветеранов, и они оставили юношу в покое. Спустя еще три дня Ал-Тор наконец решился и попросил Юко прислать Лакш-ми в его комнату.
Тихо постучав, девушка толкнула тяжелую дверь. Ал-Тор стоял у распахнутого окна, задумчиво вглядываясь в темноту ночи. Повернувшись на ее стук, юноша улыбнулся и сделал приглашающий жест рукой.
– Входи, не бойся, – позвал он.
Лакш-ми вошла в комнату и, прикрыв дверь, остановилась посреди комнаты. Помолчав, юноша решил не торопить события и показал, чтобы она подошла ближе. Бросив на него быстрый, лукавый взгляд, девушка чуть прикусила нижнюю губу и медленно подошла к нему вплотную. Ал-Тор осторожно взял девушку за талию и, чуть развернувшись, указал рукой в окно.
– Смотри, как красиво. Ночью степь кажется бесконечной. Кажется, что по ней можно скакать вечно.
Проследив за его рукой, Лакш-ми тоже посмотрела в окно и словно прикипела взглядом к чернильной темноте ночи. Звезды словно опустились на землю. Далеко в ночи мелькали непонятные огоньки, сливаясь с их светом, а желтый свет луны прочертил ровную дорожку до самого горизонта.
Чуть повернувшись, Лакш-ми прижалась спиной к юноше и, откинув голову на его плечо, замерла, не сводя глаз с бесконечной лунной дороги. Ал-Тор осторожно обнял девушку, крепче прижимая ее к себе, но не рассчитал силу.
Тихо охнув, Лакш-ми повернулась и, смешно наморщив носик, потерла ладошкой помятый бок. Растерянно улыбнувшись в ответ, Ал-Тор развел руками и изобразил на лице мину, которая, по его мнению, должна была означать раскаяние.
Тихо рассмеявшись, девушка закинула руки ему на шею и, привстав на носочки, чуть коснулась губами губ юноши. Ал-Тор старательно ответил на поцелуй и, более не сдерживаясь, просто поднял девушку на руки, делая два широких шага к кровати.
Обитатели замка потеряли своего владетеля на два дня. Слуги приносили подносы с едой и отдавали их Юко. Только ей было позволено входить в личные комнаты Ал-Тора в эти два дня. Такеши не подпускал к дверям даже Топ-Гара с казначеем, ночуя в коридоре, на пороге.
На третий день Ал-Тор появился на пороге замка, одетый так, словно собирался в дорогу. Приказав привести коня, он молча оглядел стоящих перед ним ветеранов и усмехнулся. Казначей и Топ-Гар недоуменно переглянулись, не понимая, что происходит.
Одним движением вскочив на высокого вороного жеребца, Ал-Тор разобрал поводья и повернулся к ветеранам.
– Я выполнил все ваши желания. Я сдержал слово. Теперь ваша очередь. Я еду в степь. Просто так. Потому что я так хочу. Свиты не будет. Мне нужно побыть одному. Просто подумать. Это все, – закончил юноша и дал шпоры коню.
Застоявшийся жеребец взял с места в карьер, в несколько прыжков вынося своего всадника в степь. Привстав в седле, Ал-Тор слился с конем, несясь по степи не разбирая дороги. Его душа пела. Наконец он был свободен. И пусть это была только иллюзия, свобода на несколько колоколов, но он был свободен.
Не нужно было оглядываться назад. Не нужно было придерживать коня, чтобы его могли догнать отставшие. Можно было забыть на время о куче замковых и удельных проблем и просто наслаждаться бешеной скачкой.
Промчавшись по степи полколокола, юноша решил осмотреться и направил коня к холму. Вымахнув на вершину, Ал-Тор резко натянул поводья, подняв жеребца на дыбы. Мчась не глядя куда, он, сам того не замечая, двигался в сторону границы с сатрапией, и это не прошло даром.
По торговому тракту медленно двигался большой отряд. Железной рукой усмирив коня, юноша внимательно присмотрелся к знаменам и тут же сжал зубы, зарычав от злости.
Это были наемники Кортеса. Но на этот раз они были не одни. Наемники двигались шагом, приноравливаясь к скорости большого обоза и носильщиков. Усмешку воина вызвал паланкин, который несли две дюжины рабов. В степь пожаловал сам сатрап.
Одинокая фигура на холме привлекла внимание разведки, и десяток верховых на рысях направился в его сторону. Не доезжая нескольких шагов, солдаты опустили пики и придержали коней. Вперед выехал старший.
– Кто ты? Назовись, – потребовал он, грозно положив руку на палаш.
Презрительно улыбнувшись, воин расправил плечи и громко произнес:
– Граф Босте, барон Хакас-Карибский, по прозвищу Бастард, – прозвучал его гордый ответ.
– Чего? – растерянно переспросил десятник.
– Ты, солдат, глухой или тупой? Я только что назвал тебе свое имя. Ты ведь этого хотел?
– А? Ну да, – недоуменно протянул десятник, лихорадочно соображая, что делать. Ведь именно за этим человеком была снаряжена вся эта экспедиция! Именно его голову хотел видеть сатрап! Именно за нее была назначена награда в десять тысяч золотых! Вздрогнув, словно очнувшись, десятник потянул из ножен палаш.
– Слезь с коня и отдай оружие, – потребовал он, одновременно делая знак солдатам.
– Идиот! Неужели ты всерьез считаешь, что можешь арестовать меня?! Вас всего десять. Собери еще три раза по столько, и я подумаю о сдаче, – рассмеялся Ал-Тор.
– Не много ли ты на себя берешь, бастард?! – разозлился десятник.
– Давай проверим? – продолжал смеяться Ал-Тор.
– Взять его! – крикнул десятник, выхватывая палаш.
– Стой, командир! – окликнул его один из воинов постарше. – Это совсем не так просто, как тебе кажется!
– Что?
– Я был там, на арене, и хорошо помню, как он сражался. Уже тогда ему не было равных. Не думаю, что с тех пор он стал слабее.
– Тебя никто и не просит думать! Выполняй приказ!
– Я не собираюсь умирать просто так. Это будет не бой, а убийство. Наше убийство.
Ответ солдата оказался ушатом воды, вылитым на горячую голову десятника. Выхватив свисток, он принялся высвистывать тревогу. От колонны
