– Ну не связывать же её?! – в сердцах воскликнул Скопа.
Старик неожиданно лукаво улыбнулся.
– Узы могут быть разными, а ты ей нравишься.
Изумлённо вскинув брови, Скопа посмотрел на старика и, усмехнувшись, спросил:
– А ты сам не против?
– Почему бы и нет? Материнство остепеняет, а если выживем, то хоть внука увижу.
Скопа кивнул головой и шутливо развёл руками.
– Ну вот и женили, а говорили на задание.
Улыбнувшись в ответ, старик весело подмигнул и пригрозил:
– Бросишь её, сам тебе ноги вырву.
Рассмеявшись, они повернули обратно к замку. Скопа нашёл Миру, колдующую над очагом.
– Тебе помочь? – спросил он, присаживаясь рядом с ней.
– Спасибо, но уже почти всё готово, – спокойно ответила девушка, но глаза её довольно сверкнули.
– Не скучно тебе здесь, среди развалин?
– Я привыкла, да и скучать особо некогда.
– Это как?
– Очень просто. Нужно отцу помочь, в деревню сбегать, да много чего.
– А о семье ты мечтала?
– Мечтала, но только за крестьянина я не пойду, а благородный меня сам не возьмёт.
– Почему?
– А я приблудыш.
– Это как?
– Незаконнорожденная. Мать в городе жила. Была служанкой в благородном доме. Хозяйский сынок и уболтал. А когда почувствовала, что в тягости, вернулась в деревню. Отец тогда овдовел, вот и взял её не столько женой, сколько в прислуги. С утра до ночи работа, а в благодарность только ругань да побои. Недолго она протянула. Вскоре заболела, и стало ещё хуже. От отчима только и слышно было: «Дармоедки». Через год она умерла. А ещё через полгода отчим надорвался. Вот и всё. А вы почему не женаты? – с интересом спросила она.
– Наша служба на том и построена. В основном там люди, у которых никого нет.
– И что, никогда не хотелось?
– Раньше нет. А в последнее время всё чаще об этом думаю. У старшего брата одни девки. Завтра меня не станет – и всё, род прервётся.
– С чего вы взяли, что вас не станет?
– Всё может быть.
– Боитесь?
– Нет. Но не хочу уходить бесследно.
Мира задумалась. Скопа тоже замолчал, глядя на огонь очага. В дверях появился Гунтар. Осмотревшись, он тихо произнёс:
– Что-то милорда долго нет. Пойду, пройдусь. Может, увижу.
– Не стоит, старина. Пусть проветрится. Угрожать ему ничто не может, а подумать и остыть будет полезно. Лучше присядь. Я хочу попросить у тебя кое-что.
Старик устало опустился на скамью. Не мудрствуя лукаво Скопа поднялся и, шагнув к столу, громко произнёс:
– Милорд Гунтар. Я прошу тебя отдать мне в жёны твою дочь Миру.
Услышав его слова, девушка тихо ахнула и залилась румянцем, от которого её щёки загорелись чуть ли не ярче огня в очаге. Гунтар улыбнулся и, поддерживая игру, спросил:
– А что у тебя есть для содержания семьи? Дом, титул, деньги?
– Дома нет. А титул и деньги найдутся. Если завтра со мной что-то случится, моя жена получит достаточно для безбедной жизни.
– В таком случае спроси её. Иногда седые головы и светловолосые головки думают по-разному.
Скопа развернулся к девушке.
– Что скажешь, Мира?
Та растерянно переводила взгляд с отца на новоявленного жениха, пытаясь понять, что здесь шутка, а что всерьёз. Но оба были серьёзны как никогда. Наконец решившись, Мира опустила голову и тихо произнесла:
– Я согласна. – И вспыхнула ещё сильнее, хотя это казалось невозможным.
Скопа облегчённо вздохнул, а Гунтар грустно улыбнулся и, не удержавшись, поддел молодожёнов:
– Ну, а когда же я внуков увижу?
– Скоро, – усмехнулся Скопа и, подойдя, ласково погладил Миру по щеке. – Теперь уже скоро, – добавил он и нежно коснулся губами губ девушки.
Чуть вздрогнув, Мира замерла в нерешительности. Повернувшись к Гунтару, Скопа достал из кармана перстень и протянул его старику:
– Сохрани это. Если со мной что-нибудь случится, поезжайте в столицу. Найдёшь там верховного советника и покажешь перстень ему. Он сделает всё, как надо. Чтобы не возникло проблем с аудиенцией, покажешь вот эту пластину любому стражнику у ворот дворца. Тебя проводят. Они знают, что за промедление в подобном случае их ждёт виселица. Это всё.
Взяв Миру за руку, он посмотрел ей в глаза и, улыбнувшись, шепнул:
– Пойдём. Теперь всё время этого мира наше.
С неожиданной для неё покорностью девушка шагнула к нему, и они, обнявшись, вышли на улицу.
Вздохнув, Гунтар подсел к очагу и, проверив мясо, поворошил угли. Периодически поворачивая вертел, старик замирал и не отводил взгляда от огня. Отблески пламени отражались в его глазах, а перед внутренним взором проплывали минувшие годы.
Детство, безоблачное и радостное. Юность, наполненная болью потерь и горечью страха. Зрелость, прошедшая в спокойном, верном служении хозяину и другу. Старость, в которую снова ворвались боль утраты и тяжесть ожидания.
Только одному человеку поведал он тайну своего происхождения. Это был отец Вульфа. И с тех пор они стали равными. Только на людях Гунтар оставался личным слугой и телохранителем, в личных же покоях он был равен своему хозяину, ибо только тот знал, кто живёт в его доме.
В те годы за голову Гунтара была назначена огромная награда. Он был сыном вождя клана. Единственным, кто мог претендовать на отцовские земли, занятые захватчиками. Но он был один. Самые крупные кланы были уничтожены, а в оставшихся не было достаточно мужчин, чтобы оказать пришельцам достойный отпор.
Так он, свободнорожденный, добровольно стал слугой человека, спасшего ему жизнь. Гунтар задумался о Мире. О её судьбе. Он знал, что должен спасти её любой ценой и сделать своей наследницей. Золото клана ещё хранилось в горной пещере. Сохранилась и карта, о которой знал только он.
Кажется, пришло время рассказать этим ребятам, кто он на самом деле. Когда будет надежда на восстановление родового гнезда, будет и желание жить. День клонился к закату. Уже затихли полевые птицы, и проснулся сверчок за очагом, а молодёжи всё не было.
Гунтар хотел идти искать их, когда дверь распахнулась, и в дом влетела Мира, сияющая и счастливая. С размаху бросившись на шею старику, она спрятала лицо у него на груди и затихла.
– Похоже, ты счастлива, дочка, – ласково обнял девушку старик.
– Да, отец. Очень! – шёпотом ответила девушка, не поднимая глаз.
– Ты познала новое, неизвестное доселе чувство, и теперь оно переполняет тебя. Это всегда так бывает.
– И с тобой так же было?
– Да. Только это было не так ярко. Мужчин и женщин лепили разные боги. Поэтому у нас многое происходит по-разному.
– Всё равно, это было прекрасно.
– Я знаю. И я очень рад за тебя. А где твой муж?
– Не знаю. Сказал, что придёт следом. – Девушка встревожено оглянулась на дверь.
Словно в ответ на её мысли, та распахнулась, впуская друзей. Вульф выглядел уже не таким мрачным, а лицо Скопы сияло от удовольствия. Гунтар, увидев Вульфа, облегчённо вздохнул и, осторожно отстранив от себя Миру, громко сказал:
– Ну раз все в сборе, мы можем поговорить.
– О чём говорить, старина? – удивился Вульф. – Мы ведь уже всё решили.
– Не совсем. Присядьте, милорды, я должен рассказать ещё кое-что.
Удивлённо переглянувшись, друзья сели к столу. Девушка отступила в сторону, но Скопа молча указал ей на место рядом с собой. Радостно улыбнувшись, Мира легко опустилась на скамью и прильнула к плечу мужа.
Гунтар отступил от стола и, выпрямившись, громко заговорил.
– Я прошу простить меня, милорд, но я рассказал вам не всё. Я думал, что унесу эту тайну с собой в могилу, но обстоятельства сложились так, что я должен рассказать всё. Я не просто свободнорожденный горец. Я сын вождя клана и настоящий хозяин земель от Северного озера до Громовой реки и от вересковых пустошей до чёрных скал.
Пятьдесят лет назад моя голова была оценена в тридцать тысяч золотых. Но ваш отец не продал её, хотя знал, что скрывает преступника. Вести из соседних королевств доносились быстро. Мой отец успел спрятать золото клана, и только я один знаю, где оно.
Сегодня я при свидетелях заявляю. Мира – моя дочь перед богом и людьми. Золото, скрытое в горах, я завещаю ей с одним условием. Она поможет восстановить замок, ставший моим домом на протяжении пятидесяти лет. Вы же, милорд, поклянитесь, что предоставите ей кров в любой момент, если ей это потребуется.
Вульф встал и, протянув старику руку, тихо сказал:
