Мадам Ивендель стояла на пирсе возле корабля и смотрела на Лавенци, уперев руки в бедра. Перед тем, как ответить, она наклонилась и проверила дыхание академика, но та не была пьяна.
— Итак, дом Уэнсомер разрушен, но сама Уэнсомер теперь принцесса Альберина? — сказала мадам Ивендель, не веря своим ушам.
— Все это случилось прошлой ночью, пока мы были в море, — объяснила академик-альбинос.
— Итак, мы предприняли столь утомительное путешествие по морю, и обнаружили, что прибыть в Альберин — почти такая же катастрофа, как остаться в Диомеде.
— Но она твоя дочь, она не причинит нам вреда.
— Может, и нет, но Уэнсомер любит исполнять танец живота, а также она чересчур снисходительна, ленива, обожает почести и зачастую страдает от похмелья. Лавенци, Академия мадам Ивендель скоро станет Тайной Академией мадам Ивендель.
Мадам Джилли держала багор в одной руке, а другой подзывала испуганного духа.
— Забирайся в лодку, Вильбар, Тальберан, Страж, или как там тебя еще.
— Ни за что, другие говорили мне, что ты можешь сделать.
— После того, что ты пытался сделать с моими друзьями? Я сделаю гораздо больше. Они такого еще не видели. Давай, нельзя стоять вечно на берегу реки между миром живых и мертвых.
— Я вполне могу подождать. Твой контракт не продлится вечно.
— Нет? Очаровательная богиня Перемена довольна моей работой, но как хочешь. Есть только один способ пересечь реку, а я перевозчица. Кто следующий?
В течение нескольких следующих недель Альберин старались привести в относительно нормальный вид. Стали появляться отчеты о сожженных городах или, по крайней мере, сильно разрушенных, и о кратерах в полумиле от того места, где стояла каменная кладка. От Стены Драконов осталась борозда в сто футов шириной и тридцать футов глубиной, которая протянулась с севера на юг через Скалтикар, Альберин и Лемтас.
Империя Северного Скалтикара перестала существовать. Столица оказалась разрушенной вместе с армией и большинством крупных крепостей. Уэнсомер очень удивилась, когда обнаружила, что Альберин и его земли лишь немного пострадали от Стены Драконов и по сравнению с остальными королевствами сохранились очень хорошо. Она удивилась еще больше, когда в Альберин начали приезжать недавно коронованные или просто выжившие правители бывшего Скалтикара. Уэнсомер поняла, что причина того, что к ней прибудет Ассамблея Монархов Скалтикара — в относительной целостности ее города. Кроме того, ей принадлежал дворец, в котором представлялось возможным провести конференцию.
Самым главным являлось обсуждение договора об упразднении магии ради общественного блага. Естественно, магов обвинили в том, что произошло из-за Стены Драконов, и народ стал относиться к ним с большим недоверием. Провели магическое дознание, которое возглавила Уэнсомер. Тех, кого уличили в использовании магии, наказали по законам королевств, в которых они были пойманы. Одних сожгли заживо, других заперли в темницу, лишив возможности говорить. Однако существовала маленькая проблема: две трети монархов были посвященными восьмого или девятого уровня, а сама Уэнсомер имела двенадцатый уровень посвящения формально и тринадцатый уровень в реальности. Также постановили, что старшим инквизиторам по делам магов следует получить магическое образование, чтобы они могли выявлять других магов.
Была учреждена Союзная Империя Скалтикара, распространявшаяся на те области Скалтикара, которые не были более чем на полумилю похоронены под полярным льдом. Уэнсомер стала императрицей нового государства. Оправившись от шока, она устроила грандиозный праздник для правителей, находящихся на территории королевств континента. Уэнсомер потребовала, чтобы его организовали Селфорд, Парчен и Флез.
Эндри дрожал от мысли, что два стражника приведут его к самой императрице в ее личную спальню. Уэнсомер лежала на диванной подушке размером в большую кровать, ела медовые соты и пила какое-то очень дорогое вино из бутылки. Перед ней лежала стопка бумаг. Она подняла голову и увидела Эндри, который стоял неподвижно и смотрел прямо перед собой.
— Хватит, Эндри, это же я, — приказала Уэнсомер и снова стала разглядывать свои бумаги. — Однажды ты уже относил меня в постель.
— Ваше Величество, я клянусь честью, я не позволял себе вольностей с вами, — пролепетал Эндри.
— Я боялась, что ты скажешь это. Гвардеец Теннонер, тогда был самый худший день в моей жизни.
— Очень хорошо, Ваше Величество, — ответил Эндри, пытаясь говорить серьезно.
— Возможно, за исключением того дня, когда я уничтожила Серебряную Смерть, — продолжила Уэнсомер. — Но тогда была уже ночь, поэтому не считается. Я самый могущественный маг во всем мире, а также глава магического дознания.
— Невесело, Ваше Величество.
— И я стала императрицей. Все, чего я хотела, — это остаться одной и читать интересные магические тексты, улучшать свои навыки, есть и пить так, как я привыкла, развлекаться время от времени с тем, кто мне нравится, и устраивать иногда обеды, на которые одеваться не обязательно. Вот такая я, — сказала она, протягивая руку и поднимая большого упитанного кота с кучи маленьких подушек, затем поправила их. — Иди в кухню, ты, ленивец, и пусть там приготовят вкусный обед на одного человека.
Она подтолкнула кота с края подушки. Он посмотрел на Эндри и заковылял к двери.
— Не откроешь ли ты мне дверь, Эндри? — спросил он знакомым голосом с сарголанским акцентом. — Мне не открыть самому.
— Скажи мне, что ты не Уоллес, — прошептал, придя в себя, Эндри.
— Моя мама учила меня никогда не лгать мужчинам в форме, — ответил кот. — Так что с дверью?
Эндри открыл дверь, и кот медленно вышел из комнаты.
— Но… но как?
— Спускайся на кухню, если ты не на службе, и тогда поговорим о произошедших событиях за блюдечком эля.
Эндри закрыл за котом дверь. Уэнсомер снова оторвалась от своих бумаг.
— Всю свою жизнь я презирала и осмеивала тех, кто обладает властью, — пробормотала Уэнсомер. — И что делает со мной Судьба? Я становлюсь императрицей для пятидесяти миллионов человек и всего континента. На меня сваливается куча проблем. Я организовываю тайную полицию, воспользовавшись своими полномочиями главного инквизитора. Наблюдатель рекомендовала взять тебя туда.
— Правда… Ваше Величество?
— Да. Твои обязанности будут состоять в спасении магов от полицейских управления магического дознания.
— Вы формируете отряд полицейских для подрыва работы своих же собственных полицейских? — спросил Эндри, почесывая затылок.
— Отлично, Теннонер, ты мне нравишься. Маги необходимы, но им нужно чувствовать свою вину и беспокойство из-за того, что они маги, иначе у них появятся идеи. Я не люблю магов с идеями… за исключением самой себя, да. Тебе понадобится специальная подготовка, и я случайно даже знаю, что единственный подходящий инструктор находится в Альберине. Его зовут Ровал, он спал под столом в «Светильнике», когда крепость Коллегии Воинов была разрушена.
— Ровал — это тот Ровал леди Терикель? — спросил Эндри, и у него по коже пробежал холодок.
— Вы знаете друг друга?
— Да, да. Я… ну… играю в «Светильнике». Он пьет там. Но у нас мало общего.
— Я не удивлена. Уоллес говорил мне о тебе и Терикель — но не беспокойся, твой секрет в безопасности. Я установила на яички Уоллеса специальное кольцо. Если он когда-нибудь заговорит о твоей тайне, кольцо начнет сжиматься до размера булавочной головки, что причинит Уоллесу ужасные неудобства.
— Ах, большое спасибо.
— Теперь вернемся к Ровалу. Этот человек очень дорог мне. Когда-то он был в моей охране, и как-то раз мы занимались любовью — хотя все было так запутанно после приема в нижнем белье на крыше во время зимнего солнцестояния. Ровал чувствует себя опустошенным с тех пор, как его бросила Терикель. Ему снова нужно дать ощущение цели. Приведи Ровала в чувства и спроси, не хочет ли он присоединиться к тайной полиции.
— Хорошо, Ваше Величество. Еще кто-нибудь?
— Девушка, которую ты спас в Кловессере, Риеллен. Ты, очевидно, знаешь ее.
— Но она в настоящее время под арестом за измену, Ваше Величество.
— Арест — сильно сказано. Мне кажется, она находится скорее на правах гостя, являясь героем всей империи. Прежде всего, Риеллен ворвалась в гостевое крыло, выкрикивая революционные лозунги, и привела всех студентов-магов к темнице, чтобы освободить магов-отступников. Спустя несколько минут прозрачный дракон спалил гостевое крыло. Конечно, стражники тут же их арестовали, но студенты остались живы. Это, думается, самое главное. Устрой ей побег. Дай взятку начальнику тюрьмы, и если получится дорого, пошли счет Парчену.
— А сколько человек вообще в тайной полиции, Ваше Величество?
— Пока трое… но я думаю, тебе понадобится, по крайней мере, в два раза больше. Есть какие-нибудь предложения?
— Я наведу справки.
— Великолепно. С этого дня будешь связываться со мной через Уоллеса.
— Но я гвардеец во дворце. Не проще ли встречаться с глазу на глаз?
— Не в твоем случае, Эндри. Теперь ты должен держаться от меня на расстоянии. Иди, напейся на службе и скажи что-нибудь не очень лестное обо мне или о моем дворе, — Уэнсомер кинула ему бутылку вина. — Я бы хотела свободных отношений, но подозреваю, ты одержим глупой идеей верности Веландер или Терикель, с кем там у тебя настоящая любовь. Как только тебя выгонят, ступай к полицейским-странникам. У них приказ завербовать тебя. Хватит уже держаться за бутылку, проваливай отсюда, освободи Риеллен, затем напейся и сделай так, чтобы тебя увидели в этом состоянии.
Как только ушел Эндри, появился Ларон.
— Хороший план, Ларон, спасибо, — сказала Уэнсомер, не поднимая головы. — Мне нравится поддерживать дух соперничества среди правителей и магов. Это не дает им расслабиться. Мы создаем хорошую команду. Ты уверен, что не хочешь быть в моей свите и моим советником?
— Думаю, наши отношения должны ограничиваться только деловыми интересами, Ваше Величество, — ответил Ларон.
