А потом, по прямому заданию Наполеона, французский чиновник Мишель Лезюр, историк по образованию, написал книгу «Возрастание русского могущества с самого начала его и до XIX века».
В книге, помимо прочего, было сказано: «Уверяют, что в частных архивах русских императоров хранятся секретные мемуары, написанные собственноручно Петром Великим, где откровенно изложены планы этого государя».
При этом текст «Завещания» Лезюр не опубликовал, он опирался на сплетни, слухи, домыслы, анекдоты. Главная цель — убедить европейскую публику в наличии агрессивных устремлений российской внешней политики, ее готовности и желания завоевать всю Европу.
Когда пушек так много, они сами начинают стрелять. Обе империи были готовы к войне, нужен был только предлог. Весной 1811 года им стал захват Наполеоном герцогства Ольденбургского — наследственного владения русских императоров.
Представители династии Шлезвиг-Гольштейн-Готторп-Ольденбургов управляли Россией под фамилией «Романовы», начиная с племянника императрицы Елизаветы I Петровны Карла-Петера Ульриха, императора Петра III Федоровича.
Наполеон прибирал к рукам прибрежные северогерманские княжества, и не прошел мимо герцогства Ольденбургского. Никакой политической или стратегической необходимости в этом герцогстве у России не было, тут чистой воды дело принципа... Ну, и дело предлога для начала войны.
Весной император даже двинул к западным границам несколько армейских корпусов. Мера, кстати, очень популярная во всех слоях общества: войны с Францией ХОТЕЛИ. Наполеон, увязнувший в Испании, на войну пока не решился.
Посылая в Петербург нового посла Лористона, Наполеон наказывал ему говорить, что из-за герцогства Ольденбургского и из-за тайного ввоза в Россию товаров из Англии Наполеон воевать с Россией не будет. Причин войны могут быть только две: мир России с Британией и усиление России на Балканах.
Провожая из Петербурга отзываемого посла Коленкура, Александр сказал ему на прощание: «Если император Наполеон начнет против меня войну, возможно и даже вероятно, что он победит... но эта победа не принесет ему мира.
Испанцев нередко разбивали в бою, но они не были ни побеждены, ни покорены. Однако они находятся от Парижа не так далеко, у них нет ни нашего климата, ни наших ресурсов. Мы постоим за себя. У нас большие пространства, и мы сохраняем хорошо организованную армию...
Если военная судьба мне не улыбнется, я скорее отступлю на Камчатку, чем уступлю свою территорию или подпишу в своей столице соглашение. Даже если это и будет так, все равно это соглашение станет лишь временной передышкой»[125].
Император разговаривал с Коленкуром по-французски. Коленкур с Наполеоном, естественно, тоже. Речь императора Александра I дважды устно передавалась, потом переводилась, может быть, что-то и ускользнуло. Но главное ясно предельно.
Коленкур считал, что Александр I прав: Россию можно разбить, но невозможно завоевать. Наполеон же был уверен: война, как и в 1806-1807 годах, пройдет вблизи западных границ. Одно-два больших сражения, и новые Аустерлиц и Фридланд повлекут за собой новый Тильзит, — но уже с гораздо более тяжелыми последствиями для России.
Наполеон верил и в то, что помещики, если начнется война, «испугаются за свои поместья и заставят Александра, после удачной для нас битвы, подписать мир». Это тоже было сказано устно и приведено Коленкуром в своих записках по-французски. Но смысл несомненен: Наполеон не верил в возможность народной войны[126]. Странно — ведь в Испании это уже произошло.
В 1810 году военным министром стал Барклай-де-Толли. Он исходил из того, что новая война с Французской империей неизбежна, и активно к ней готовился. Планов было два: оборонительный, по которому планировалось воевать в треугольнике Рига-Минск-Киев. Что враг дойдет до Москвы, никому и в голову не приходило.
Наступательный план, на котором настаивал князь Петр Багратион, видел будущую войну почти как кампанию 1806-1807 годов: на территории Пруссии и Польши[127].
В любом случае, планировалось использовать армию, но даже «оборонительный» вариант почти не предусматривал вводить в бой ополчение. Тем более никому и в голову не приходило, что война может и должна быть народной. Тем, кто планировал войну, участие в ней русских туземцев виделось как участие «народа», дающего рекрутов и снабжающих армию продовольствием и фуражом. Самостоятельная роль туземного населения России пред ставлялась этим людям как нечто неприятное, нежелательное и глубоко антипатичное. Почти как русский вариант беготни санкюлотов по длинным московским улицам.
Александр мог попугать Наполеона перспективой русской герильи. Наполеон не испугался, потому что не верил в такое. Сам Александр, судя по всему, очень даже верил. Но русской герильи и он совершенно не хотел.
Часть IV.
СПАСЕНИЕ РОССИИ
12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Граф Л. Н. Толстой
Глава 1.
КАК НАПОЛЕОН СПАС РОССИЮ
Гроза двенадцатого года
Настала - кто тут нам помог?
- Остервенение народа,
Барклай, зима иль русский Бог?
А.С. Пушкин
9 мая 1812 Наполеон выехал в Дрезден, где провел смотр вассальным монархам Европы. Из Дрездена император отправился к «Великой Армии» на реку Неман, разделявшей Пруссию и Россию. 22 июня Наполеон написал воззвание к войскам, в котором обвинил Россию в нарушении Тильзитского соглашения и назвал вторжение Второй польской войной. Почему такое странное название? Одни историки считают, что он хотел привлечь на свою сторону поляков. Другие — что маскировал свои настоящие цели. Во всяком случае, войска повиновались, но смысла приказов почти не понимали. Если война польская — зачем надо идти на Россию? Даже близкие к императору французские маршалы не все понимали смысл и цели вторжения в Россию.
Наполеону приписываются слова: «Если я возьму Петербург, я ударю Россию по голове. Если возьму Киев, то схвачу ее за ноги. А если возьму Москву, то поражу Россию в сердце».
Если это и было когда-то сказано, то к плану кампании не имеет никакого отношения. К тому же это могло было сказано не ранее июля, когда война шла уже месяц. И вообще Наполеон не собирался двигаться так далеко.
Незадолго до вторжения он говорил Меттерниху: «Торжество будет уделом более терпеливого. Я открою кампанию переходом через Неман. Закончу я ее в Смоленске и Минске. Там я остановлюсь».
Французский император рассчитывал на поражение российской армии в генеральном сражении. И на то, что сможет удерживать западные губернии России так долго, как ему этого захочется.
В 2 часа ночи 12 июня 1812 года Наполеон приказал начать переправу на русский берег Немана через 4 наведенных моста выше Ковно. В б часов утра 12 июня 1812 года авангард французских войск вошел в российский Ковно (современный город Каунас в Литовской Республике). Переправа 220 тысяч солдат французской армии (1,2, 3-й пехотные корпуса, гвардия и кавалерия) под Ковно заняла 4 дня.
17-18 июня около Прены (современный Prienai в Литве) немного южнее Ковно Неман перешла другая группировка (79 тысяч солдат: 6-й и 4-й пехотные корпуса, кавалерия) под командованием пасынка Наполеона принца Богарнэ.
18 июня еще южнее, под Гродно, Неман пересекли 4 корпуса (78-79 тыс. солдат: 5-й, 7-й, 8-й пехотные и 4-й кав. корпуса) под общим командованием брата императора, Жерома Бонапарта.
Севернее Ковно, под Тильзитом, Неман пересек 10-й корпус французского маршала Макдональда.
На юге от центрального направления со стороны Варшавы реку Буг пересек отдельный австрийский корпус Шварценберга (30-33 тыс. солдат). Он подчинялся своим генералам.
Русскую армию трудно назвать и малочисленной, и слабой. При общей численности войск в 360-380 тысяч человек, из них 60-70 тысяч кавалерии, 35-40 в артиллерии при 1600 пушек. Да еще 100-110 тысяч казаков и 105 тысяч гарнизонных солдат.
