— Я говорил о Европе потому, что хочу нарисовать общую картину. Ты что, думаешь, наше дорогое отечество опорожняется только спереди? Нет, нас несет изо всех дырок. Сотни девочек уезжают из Владивостока в Макао, в Гонконг работать «горничными», 'массажистками', «танцовщицами». В последней фирме, организующей вербовку, нашли целый мешок паспортов, готовых к оформлению. Конкурс там выше, чем в МГИМО.
— Так дело поставлено на широкую ногу?
— Как тебе сказать… Во Владивостоке три или четыре товарищества с ограниченной ответственностью, торгово-промышленных компаний, имеющий разрешение заниматься любой коммерческой деятельностью, в том числе и вербовкой на работу за границей, официально зарегистрированных, известных милиции. Они открыто проводят конкурсы девушек, желающих поехать попытать счастья. Эти фирмы могут по своим каналам доставать заграничные паспорта. Конечно, гораздо больше таких, кто производит вербовку нелегально.
— И сколько же платят «массажисткам»?
— В Макао русская проститутка за два часа работы получает тысячу гонконгских долларов, это примерно двести американских. Если ее берут на сутки, то платят раза в два больше. Правда, ей остается только сорок процентов, остальное идет фирме, которая обеспечивает ее жильем, охране и «разводящей», обычно это китаянка, они зовут ее «мамой», совсем, как наши дореволюционные проститутки, помнишь «Яму» Куприна? Устойчивая традиция!
— Ты, значит, перешел в 'полицию нравов'? Разве в нашей ФСК есть такой отдел?
— Нет, я здесь по линии Интерпола. Понимаешь, пропал один австралийский бизнесмен, приехал в Москву и исчез.
— Может, просто загулял где-то. Или машина сбила, и шофер спрятал труп.
— Не похоже, мы проверяли. Тут дела сердечные. Знаешь, такой случай был недавно во Владивостоке, совершенно романтическая история! Богач, известный в Мельбурне юрист, ему уже лет пятьдесят, вдруг влюбился без памяти в русскую «танцовщицу» из одного ночного клуба Макао. Он вполне «законно» выкупил ее у сутенеров, они поселились в шикарном отеле на островке Колоун и прожили там больше месяца, удивляя окружающих своей неподдельной взаимной привязанностью. Потом она вернулась на родину, он писал ей письма, слал фотографии. Наконец, распорядившись на всякий случай своим состоянием, австралиец приехал во Владивосток, встретился со своей возлюбленной у нее на квартире, за которую она выложила тридцать тысяч долларов, заработанных тяжкими трудами. Их там и нашли через три дня — с простреленными головами.
— Убийц арестовали?
— Нет, это дело темное. Ниточка привела к одному известному сутенеру, крутому гангстеру из Гонконга, тоже русскому по происхождению. Но он бесследно исчез. А из Владивостока вдруг спешно уехали за границу организаторы открытых конкурсов «массажисток»…
— Так ты приехал по этому делу?
— И да, и нет. Есть подозрение, что моего пропавшего бизнесмена похитили те же люди, которые замешаны в деле убитого адвоката. Тут, у вас в Сиднее, обнаружили одну из девочек, паспорт которой нашли в сейфе посреднической фирмы, а бизнесмен, судя по донесению «наружки», встречался с ней в Москве.
— Здесь работают наши люди?
— Не знаю, ее нашла местная полиция. Она живет довольно открыто, что называется, 'выезжает в свет'. Судя по фотографии, очень привлекательная девчонка, свободно говорит по-английски, так записано в ее документах.
— Чем же я могу тебе помочь? Ты думаешь, что я шастаю по местным борделям и знаю всех проституток?
— Ну, ты, конечно, предпочитаешь папуасских красоток. Наслышан о твоих подвигах у дани. — Гриша изобразил черную зависть. — А если серьезно, то она вовсе не занимается проституцией.
— Что же она делает?
— Похоже, что самым настоящим образом ловит женихов. Есть тут у вас одна респектабельная сводня, кстати, эмигрантка из нашего бывшего отечества, она и взяла ее под свое крылышко.
— Ты думаешь, что она служит приманкой для богачей, а потом и ее, как ту девушку, о которой ты рассказывал…
— Вполне возможно. Вряд ли они, если и в самом деле организовали такой промысел, станут использовать одну и ту же приманку дважды — слишком рискованно. Она, конечно, этого не знает, и, видимо, рассчитывает, что после того, как выплатит «комиссионные», ее оставят наслаждаться с законным супругом тихим семейным счастьем.
— А я, значит, должен сыграть роль богатого жениха?
— А что, ты у нас еще хоть куда. Немножко тебя потренирую и выпущу на охоту. Я и сам бы этим занялся, но совсем недавно отдал свое сердце одной… Ну, ты ее не знаешь.
— Подумаешь! Впервой тебе, что ли, бегать за двумя зайцами?
— Нет, тут нужна искренность, свежесть чувств… Ты, я вижу, ничего не понимаешь в тонком деле обольщения женщин.
— Ладно, расхвастался, — обиделся я.
— Ну, не обижайся, каждому свое. Зато ты умеешь петь песни.
Тут он мне явно льстил. Пел я только в тесной компании, после хорошей выпивки, когда фальшивую ноту все равно никто не замечал, да и то исключительно 'По диким степям Забайкалья', любимую песню отца.
— Но ты не беспокойся, — заявил Гриша, видя, что похвала моему вокальному мастерству меня не обрадовала. — Я пошутил, тебе нужно только сделать первый шаг, ввести меня в местное общество. А дальше я уж сам как-нибудь…
— Но я не знаю никаких своден. И не хожу на светские приемы. Что такое, в самом деле! Живу себе тихо и мирно, никого не обижаю, и вот, как снег на голову…
— Хорошо, старик. — Гриша стал серьезен, и я понял, что шутки кончились. — Допивай свое вино, и поехали к тебе. Там я тебе все расскажу по порядку.
13
Вернейший способ быть обманутым — это считать себя хитрее других.
И он действительно все мне рассказал, а я поведал ему о своих приключениях.
— А что твои старые друзья из Организации?
— Они несколько раз звонили, пока я гостил у мистера Адамса. Автоответчик записал эти звонки, но они ничего не захотели мне передать.
— Нужно связаться с ними, — посоветовал он.
— Сделаю это завтра, на сегодня с меня хватит.
Гриша пожелал мне спокойной ночи, закутался с головой в плед и заснул, а я ушел в свою спальню и там, лежа в темноте, продолжал вспоминать события последних дней, оценивая их в свете полученной от него информации.
Итак, негр не был владельцем библиотеки. На обеих глазах у него я видел бельма, и читать он не мог наверняка. К тому же, вряд ли он, следуя словам Маяковского, 'русский выучил только за то, что им разговаривал Ленин', и изучал для практики брошюру Иванова-Шнайдера. Либо Адамс сам был введен в заблуждение, либо сознательно обманывал остальных, утверждая, что купил эти книги у негра.
Я чувствовал, что тут есть какая-то зацепка, ухватившись за которую можно будет потянуть ниточку. Пусть она и не приведет к центру клубка, но кое- какие хитросплетения при этом удастся распутать.
На некоторых книгах, которые я успел просмотреть в те краткие минуты, когда оставался в библиотеке один, стояли затертые чернильные штампы, сохранились тщательно замаранные тушью надписи, очевидно сделанные прежними владельцами, виднелись остатки соскобленных экслибрисов. В специальной лаборатории можно было бы восстановить все это или прочесть, скажем, в ультрафиолетовом свете. Но моему невооруженному взгляду такое было не под силу.
'А жаль, думал я, погружаясь в сон. — Зная, кому принадлежали книги, можно было бы проследить их путь, и тогда…'
Дни, проведенные в особняке Адамса, превратили меня, кажется, в сибарита, ибо утром я проснулся только тогда, когда Гриша громко зазвенел ложечкой о чашку. Он успел приготовить кофе и принес его мне в постель!
— Ты так сладко причмокивал и сопел, старик… 'На заре ты ее не буди!' — пропел он фальцетом.
— Спасибо, Гриша. Наверно, это сказываются последствия гипнотической обработки, которой меня подверг доктор Ашборн.
— Точно. И ты теперь будешь ходить, как сомнамбула, бормотать что-то неразборчивое и отлынивать от работы. Хватит валять дурака, пей кофе и давай смотаемся отсюда прежде, чем придет твоя домоправительница. Я не хотел бы, чтобы она меня видела.
— Почему? Совершенно безобидная пожилая вдова.
— Да? Знаю я их! Влюбится, а потом начнет приставать, чтобы я на ней женился… Почему-то именно на вдов моя внешность производит потрясающее, неизгладимое впечатление. Впрочем, это понятно: у них большой опыт, и они сразу чуют настоящего мужчину.
Под аккомпанемент его болтовни я выпил кофе и на скорую руку совершил свой обычный утренний туалет.
Накануне мы договорились, что я познакомлю его с компанией мистера Адамса. Расставаясь со своим гостеприимным хозяином, с которым меня теперь связывало так много, я обещал навещать его и полагал, что привести своего старого приятеля, испросив, конечно, предварительно разрешение, будет вполне уместно. Я не сомневался, что мистер Адамс, узнав, что Гриша был прежде моим сослуживцем, проявит к нему неподдельный интерес.
Нанести визит мы решили вечером, а пока что Гриша отправился в свою гостиницу, а я — на боевой пост, в офис «Ассунты».
Там меня ждала несколько запоздавшая шифровка, замаскированная под длинный перечень предлагаемых «Ассунтой» новых поставок. В ней вкратце
