потом передумал и прислонил винтовку к стене, решив воспользоваться менее шумным инструментом.
У меня не было выбора. Как ни хотелось мне покинуть гостеприимный дом мистера Адамса без шума и скандала, я вынужден был защищать свою шкуру.
Я выхватил из-за пояса свой «питон», направил его на Ларри и нажал спуск. Яркий луч высветил искаженное яростью лицо. В следующее мгновение оглушительно грохнул выстрел, и голова моего противника исчезла, буквально разлетелась на куски, как спелый арбуз под ударом кулака. Мощный патрон «магнум» сорок четвертого калибра сделал свое дело. Его обезглавленное тело отбросило назад, винтовка с лязгом упала на землю.
Скорость, которую я развил, мчась по дорожкам парка к калитке, за которой стоял мой «плимут», наверняка превысила все мои прежние достижения в спринте. Три минуты спустя моя машина бешено летела по тихим улочкам Гренвилла. Чтобы запутать след, я сделал большой крюк через Блэктаун и Болкен- Хиллс, проехал парки Карлингфорд и Пенант-Хиллс и добрался до своего дома через Хорнсби, по извилистым дорогам заповедника Куринг-Гай-Чейз.
Однако, предосторожность была излишней. Погони за собой я не заметил.
15
Услышанное обдумывай.
На этот раз пресса оказалась на высоте. Уже в утренних газетах появились сообщения о 'кошмарном преступлении в Гренвилле'. Репортеры красочно живописали испуг супругов Мэллоунов, то, как они проснулись среди ночи от выстрелов (хотя выстрел был всего один, правда, довольно громкий) и шума драки, а на рассвете, когда решились выйти из дома, обнаружили 'обезглавленный труп мистера Лоренса Беллингема, друга владельца усадьбы'. В одной из заметок как бы между прочим упоминалось, что некоторое время назад особняк мистера Адамса был разрушен до основания и сожжен дотла шайкой гангстеров, при чем погиб известный политический деятель и крупный предприниматель сэр Робинс. Газета связывала эти два события, выдвигая предположение, что мистера Беллингема убили люди Костлявого Мака.
Итак, запрет на информацию был снят. Это свидетельствовало о том, что полиция, отчаявшись найти преступников путем скрытого расследования, решила привлечь к делу внимание общественности. С другой стороны, такой ход вполне мог быть попыткой скрыть истинную причину и подоплеку событий, представив все как чисто уголовную акцию.
— Ларри погиб по собственной глупости. Я предупреждал его, чтобы он не ночевал в коттедже, — сказал мне мистер Адамс, когда я посетил его, чтобы поговорить о ходе нашего общего дела и заодно выразить ему свои соболезнования по случаю потери ценного помощника. Кроме того, я хотел проверить, не подозревает ли он меня в смерти Ларри, хотя и рассчитывал на свое «алиби», обеспеченное холодильником и настольной лампой, довольно-таки жалкими свидетелями. Но увы, других у меня не было.
— Вы тоже считаете, что это дело рук Костлявого Мака? — спросил я.
— Скорее всего. В прошлый раз им не удалось ничем поживиться, поэтому они решили осмотреть коттедж в надежде, что сюда перенесли самое ценное из сгоревшего особняка. К несчастью, Ларри попытался задержать кого-то из них, и вот…
— За чем же они охотятся?
— У меня есть несколько ценных картин старых итальянских мастеров, коллекция русских икон, а в сейфе могли храниться деньги и фамильные драгоценности. Но они ошиблись — все это давно спрятано в надежном месте.
— Я думал, что покушение вызвано стремлением сорвать сделку с СРС.
— Мы с Кутером тоже сперва так полагали, особенно после того, как погиб сэр Робинс. Но потом пришли к другому выводу. Смерть Ларри его подтвердила.
Он изо всех сил старался быть искренним, но развеять мои сомнения ему не удалось. Что-то странное было в стремительности, быстротечности налета. Да и зачем было гангстерам сжигать дом, если они хотели похитить из него картины? Ведь ценные произведения могли при этом пострадать. Что касается мистера Беллингема, то у меня были другие соображения о причине его гибели… Но вслух я, конечно, согласился с ним.
Мистер Адамс любезно пригласил меня остаться пообедать, на что я с еще большей готовностью согласился, так как мне начала нравиться кухня толстяка и его винный погреб, а особенно — замечательные кулинарные добавления, которые привносила в стряпню четы Мэллоунов миссис Гай.
Обед, на котором присутствовали уже знакомые мне адвокат Гиффорд, капитан Модсли и даже давно не посещавший нашу компанию доктор Ашборн, прошел в приличествующем трауру по 'бедному Ларри' печальном настроении. Разговор велся вполголоса, даже стук ножей и вилок, казалось, звучал на полтона ниже обыкновенного.
Поэтому ни у кого не могло вызвать удивления то, что мы с Дженнифер обменялись несколькими тихими словами в углу у камина, куда она отвела меня после десерта.
— Мне необходимо встретиться с вами и поговорить в таком месте, где никто не сможет нас увидеть, — быстро шепнула она, воровато оглянувшись на миссис Гай, которая была занята беседой с доктором.
'Ну вот, она ищет себе нового чичисбея.[3] Бедный Ларри, как быстро ты забыт!' — подумал было я. Но тут же сообразил, что не гожусь для такой роли. Очевидно, дело было в чем-то другом.
— Позвоните мне, — ответил я так же тихо и быстро, назвав номер своего домашнего телефона. И тут же засомневался: не совершил ли ошибку.
Если она хочет узнать что-то о моем приятеле, 'американском миллионере Кристофере Фэрфилде', то есть, Грише, то мне придется поддерживать его подмоченную легенду. Я не думал, что опекунша посвящала ее во все подробности, я был уверен, что если даже миссис Гай уже узнала от Адамса, кто такой на самом деле 'мистер Фэрфилд', она не сообщила об этом юной «голд-диггер» — «золотоискательнице», как называют таких девушек. Но для меня это все равно будет напрасной тратой красноречия и времени, да еще с опасностью вызвать подозрения у Адамса.
Но нельзя было исключить и того, что за ее просьбой скрывается нечто более для меня важное. Поэтому, поразмыслив, я решил, что поступил правильно.
Хотя теперь усадьбу начали охранять, никто из гостей не остался в коттедже на ночь, за исключением отважного мистера Кутера, решившего составить компанию супругам Мэллоунам. Сам Адамс после первого налета предпочитал проводить темное время суток в гостиничном номере, предоставляя рисковать своим слугам и негру. Очевидно, он находил это совершенно естественным, раз они состояли у него на службе и получали за это плату.
Я предложил дамам отвезти их, но миссис Гай и Дженнифер уже договорились с капитаном Модсли. Мне это было на руку, поскольку я хотел еще кое- чем заняться в этот вечер, а возвращаться из отдаленного района Сатерленд, где они жили, мне пришлось бы слишком долго.
Выразив вежливое сожаление, что не смогу продолжить наслаждение их обществом, я распрощался и вместе с остальными покинул усадьбу. На этот раз я приехал в своем «ситроене», а не в черном «плимуте», следы покрышек которого, вероятно, еще можно было обнаружить у задней калитки парка. Но, кажется, на них полиция не обратила никакого внимания, чему я в глубине души был весьма рад.
После нескольких поворотов на чистеньких улицах Гренвилла, я остановился у закрытого на ночь магазина садовых принадлежностей. Согласно моим расчетам, до коттеджа Адамса отсюда по прямой было не более пятисот метров, хотя разделяющие нас дома и зелень приусадебных участков не позволяли его видеть. Я включил приемник, настроенный на волну моего «жучка», и всунул в ухо капсулу миниатюрного наушника, так как боялся привлечь внимание какого-нибудь позднего прохожего или патрульного полисмена звуком громкоговорителя.
Сперва я долго ничего не слышал, кроме фона и потрескивания, потом раздался щелчок и голос Кутера произнес:
— Мистера Адамса из 316-го, пожалуйста.
Последовал ничем не примечательный короткий разговор, тема которого была, как будто, далека от того, что меня интересовало. Впрочем, я и не рассчитывал, что они будут по гостиничному телефону говорить о чем-нибудь важном. Мне просто нужно было проверить работоспособность моего подслушивающего устройства. Но одна фраза заставила меня задуматься. 'Мы, кажется, скоро сможем сократить наш персонал', — заявил полковник. Поскольку их ряды и так поредели после гибели сэра Робинса и Ларри, такое сокращение могло свидетельствовать лишь о спаде деловой активности. Но моя задача только еще начинала приобретать конкретные очертания и была далека от завершения. Неужели они испугались агрессивных действий неизвестного противника и решили свернуть операцию?
Я решил не ломать себе голову над фразой, для выяснения смысла которой у меня не было достаточных данных. Может быть, она не имеет ко мне ровно никакого отношения. Но на душе у меня почему-то вдруг стало тревожно. Ведь я понимал, что после того, как окажусь за воротами фирмы 'Адамс и K°', мне грозит не просто безработица, а кое-что похуже… Ладно, там будет видно. А сейчас можно ехать домой.
У входа в свой коттедж я встретил Гришу Ратманова. Вид у него был унылый, но я знал что это вовсе ничего не значит, что мой остроумный друг-балагур любит притворяться и вполне возможно сообщит сейчас какую-нибудь приятную новость. Так и оказалось.
— Угостишь чашечкой кофе, старик? Я принес тебе в клюве благую весть.
— Не боишься, что на тебя нападет бессонница?
— Ну, ты же знаешь, кофе действует на меня парадоксальным образом, я только крепче от него сплю. Давай, не ленись и не жадничай!
Мы вошли в дом, и за поздним ужином Гриша рассказал, что во-первых, руководство представило меня к награждению новоучрежденным орденом 'За личное мужество', оценив с большим опозданием мой вклад в дело разгрома Организации, а во-вторых, что нашелся его пропавший австралийский бизнесмен — просто загулял, как я и предполагал, по злачным местам столичного града и его окрестностей. Поскольку это резко сократило объем работы по делу о вербовке русских девушек ('Точнее, начальство потеряло к этому делу интерес', — подумал я), его, Гришу, временно передали в мое распоряжение для укрепления кадров «Ассунты».
— 'Судьба играет человеком, она изменчива всегда. То вознесет его высоко, то в бездну бросит без стыда!' — немузыкально пропел 'мистер Фэрфилд', демонстрируя странное для его легенды знание русского городского романса прошлого века.
