— И проторчал бы в камере пару месяцев. Вместе со всеми нами…
— Ну и что? — Повторил Данила.
— А то! Сам бы попробовал с ним потягаться… Сидит — взглядом сверлит! Глаз, бля, квадратный — мол, насквозь все вижу. Хуль, говорит, вы вчера в баре стреляли?
— Вот, пес позорный, — искренне посочувствовал приятелю Палец и с силой зашвырнул блесну в море. — Хотя, конечно, жаль, что ты стволы сдал. Я бы в него бабахнул.
— Нельзя.
— Ну, хотя бы пыжом в задницу…
— Ты бы во всех бабахнул, — Муля приметил, что блесна не держит глубину, скользя по поверхности, и сбавил обороты двигателя. — Тебе только в руки чего-нибудь дай! Уймись.
— И бабахнул бы! — Не желал успокаиваться Палец. — Все у нас, поголовно — жлобы и кроилы. Никакой отзывчивости. Тильки до сэбе… Дай закурить немаэ, дай огонька — кремушек стирается… тьфу!
— Да хватит вам, — прервал перебранку Виктор. — Ты — рули, ты рыбу лови, давай… и вообще — не вякай! Стрелок хренов. Кто тебя просил в баре шмалять?
— Да я…
— Я, я… головка от торпеды!
— Туман сгущается, — с деланным безразличием сообщил Муля Папич.
— Сколько километров до острова? — Виктор порылся в рюкзаке и натянул на голову ярко-красную кепку-«бейсболку». Вид у него сразу же стал придурковатый.
— Не километров, а миль, — поправил Муля. — Мы в море, все-таки.
— Ну? Сколько?
— Около пяти.
— Скорость у нас какая?
— Ну, при таких оборотах двигателя, узлов примерно…
— Не морочь голову!
— Километров пятнадцать в час.
— Так мы уже должны…
— Если мимо не проскочили, — подметил Данила.
— Почему это — мимо? Мимо накак, — затряс головой Муля Папич. — Остров находится строго напротив лодочной станции. Если руль все время прямо держать — аккурат в него и упрешься.
— А течение? А ветер? — Блеснул познаниями в навигации Виктор. — И вообще, ты хоть знаешь, где у этого корыта «прямо»?
— Факт — по кругу ходим, — хмыкнул Палец, вытаскивая из воды блесну. На тройнике жалко повис полиэтиленовый пакет с рисунком:
— Второй раз его цепляю.
— Может, разные?
— Не-а, — Палец сразу лишил спутников иллюзий. — Один и тот же. На прошлом зацепе я бабе этой левую сиську порвал — вот, пожалуйста.
Все разом уставились на пакет, в то место, где посреди цветного изображения женщины зияла большая дыра.
— Атас, мужики! — Неожиданно взвизгнул Данила.
— Да не «атас», а «полундра», — успел поправить его рулевой. — Мы же все-таки…
Закончить фразу ему не пришлось. Лодка со скрежетом прошлась по песчаной отмели и со всего разгона уткнулась в берег.
— Кранты винту! — уже в полете прокричал Муля Папич.
— Факт, — согласился с ним вылетевший следом Палец.
Остальные члены экспедиции шмякнулись о землю молча…
Впрочем, приземление всех четверых обошлось без особого травматизма песок на берегу острова оказался некрупный и мягкий. Не повезло только Даниле — он опять больно треснулся головой и на какое- то время даже потерял сознание.
Очнувшись, Данила перво-наперво обматерил все и вся, потом поинтересовался:
— Он?
— Он самый, что ни на есть. Змеиный остров, — заверил Муля. — Я же говорил, что надо все время руль прямо держать.
— Ох, бля-а… приплыли.
Удивительно, однако лодка пострадала меньше ожидаемого. Небольшая течь в корпусе от того, что разошлись швы и выбило несколько заклепок, да лопнувший кожух водозабора ниже ватерлинии — вот, пожалуй, и все неприятности.
— Ерунда, — заверил Муля. — Работать будет. И Гарпуша ничего не заметит даже.
— Ну, что, — вздохнул Виктор. — Выгружаемся!
Остров представлял собой внушительных размеров холм, похожий на позеленевшую от бурной растительности египетскую пирамиду.
— Наверху есть площадка. Небольшая, а на ней казармы старые.
— Что-то хозяин нас не встречает. Как его звать-то?
— Бомжа, что ли? — Не сразу понял Муля.
— Ну, да.
— Не помню.
— Пошли, что ли? — Предложил Палец и, подхватив две канистры, полез на кручу.
— А почему все-таки остров Змеиным называют? — Поинтересовался Виктор. — Здесь, что и вправду змей много?
Палец стремительно вернулся назад.
— Нет здесь никаких змей, — успокоил спутников Муля. — Просто так называется. Давно.
Виктор тем временем подошел к обрыву, на который собирался взобраться Палец, и коснулся ладонью теплой, влажной глины. Метрах в пяти над ним неподвижно темнели могучими ветвями акации. Испуганная стая грачей сорвалась с деревьев и закружилась, закуролесила над берегом.
— Вот, черти… — Выругался Данила. — Хоть бы рогатку какую-нибудь шлепнуть пару!
— Или бахнуть пыжом, — поддержал его Палец.
— Здесь не поднимемся, — уклонился от обсуждения скользкой темы Виктор. — Слишком опасно. И круто.
— Левее есть овраг. Прочти до самой вершины. Года два назад я здесь с компанией отдыхал. На яхте. Так вот, наверх мы по нему забирались. И девки тоже.
… Сквозь лозу и прочую царапучую поросль, спутники пробирались по дну оврага примерно полчаса. Затем вскарабкались по склону вверх. Впереди шел Виктор и в прямом смысле прорубал дорогу тесаком. Густой подлесок, казалось, не хотел пропускать людей: под ударами тяжелого лезвия ветви трещали, гнулись, расступались на мгновение, чтобы потом хлестко вернуться обратно и преградить путь идущим. Люди вымотались почти сразу, одежда их взмокла от липкого пота, и Виктор уже хотел объявить привал, когда впереди неожиданно обнаружилась еле приметная, но вполне приемлемая лесная тропа. Она петляла между золотистыми стволами сосен, забирая куда-то влево, а под ногами хрустели сухие сучья и шишки.
Местами виднелись какие-то разрыхления почвы — нечто вроде нор.
— Кроты, — со знанием дела объяснил Данила. — Всю тропу перерыли, мать их! Того и гляди, ноги сломаешь.
— Уже близко. Метров сто пятьдесят — и все.
Действительно, через пару сотен метров лес расступился, и вся компания, пыхтя и отплевываясь вязкой слюной, очутилась на широкой поляне. Травы здесь было — по пояс, то тут, то там вольготно жужжали крупные, мохнатые шмели.
— Смотрите в оба! — Предупредил Муля паич. — И не вперед, а под ноги. На этой поляне раньше армейская полоса препятствий была. Можно запросто в какой-нибудь ров или в канаву сыграть.
