он с трудом сохранял достойный облик. Слева от него широкоплечий Уртейл, откинувшись в кресле, нежно поглаживал ободок рюмки своими толстыми пальцами.
На противоположном конце стола сидел Скотт Майндс, казавшийся до боли юным и усталым, и с сердитым отчаянием смотрел на Уртейла. Рядом сидел доктор Гардома, внимательно следивший за ним, готовый вмешаться, если Майндс вдруг совершит что-нибудь безрассудное.
Остальные места, кроме двух пустых стульев справа от доктора Певераля, были заняты ответственными сотрудниками Обсерватории. Один из них, Хенли Кук, второй человек под Куполом, наклонившись, твердо сжал руку Лаки.
Лаки и Бигмэн заняли свои места. Внесли салаты, и обед начался.
Уртейл сразу заговорил хриплым голосом, который был хорошо слышен на фоне общего разговора:
— Как раз перед вашим приходом мы говорили о том, что надо бы рассказать вам о тех чудесах, которые ожидают Землю в случае удачи экспериментов молодого Майндса.
— Ничего подобного, — резко оборвал его Майндс. — С вашего позволения, я сам расскажу о своих делах.
— Да будет тебе, Скотт, — широко ухмыльнулся Уртейл, — не скромничай. Ну, послушай, я им сам все расскажу.
Рука доктора Гардомы, словно невзначай, упала на плечо Майндса, молодой инженер проглотил возглас негодования и промолчал.
Уртейл продолжал:
— Предупреждаю вас, Старр, будет здорово. Будет…
Лаки прервал его:
— Мне кое-что известно об экспериментах. Насколько я понимаю, результат может оказаться великолепным — планета с кондиционированным воздухом.
Уртейл нахмурился.
— Вот как? Рад слышать, что вы так оптимистично настроены. Бедняга Скотт не может справиться даже с пробными экспериментами. Или, во всяком случае, говорит, что не может, ведь правда, Скотт?
Майндс приподнялся, но снова рука Гардомы легла на его плечо.
Бигмэн переводил взгляд с одного собеседника на другого, с черным неодобрением останавливая его на Уртейле, но молчал.
Подали ростбиф, и разговор прервался. Доктор Певераль сделал отчаянную попытку перевести его в менее взрывоопасное русло, что ему поначалу удалось, но затем Уртейл, наколов на вилку последний кусок мяса, наклонился к Лаки и спросил:
— Так значит, вы сторонник программы, которую выполняет Майндс?
— Я считаю, что это дельная программа.
— Конечно, вы так думаете, раз вы член Совета Науки. Ну а если я докажу вам, что все эксперименты здесь дутые и что их можно провести на Земле, где они будут стоить в сто раз дешевле? Лучше бы Совет подумал о деньгах налогоплательщиков и о том, как их хоть немного сэкономить! Что вы на это скажете?
— То же самое, что я сказал бы вам в любом случае, — собранно ответил Лаки. — Я бы сказал вам, господин Уртейл, что вы, скорей всего, лжете. Это ваш великий талант и, насколько я понимаю, увлечение.
Внезапно наступила тишина, даже Уртейл молчал. Его жирные щеки словно обвисли от удивления, а глаза почти вывалились из орбит. С неожиданной страстностью он наклонился в сторону доктора Певераля, поднялся с места и с силой ударил по столу правой рукой, совсем рядом с тарелкой Лаки.
— Ни один лакей Совета… — зарычал он…
Сразу за Уртейлом вскочил Бигмэн. Никто за столом не успел ничего разобрать, так как он вскочил со скоростью нападающей змеи, но рычание Уртейла внезапно обернулось криком испуга.
Из руки Уртейла, которой он только что с такой силой ударил об стол, торчало металлическое лезвие ножа.
Доктор Певераль быстро отодвинул свой стул, все за столом зашумели; все, кроме Бигмэна. Даже Лаки, казалось, был поражен.
От удовольствия высокий голос Бигмэна казался еще выше.
— Эй, ты, бочка минерального масла, вытяни пальчики. Расправь ладошку и размажь себя по стулу.
Мгновенье Уртейл бессмысленно смотрел на своего маленького мучителя, потом очень медленно разогнул пальцы. Рука его была цела, ни одной царапины. Нож дрожал, воткнутый в твердую поверхность стола, виден был лишь дюйм волнистой люминесцентной поверхности лезвия — не материального, это было тончайшее поле нематериальной силы. Лезвие безошибочно и точно вонзилось в стол между вторым и третьим пальцами Уртейла.
Уртейл молниеносно отдернул руку, словно попал в огонь.
Бигмэн хмыкнул от удовольствия:
— Если ты еще раз поднимешь руку на Лаки или на меня, негодяй, мой ножик ударит по-другому. Что ты на это скажешь? И, кстати, что бы ты ни говорил, говори вежливо, — он взял свой нож, дезактивировал лезвие и снова вложил его в неприметную кобуру на поясе.
Лаки заговорил, слегка нахмурившись:
— Я не знал, что мой друг вооружен. Думаю, он сожалеет, что испортил вам обед, но надеюсь, господин Уртейл сделает выводы из этого инцидента.
Кое-кто засмеялся, а на лице Майндса появилась слабая улыбка.
Уртейл переводил горящие гневом глаза с одного лица на другое. Он проговорил:
— Этого я не забуду. Теперь мне ясно, что сенатор не найдет здесь поддержки и он узнает об этом. А пока что я остаюсь здесь, — он сложил руки, словно приглашая кого-нибудь выставить его.
Потихоньку разговор стал общим.
Лаки признался доктору Певералю:
— Вы знаете, сэр, ваше лицо кажется мне знакомым.
— Неужели? — астроном несколько принужденно улыбнулся. — По-моему, мы не встречались.
— Вы были на Церере?
— На Церере? — старый астроном с некоторым удивлением посмотрел на Лаки. Было очевидно, что он еще не совсем успокоился после эпизода с ножом. — На этом астероиде находится самая большая обсерватория в Солнечной системе. Я работал там в молодости, да и сейчас частенько бываю там.
— В таком случае, я мог видеть вас там.
Говоря это, Лаки не мог не вспомнить о тех волнующих днях, когда преследовали капитана Энтона и пиратов, устроивших себе пристанище на астероидах. И особенно день, когда пиратские корабли совершили налет в самое сердце территории, контролируемой Советом, приземлившись на поверхность Цереры и внезапностью своего появления обеспечив себе временную победу.
Но доктор Певераль добродушно качал головой.
— Разумеется, сэр, я бы вспомнил вас, если бы имел удовольствие встречать прежде. Но мы не встречались.
— Очень жаль, — вздохнул Лаки.
— Мне тоже, уверяю вас. Но тогда у меня был вообще неудачный период. Из-за желудочного заболевания я пропустил все захватывающие события, связанные с пиратским налетом. Я узнал об этом только из обрывков разговоров медсестер.
Доктор Певераль оглядел стол. Хорошее настроение вернулось к нему. Робот с подносом принес десерт. Певераль сказал:
— Джентльмены, здесь шла речь о программе «Свет». Он сделал паузу, улыбнулся и продолжал: — При данных обстоятельствах это не слишком приятный разговор, но я много думал о неполадках, которые так огорчают многих из нас. Пожалуй, сейчас самое подходящее время, чтобы поделиться с вами моими соображениями по этому вопросу. Да и доктор Майндс здесь. Мы хорошо пообедали. Теперь самое время рассказать вам что-нибудь интересное.
