разбросано достаточно, чтобы вдумчивый читатель догадался сам.
По замыслу авторов, мокрецы — пришельцы из будущего, вторгшиеся в свое прошлое, чтобы изменить свое настоящее. Так что Банев стать мокрецом не смог бы при всем своем желании.
Придется представить. Во всяком случае, — попытайтесь. Зурзмансор — один из первых пришельцев из будущего, живет «в современности» больше двадцати лет, прославился как философ-футуролог, действительно был женат на Диане и пр. Тут надо только ясно понять, что «мокрецы» — в нашем времени давно, и в контакте с генералом Пфердом не со вчерашнего дня, и на сегодняшней земле их много, легенду о собственной заразности они распространяют сами и с помощью спецслужб, истинная сущность их — тайна за семью печатями («совсекретно, три нуля»), а ГЛ — это повесть о тех днях, когда давно задуманный Великий Проект начал наконец осуществляться.
Они дети, разумеется, но они — необыкновенные дети. Дети, на протяжении нескольких лет воспитываемые Человеками Будущего, — по научной методике Будущего, во имя Будущего и для нужд Будущего. Представьте себе мальчишку-папуаса, который провел пяток лет в европейской хорошей школе, — как он будет выглядеть с точки зрения папы-папуаса, никогда не видевшего не то чтобы телевизора, — спички никогда не видевшего… стула не видевшего никогда, не говоря уж об унитазе… ничего не слышавшего о книгах, об арифметике, о нормах «цивилизованного поведения» и т. д. (При условии, конечно, что педагоги сумели все-таки сохранить в мальчишке папуаса, не превратили его совсем уж в европейца.)
Сама идея гениальных ребятишек, ставших наследниками мокрецов, возникла у нас после посещения в 1965 году одной из ленинградских специализированных математических школ. Такого рода школы существуют и сейчас, насколько я знаю — математические, английские, экономические…
Она означает примерно: «мы совершали некие полумагические, с вашей человеческой точки зрения, действия, дабы в этой округе образовался туман».
Ваше второе предположение близко к истине: они становились верными и вечными жертвами клопов.
История с «премией лепрозория» навеяна в свое время была совершенно реальным случаем: научники Новосибирского академгородка учредили премию своего клуба «Интеграл» и даже успели ее дважды вручить — АБС за «Понедельник» и, кажется, И. Грековой за рассказ «За проходной» (не уверен). Потом клуб был ликвидирован высочайшим распоряжением, но прецедент сохранился и был нами использован.
Нет, это — наше. Само собою выкристаллизовалось в результате грустных наблюдений за происходящими вокруг процессами.
Объяснить «действие каждого ингредиента», равно как и действие этой адской смеси в целом, я не могу. Однако, свидетельствую, что работает такое снадобье безукоризненно. На моих глазах смертельно пьяный старший лейтенант (перепутавший время отъезда и опаздывающий потому к поезду) был таким вот способом приведен в полную боевую готовность при полном служебном соответствии.
Я думаю, Баневу бы у нас понравилось. Свобода!
Да, это безусловно «прогрессорская утопия». Но «оптимистическая ли» она? Банев (и авторы) испытывали по этому поводу ба-альшие сомнения!
Старый мир скорее просто испугался. Никто его не гнал, не угрожал ему, не стремился навредить. «Не трогал». Просто стало невыносимо страшно и невозможно здесь жить дальше. Мокрецы не стремятся разрушить (завоевать) старый мир, но и спокойного житья ему они не обещают.
Обязательство перед Детгизом — написать продолжение «Понедельника».
Более длинный вариант — первый. Второй возник при попытке сократить первый в два раза.
