сливались с темнотой. Отдельно блестели влажные белки глаз. В центре круга стоял измятый и потрепанный эстрадный певец, известный публике как Мануэль.
– Обратите внимание, вся одежда Мануэля покрыта густой белой плесенью. Три недели наш герой медитировал под деревом сейбы. В ее корнях и листьях живут духи, и Мануэль им явно понравился. Этой ночью ему предстоит принять великое посвящение вуду! – комментировал Натан. – Посвящение в колдуны! Еще немного, и он сможет призывать духов и оживлять мертвых, гадать и совершать заклание. Трехмесячное отсутствие любимца рэперов не прошло даром.
Мануэль держал в ладонях горящую свечу. По его лицу струился пот, словно оно плавилось от жара тропической ночи.
– Вот жрец вручает ему своеобразный колдовской скипетр. Это «кизенга», человеческая берцовая кость, завернутая в черную ткань. Ого! Теперь Мануэль может самостоятельно призывать силы тьмы.
Мануэль растерянно разглядывал увесистый сверток.
– А вот главное таинство обряда. Приготовление «нганга». Для этого на кладбище отрывают семидневный труп. В будущем Мануэль сможет поднимать трупы из могил, не разрывая поминальных холмиков. А теперь внимание!
По мнению туземных специалистов по зомбированию, самое важное в человеческом теле, это мозг. Да, да, уважаемые гости, «нганга» не что иное, как мозг, который наш новоиспеченный майомберо извлечет из тела того, кому эта субстанция уже не понадобится. В черном колдовстве вуду очень важно, чтобы майомберо знал историю своей жертвы. Эта история зовется «куюмба». Отборными «куюмба» считаются те, кто при жизни отличался жесткостью, был преступником или маньяком. Среди чернокожих колдунов особенно ценятся трупы белых, так как ими легче управлять. Для зомбирования важна и такая деталь: мозг должен хорошо сохраниться, чтобы майомберо мог тщательнее обдумывать свои намерения.
«Духи проникают в тело через голову. Духи никогда не умирают!» – объясняет черный жрец своему терпеливому ученику.
Вот старик майомберо разбрызгивает на могиле ром, рисуя им широкий равносторонний крест, а затем вскрывает ее.
В камеру полетели комья земли.
– Вот колдун и его помощник достают труп, отрезают у него голову и кисти рук, извлекают ребра и берцовые кости, заворачивают все это в черную ткань. На наше счастье искусство кино еще не научилось передавать запахи. Вот они дома. Мануэль ложится на пол в тростниковой хижине, и его накрывают с головой простыней. Вокруг него другие майомберо зажигают четыре восковые свечи, как возле мертвеца. Возле него кладут нож. На лезвие ножа насыпаны шесть кучек пороха. Это – «фула», сигнал от духа. Сейчас «куюмба» переселится в майомберо.
Острая судорога сломала тело Мануэля Бабо пополам. Несколько минут майомберо выгибался и выкручивался, как от страшной боли. Его движения были резкими и нечеловечески гибкими.
– Кучки пороха на ноже вспыхивают одна за другой, это означает, что дух готов сотрудничать. Среди чернокожих царит ликование. И это неспроста. Если бы не добрый знак от духа, весь обряд пришлось бы повторить с самого начала.
Теперь следует подписание договора. Майомберо пишет свое имя на клочке бумаги и кладет его на дно большого железного котла вместе с несколькими монетами. Это плата куюмба за работу. Туда же кладутся останки трупа и немного земли с могилы. Затем майомберо каменным ножом делает надрез на своей руке и капает кровью, чтобы немного «освежить» своего «куюмба». Но что это? Мануэлю плохо! На помощь приходит старик майомберо. Он приносит в жертву «куюмба» черного петуха. Старший колдун объясняет, что уже были случаи, когда «куюмба» пристрастился к крови своего хозяина и стал вампиром. Нет, нет, этого нельзя допустить!
Теперь кульминация обряда!
Вот Мануэль вместе со своим верным помощником относит котел обратно на кладбище и оставляет его еще на три пятницы. Грозовой ночью, в ливень, они перезахоранивают котел под заветным сейбовым деревом и оставляют еще на столько же. Через сорок два дня они вновь приносят котел в хижину на окраине Бизанго. Здесь они доливают в котел рома с перцем, сухого вина и свежей крови. Теперь мы можем поздравить Мануэля!
Наш майомберо Мануэль поможет нам овладеть тысячами душ. Он может не только погадать на кокосовых орехах и морских раковинах об успехе нашего проекта, но и задобрить любого мелкого беса. Он... А вот и наш первый герой, черный жрец Макумба! Ваш выход Мануэль!
Зрители нестройно захлопали в ладоши. По лестнице на сцену в два прыжка взбежал Мануэль. Поклонился, расширенными ноздрями втянул запах собравшихся в зале людей. Презрительно усмехнувшись, он уселся в глубокое кресло рядом с Натаном.
– Скажите, Мануэль, что бы вы могли посоветовать нам как майомберо? Зарыть черную кошку под Останкино, хотя оно, кажется, и в самом деле стоит на костях, сбрызнуть пол в студии кровью черного петуха или белого голубя?
– Это не обязательно, главное правильно приготовить яд. Я встречался и разговаривал с многими хунганами, которые имеют рабов зомби. Все они используют яды, которые скармливают вместе с пищей или впрыскивают в кровь через открытую рану.
– О, это очень интересно... Значит, чем больше ядов потребляет человек с пищей, курением, лекарствами или алкоголем, тем неуклоннее он подчинится зомбированию. Насколько мне известно яд зомби – это тетродоксин, вещество, которое получают из трупной вытяжки и яда рыбы-собаки. А открытая рана... Сознание современного россиянина – это сплошная рана, и он давно перестал реагировать на болевые импульсы.
– Да, вы правы, уважаемый Хунган, позвольте мне вас так называть. Именно так на Гаити, где вы, конечно же, были, зовут черных повелителей душ.
– Существует ли противоядие зомбированию?
– Некоторые самонадеянные жрецы берутся приготовить смесь из лимонного сока, нафталина, духов и соли, но успеха не имеют. Зомби следует кормить картофелем и ни в коем случае не давать соли, иначе он может вспомнить свое имя и вернуться домой. Еще я слышал, что народная музыка и народные песни, а также танцы делают зомбирование недейственным.
– Мы давно вычеркнули всякую этнику, чтобы наши зомби случайно не вспомнили «дорогу домой». Но меня интересуют главным образом создание астральных зомби.
– О, это проще чем поднять мертвеца из могилы. Ритуалы вуду позволяют и это.
– Отлично, Мануэль, вы скоро сможете проверить свои силы. Вам как представителю черной расы должно быть это особенно заманчиво. Ведь и культура вуду родилась в котле упрямого сопротивления белым и их богам. Ваша задача в игре на выживание будет проста: чинить ничего не подозревающим островитянам препятствия. А вот и наша вечерняя звезда, Хельга – главная участница нашего шоу.
«Насколько мне известно, она из окружения Халифа», – прошептал Натан на ухо Илье.
Высокая худощавая блондинка в синем платье вошла в зал и села в пустующее кресло рядом с Натаном. Она держалась с такой вызывающей женственностью, что сидящие в зале мужчины невольно напряглись. Все в ней – от длинных идеально заточенных ногтей до осанки и пропорций фигуры выглядело роскошно. Бирюзовые глаза смотрели холодно и устало. По телу красавицы прошел электрический ток, когда по мановению руки в белой перчатке Илья поднялся с кресла и прикоснулся губами к душистой, как лилия, руке Хельги.
Хельга! Тайный яд в его крови, смесь муки и желания. Их однополая связь с Ольгердом в то время, когда он еще не был Хельгой, была короткой и истеричной, но навсегда обожгла его своим сладострастием и святотатством. Ни одна женщина не влекла Илью больше, чем этот красавчик латыш. До последней минуты Илья не знал, кого прочат ему в островные невесты. Теперь его прошиб холодный пот. Жалкий и нелепый фарс в одну секунду превратился в жестокий и расчетливый расклад.
Вечер закончился на террасе. В свете дымных факелов гости доедали бычка, зажаренного на вертеле. Каждый кусок расторопный прислужник оборачивал листьями винограда. На большом блюде разносили пресные лепешки, и каждый из присутствующих догадывался, что это прообраз какой-то древней священной трапезы. Вирго в венке из виноградных листьев громко смеялась. Она стояла у самого края террасы, поддерживая за локоть Хельгу. Голубую шубку дивы и ее вечернее платье беспардонно раздувал ветер. Илья завороженно смотрел на ноги Хельги. Каждый порыв ветра высоко обнажал их, а Илья представлял, как ветер холодит тело под платьем, и страдал.
– Вас ожидают. Пройдемте. – Вышколенный мажордом склонился в старинном полупоклоне.
Илья подхватил квадратный, сделанный по специальному заказу несгораемый кофр и пошел во внутренние апартаменты. Натан поджидал его в круглой комнате без окон.
– Наконец-то. Я уже начал беспокоиться.
Илья распахнул кофр, вынул чашу и потянул Натану.
– Чаша Мира, чаша желаний. Если присмотреться, она полна невинной крови. Я так завидую вам, Илья. Вы еще способны воспламеняться, жаждать и страдать. Чаша не только исполняет, но и усиливает желания.
Илья ощущал, как по спине скользил холодок страха.
– В этой чаше можно сварить отменное «нганга», одуряющее и мертвящее. Отвлекая и развлекая, накачивая пивом и пичкая сладким картофелем, мы отобьем у наших зомби всякое живое чувство и желание, всякую попытку мыслить критично и действовать самостоятельно. Зачем мне все это нужно? Парадокс, но я люблю и жалею людей. Помните сакраментальное: религия – опиум для народа. Картавый мессия сказал немного иначе: «Религия – опиум народа». В те времена в России опий не курили, а продавали в аптеках как обезболивающее. Что может быть благороднее, чем избавление человека от боли, отчаяния, страха смерти, от чувства вящей
