— Ты пришла, чтобы посмотреть, все ли в порядке с Шэй.
Тэлли посмотрела Дэвиду в глаза. Пусть он ошибался в ней на все сто процентов, но как ласкали душу его слова! До этих минут весь день она была окружена подозрениями и сомнениями, а глаза Дэвида светились искренним восхищением перед тем, что она совершила. По телу Тэлли разлилось тепло благодарности и словно бы прогнало холодный ветер, гулявший по холмистой гряде.
Но в следующий миг Тэлли внутренне содрогнулась. Она осознала, что точно так же у нее теплело на душе, когда она говорила с Перисом-красавцем или когда ее хвалили учителя. Еще никогда ни один уродец не вызывал у нее подобных чувств. Уродцы, лишенные больших глаз идеальной формы, просто не способны на такое. Но лунный свет, дивный пейзаж вокруг, тишина, а может быть, сами слова Дэвида сделали его красивым. На несколько мгновений.
Вот только это волшебство зародилось на лжи. Тэлли не заслуживала, чтобы Дэвид так на нее смотрел.
Тэлли отвернулась и снова перевела взгляд на море орхидей.
— Готова поклясться: теперь Шэй очень жалеет о том, что вообще рассказала мне про Дым.
— Может быть, сейчас жалеет, — согласился Дэвид. — Может быть, так будет еще какое-то время. Но это не навсегда.
— Но ведь вы с ней…
— Мы с ней. — Дэвид вздохнул. — Знаешь, Шэй очень непостоянна.
— Что ты имеешь в виду?
— В первый раз она захотела уйти в Дым еще весной. Когда ушли Крой и еще несколько человек.
— Она мне говорила. А она струсила, да?
Дэвид кивнул.
— Я так и знал, что она струсит. Ей хотелось бежать только потому, что так решили ее друзья. Иначе бы она осталась в городе совсем одна.
Тэлли вспомнила, как ей самой жилось без друзей после операции Периса.
— Да. Это чувство мне знакомо.
— Но в ту ночь она не пришла на место встречи. Так бывает. И я, честное слово, очень удивился, когда встретил ее на Ржавых руинах несколько недель спустя. Тогда она заявила, что твердо решила навсегда покинуть город. И уже тогда она говорила, что приведет с собой подругу, хотя тебе еще ни о чем таком ни слова не сказала. — Он покачал головой. — Я уже был готов сказать ей, чтобы она вообще забыла о Дыме, оставалась в городе и становилась красоткой.
Тэлли вздохнула. Насколько бы проще все сложилось, если бы он и вправду так сказал Шэй! Тэлли бы уже была красоткой и в эти самые минуты веселилась бы напропалую в бальной башне вместе с Шэй и новыми друзьями. Но почему-то мысль о бальных башнях не вызвала у Тэлли привычного восторга; картинка выглядела плоской и тусклой, как песня, которую ты слышал сто раз.
Дэвид сжал ее руку.
— Я рад, что не сделал этого.
Что-то заставило Тэлли ответить:
— Я тоже.
Она произнесла эти слова и поразилась тому, что они прозвучали совершенно искренне. Она внимательно посмотрела на Дэвида. Его лицо снова заставило всколыхнуться теплую волну в ее душе. Она видела, что его лоб слишком высок, видела небольшой шрам, белевший поперек брови. И улыбка у него была заметно кривоватой. Но Тэлли теперь смотрела на него другими глазами, и лицо Дэвида казалось ей красивым. Тепло его тела прогоняло осеннюю прохладу, и Тэлли подвинулась ближе.
— Шэй очень старалась оправдаться за свою трусость, — сказал Дэвид, — и за то, что дала тебе зашифрованные инструкции, хотя обещала мне, что не станет этого делать. Теперь она решила, что Дым — самое лучшее место на свете. И что я — самый лучший человек на свете. Потому что привел ее сюда.
— Ты ей на самом деле нравишься, Дэвид.
— И мне она тоже нравится. Но просто она не…
— Что?
— Несерьезная. Не такая, как ты.
Тэлли отвела взгляд. Мысли путались у нее в голове. Она понимала, что должна сдержать свое обещание сейчас, иначе это у нее больше никогда не получится. Ее пальцы потянулись к медальону- сердечку.
— Дэвид…
— Да, я заметил это украшение. После твоей улыбки это было второе, что я заметил.
— Ты понимаешь, что кто-то мне это подарил.
— Догадываюсь.
— И я… я рассказала им про Дым.
Дэвид кивнул.
— И насчет этого я тоже догадался.
— И ты на меня не сердишься?
Он пожал плечами.
— Ты мне ничего не обещала. Я с тобой даже знаком не был.
— Но ты все-таки…
Дэвид смотрел ей в глаза, его лицо снова излучало тепло и радость. Тэлли отвела взгляд и попыталась утопить свои неправильные чувства в море белых цветов.
Дэвид негромко вздохнул.
— Придя сюда, ты оставила позади очень многое — родителей, родной город, всю свою жизнь. И тебе начинает нравиться Дым, я это вижу. Ты воспринимаешь то, чем мы тут занимаемся, так, как это не дано большинству беженцев.
— Мне тут нравится. Но может быть… у меня не получится остаться.
Дэвид улыбнулся.
— Понимаю. Послушай, я тебя не тороплю. Может быть, тот, кто подарил тебе это сердечко, появится, а может быть, нет. Может быть, ты к нему вернешься. Но пока… не могла ли бы ты кое-что сделать для меня?
— Конечно. Что?
Дэвид поднялся и протянул Тэлли руку.
— Я бы хотел познакомить тебя с моими родителями.
ТАЙНА
Они стали спускаться с холма по дальнему склону, по крутой и узкой тропке. Дэвид быстро уводил Тэлли в темноту, без колебаний находя дорогу, хотя тропа была почти не видна. Тэлли оставалось только поспевать за ним.
Весь день она получала удар за ударом, и вот теперь — это надо же! — ей предстояло знакомство с родителями Дэвида. Меньше всего она ожидала чего-либо подобного после того, как показала ему свой медальон и сказала, что проболталась насчет Дыма. Дэвид вел себя так, как не повел бы никто из ее знакомых. Может быть, потому, что вырос здесь, вдалеке от городских обычаев. А может быть, он просто был… другой.
Знакомые очертания холмов остались позади, в стороне возник крутой горный склон.
— Твои родители живут не в Дыме?
— Нет. Это слишком опасно.
— Отчасти из-за того, о чем я рассказывал тебе в первый день, в пещере на железной дороге.
— О твоей тайне? О том, как ты родился и вырос не в городе, а здесь, на природе?
Дэвид остановился, обернулся и посмотрел на Тэлли в темноте.
