– Он работал в дальнем зале, и у него прекрасное алиби, – ответил Лоуренс.
– И никто из них не видел, чтобы в здание входили посторонние, – утвердительно промолвил Дарвин.
– Естественно, – хмыкнул Ван Орден. – Иначе наша задача стала бы несравненно легче. Но в этом здании есть три другие двери, через которые на фабрику мог попасть кто угодно со стороны аллеи или противоположной стороны улицы. Эти двери не были заперты.
Дар повернулся и оглядел ленты заветренного мяса и большую красную кнопку в конце конвейера.
– Значит, убийце потребовалось только нажать на эту копку.
Лоуренс развел руками.
– Но ты же видишь, что кнопка находится далеко от двери. Даже если Пол нагнулся над барабаном, он бы услышал и увидел, что в комнату кто-то вошел. А он почему-то все равно остался на месте.
– Либо этот кто-то заставил его остаться на месте, – начал Ван Орден, – либо…
– Либо он знал этого человека и доверял ему, – закончил Дарвин.
Труп Пола до сих пор оставался на стальной линии конвейера, его плечи впечатались в ячейки барабана. С обратной стороны тянулись ряды ровных мясных кружочков. Все это напоминало грубоватый юмор мультфильмов.
– Он умирал медленно, Дар, – сказал Лоуренс. – Барабан включили, когда под ним находились только пальцы Пола. А потом его начало затягивать внутрь.
– То есть Пола затянуло не сразу? – спросил Дарвин, только сейчас проникаясь ужасом ситуации.
– Техники сказали, его втягивало не меньше десяти минут… а потом его тело застопорило механизм, – сказал детектив Ван Орден. – Сперва пальцы, затем кисти, руки…
– Вместе с мясом, которое тоже втягивалось в барабан и штамповалось с кусками его тела, – добавил Лоуренс.
Уже не в первый раз Дарвин пожалел, что природа наградила его богатым воображением.
– Пол должен был визжать все это время как резаный, – заметил он.
Ван Орден кивнул.
– Но в остальных помещениях фабрики продолжала работать автоматика… в разделочном зале стоит просто оглушительный грохот… тем более четверо из пяти работников вышли на улицу покурить. Пятый находился на складе. Мы уже опросили водителя, который был рядом с ним. Двигатель грузовика так тарахтел, что они ничего не слышали.
– А когда затянуло голову Пола, – вставил Лоуренс, – то стало тихо.
Все пятеро работников компании непроизвольно попятились от конвейера. Дару стало их жаль, и он рассказал, что у Пола Уотчела не было родных, так что выплачивать компенсацию не придется. Он был маленьким одиноким пронырой, актером на мелких ролях, сценой которого был зал суда.
А теперь он стал… гамбургером.
Вокруг начали кружиться тучи мух.
– Давайте выйдем на улицу, – предложил детектив Ван Орден. – Подышим свежим воздухом.
Когда они втроем вышли на улицу, Дарвин спросил:
– На этот-то раз ни у кого нет сомнений, что это предумышленное убийство?
– Нет, – едва не рассмеялся Эрик Ван Орден. – Я слышал про ваши расследования случаев со строительным подъемником и прочих, но здесь мы определенно имеем чистой воды убийство.
– А почему сюда пришли из страховой компании? – спросил Дар. – Я понимаю, конечно, что у них был доступ, но…
Ван Орден посмотрел на Лоуренса.
– Вы еще не рассказали ему про проблемы с иском?
Лоуренс отрицательно мотнул головой.
– У Пола не было родных, не было семьи, – заметил Дарвин. – Едва ли кто-то подаст иск на компанию.
Ван Орден иронично усмехнулся и покачал головой:
– Нет-нет, речь идет о другом.
Дар непонимающе перевел взгляд с детектива на Лоуренса.
– Из формовочного зала конвейерная лента тянется в приемочный зал. Там пятый рабочий раскладывает кусочки мяса на подносы с вощеной бумагой, затем устанавливает подносы на стеллаж…
– О черт! – вырвалось у Дара, когда он понял, к чему клонит детектив.
– …а потом вкатывает стеллаж в морозильный ку-зов грузовика… получается один грузовик в два часа… мясо попадает в закусочные свежим.
– Вы же опрашивали водителя, – сказал Дарвин. – Значит, его грузовик оставался на месте. А мясо погрузили уже потом… Господи, неужели он с ним и уехал?
– Двадцать стеллажей по четыреста кусочков в каждом, – кивнул ван Орден. – В сумме восемь тысяч кусочков.
– Они поставляют мясо в «Бургерные» возле метро, – мрачно произнес Лоуренс.
Сеть закусочных «Бургерная» была клиентом агентства Стюартов. Обычно иски, которые поступали на компанию, не отличались от привычных «поскользнулся – упал». Если не считать одного неприятного случая, когда женщина подала на нее иск в полмиллиона долларов за то, что ее изнасиловали в собственном автомобиле, когда она ждала заказа возле окошка «Бургер-авто».
– И сколько кусочков с… частями… э-э…
Дар так и не закончил фразу.
Лоуренс и детектив пожали плечами.
– Именно это представители компании и пытаются выяснить, – ответил Ван Орден.
– Их нужно изъять, – заметил Дарвин.
– За ними уже поехали, – заверил его Лоуренс.
В этот день Дар ужинать не стал и лег спать рано. На следующее утро он был во Дворце правосудия ровно в семь часов, но оказалось, что Сид встала еще раньше и успела с головой погрузиться в работу. Что не слишком удивило Дарвина.
– Как отдохнул? – спросила Сидни. – Жаль, что не позвал. Мне бы тоже хотелось пойти с тобой в поход.
Дара охватило легкое сексуальное возбуждение, которое накатывало на него и прежде в присутствии главного следователя Олсон.
И он напомнил себе о той непринужденности, даже интимности, с которой держались Сид и Том Сантана, и в корне заглушил свои дурацкие подростковые фантазии.
– Тебе бы не понравилось, – ответил он. – Я попал под дождь.
Дарвин положил на стол три папки с досье.
– Я все прочитал. Ты не могла бы передать их потом, когда просмотришь, специальному агенту Уоррену?
– Конечно, – пожала плечами Сид. – Извини, что там нет ничего интересного про Япончикова и Зуева.
– Почему же, фотографии мне пригодились, – заметил Дар.
Сид изумленно подняла брови.
– Фотографии? Какие? Те никчемные полароидные снимки стрелкового взвода в Афганистане? Там же ничего не видно.
– Нет, – ответил Дарвин, открывая папку с досье от ЦРУ. – Вот эти фотографии.
И достал снимки, которые сам же недавно вкладывал в папку.
Сид уставилась на фотографии с крупным планом.
– Боже мой! Я не помню…
Она осеклась и, прищурившись, посмотрела на Дарвина.
– Постой-ка.
Дар не играл в покер с тех пор, как уволился из армии, потому он одарил Сидни каменным выражением лица бывалого шахматиста.
– Вы понимаете, доктор Минор, что любые незаконно сделанные фотографии, предъявленные в суде,
