КАДРИ (вспоминает). «Одет, как куколка, а грязнуля из грязнуль». Мальчик, читающий «Алису». Ильмар, я, наверно, завтра извинюсь перед твоей мамой, что-то я была в растрепанных чувствах…
ИЛЬМАР (нежно). Бедняжка. Не надо. Ты и сейчас в растрепанных чувствах. Наша Кадри-растрепа.
Гладит ее по голове. Кадри не противится.
КАДРИ. Ага — растрепа. Знаешь, я вначале даже радовалась, что у тебя эта авария случилась. Думала, может, хоть это тебя образумит. А у тебя как пошли осечка за осечкой. Теперь те, кого ты раньше считал своими друзьями, встретив тебя на улице, живо перебегают на другую сторону.
ИЛЬМАР. Ну и пускай.
КАДРИ (радостно). Конечно, пускай. Было бы хуже, если бы ты один выпутался из этой истории. И постепенно ты превратился бы в большой, важный и пузатый нуль.
Ильмар опускается на ковер перед Кадри. Она тоже присаживается рядом с ним. Вскоре голова Ильмара оказывается на коленях Кадри. Все это означает ритуал примирения, который напоминает им обоим о чем-то светлом, давнишнем. Вероятно, нет необходимости диктовать актерам эти движения, а также интонации голоса. Короче — вся эта пантомима-метаморфоза должна перенести их обоих в некую радостно-лукаво-сентиментальную страну «пай-детишек».
ИЛЬМАР (напевал). Большой-большой, важный-важный, пузатый-пузатый нуль.
КАДРИ. Я не хочу, чтобы у меня был большой-большой, важный-важный, пузатый-пузатый нуль.
ИЛЬМАР. Тогда я не буду.
КАДРИ. Не будь!
ИЛЬМАР. Вот и не буду!
КАДРИ. Вот и не будь!
ИЛЬМАР. Ни за что!
КАДРИ. Ни за что!
ИЛЬМАР. Кадри, ты знаешь…
КАДРИ. Я не знаю.
ИЛЬМАР. Кадри, ты знаешь, из чего…
КАДРИ. Я не знаю, из чего.
ИЛЬМАР. Кадри, ты знаешь, из чего сделаны…
КАДРИ. Я не знаю, из чего сделаны.
ИЛЬМАР. Тогда я скажу тебе.
КАДРИ. Скажи мне…
ИЛЬМАР (напевая). Из чего сделаны мальчишки?
КАДРИ. Из чего сделаны мальчишки?
ИЛЬМАР.
Из лягушки и кота
и щенячьего хвоста.
Вот из чего сделаны мальчишки!
Из чего сделаны девчонки?
КАДРИ. Из чего сделаны девчонки?
ИЛЬМАР.
Из булки и крема
и клубничного джема.
ВМЕСТЕ.
Вот из чего сделаны девчонки!
Вот из чего…
Звонок.
КАДРИ (тихо). Не открывай.
Звонят снова и снова.
ИЛЬМАР. А вдруг это они вернулись?
КАДРИ. Родители? Нет, это не они. Не открывай. (Звонят.)
ИЛЬМАР. А вдруг все же они… (Ждет еще немного, продолжают звонить. Идет открывать. Вскоре в комнату входит МАРТ в одежде шахтера. Ему около 30, он нетрезв, но этот здоровяк не из тех, кто устает. Этот отважный парень выглядит немного комично потому, что пытается произвести впечатление мужчины еще более отважного, чем есть на самом деле. Он вежливо приближается к Кадри, к которой, видимо, относится с большим почтением, и протягивает ей букет цветов. Затем уже более непринужденно вытаскивает из кармана бутылку водки, ловко открывает ее и ставит на стол. Кадри нахохлилась, но Март пытается отшутиться.)
МАРТ. Молодуха, не волнуйся. У меня хорошая новость.
КАДРИ. И закуска впридачу.
МАРТ. Хозяйка, сегодня пьянки не будет. У меня безалкогольный день. (Смеется.) Какая пьянка — только по полбанке на брата — и домой… Ильмар, присаживайся и чувствуй себя как дома. А новость у меня на самом деле есть.
КАДРИ. Ильмар, мы ведь уже собирались спать. У нас были гости. Завтра тоже день.
МАРТ. День, да не тот. Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня. Послезавтра тоже день.
КАДРИ. Ильмар, выпроводи-ка этого молодца.
ИЛЬМАР. Кадри!.. (Марту.) В общем, у нас тут было в плане идти спать.
МАРТ. Правильно сказал: «было». А теперь уже нет, верно? (Кадри.) Честное слово, хозяюшка, пьянки не будет. Раздавим полбанки — и по домам. (Разливает в стаканы.)
КАДРИ (жестко). Ильмар, выпроводи его!
ИЛЬМАР (мнется). Но ведь это неудобно, Кадри… Мы только по две рюмочки… После сегодняшней бодяги это в самый раз. Мы за десять минут…
КАДРИ. Хочешь во что бы то ни стало напиться?
ИЛЬМАР (умоляюще). Кадри, ну не будь такой. Ведь человек пришел к нам с новостью.
МАРТ. Да, с новостью. Но коли меня слушать не желаете… включите завтра утром радио — «Последние известия». (Хвастливо.) Деньжат подвалит, уж не говоря о славе. Или наоборот! (Пьет.) Живем в рабочем государстве, у нас каждый человек — хозяин… Или наоборот. (Своим тоном он старается рассмешить Кадри, но добивается противоположного. Март заедает водку хлебом и берет ложкой винегрет, при этом он роняет большой кусок свеклы себе на грудь.)
КАДРИ. У вас винегрет в кармане, рабочий класс… Да пора бы уже и честь знать.
ИЛЬМАР (беспомощно). С природной стихией и женщинами, видно, шутить нельзя. Сам видишь, что, наверно, лучше…
МАРТ. Вижу… Вижу, что светской даме зазорно сидеть за одним столом с простым рабочим. А еще я вижу, что в этом доме брюки носит баба.
КАДРИ. Не то вы и брюки пропьете.
