О головах

человека у Ветемаа, об авторском отношении к своим героям, о сущности гуманизма и его преломлении в «коротких романах» эстонского писателя. Независимо от разночтений в оценках того или иного конкретного произведения общепризнанным является то, что Ветемаа серьезно исследует духовный мир нашего современника в жанре этико-философского романа, что его привлекают глубинные проблемы бытия человека.

Если Ветемаа-романист уже успел приобрести широкую известность, то Ветемаа-драматург практически еще незнаком русскому и всесоюзному читателю (и зрителю). Меж тем, и в этой своей творческой «ипостаси» Энн Ветемаа оказался талантлив и плодотворен. Начав как поэт в начале 1960-х годов (сборники «Переломный возраст», 1962, и «Игра в снежки», 19661, попробовав, далее, свои силы как композитор, Ветемаа вроде бы остановился на жанре «короткого романа», выпустив с 1965 года одно за другим пять произведений этого рода — «Монумент», «Усталость», «Реквием для губной гармоники». «Яйца по-китайски», «Воспоминания Калевипоэга». Приход его в драматургию в начале 70-х годов представляется, однако, и оправданным и по-своему закономерным. И дело не только в артистизме его натуры, побуждающем последовательно переходить от одного рода творчества к другому. Совершив «восхождение» от лирики к эпике, писатель обращается, далее, к драматике, как бы синтезирующей на новом уровне и лирическое и эпическое начала. Впрочем, приглядимся более внимательно к самим романам Энна Ветемаа. Одно из возможных их определений — драматические романы, романы с внутренней драматической доминантой. Конфликт, исследуемый в каждом из них, — это прежде всего глубокий внутренний конфликт, запрятанный в душе и сознании героя. Лишь в «Реквиеме» конфликт внешний организует движение сюжета, в других романах роль «магнита», организующего причудливые сплетения сюжетных ходов, выполняет, как правило, конфликт внутренний. Таким образом, в самой структуре ветемааских романов как бы заложено драматургическое начало. С другой стороны, как мы увидим далее, проблемной своей наполненностью пьесы Энна Ветемаа настолько сродни его романам, что писатель даже счел возможным объединить по два произведения из каждого жанра в единую книгу под названием «О головах». Впрочем, как утверждает сам Ветемаа в газетных интервью, активные его выступления в драматургических жанрах (он автор не только четырех пьес, но и ряда киносценариев) отнюдь не означают «измены» жанру «короткого романа». Писатель, в духе лучших традиций родной литературы (обусловленных в прошлом необходимостью, при скромных силах, развивать все роды литературного творчества), трудится успешно в смежных жанрах, выступая в каждом из них талантливо и своеобразно.

Развитие эстонской советской драматургии в конце 60-х и начале 70-х годов было не столь успешным, как прозы и поэзии. Наибольшие художественные достижения в этом жанре, связанные с именами Аугуста Якобсона, Эгона Раннета и Юхана Смуула, относились к предыдущим десятилетиям, в драматургии замечался некоторый спад творческой активности и не было такого прилива молодых сил, как в поэзии и прозе. В общих чертах, критика различает два направления в эстонской драматургии последнего времени — традиционной, социально-бытовой пьесы (А. Лийвес, Р. Каугвер и др.) и условно-аллегорической (М. Уньт, А. Каалеп и др.). К первому направлению может быть отнесена и пьеса Энна Ветемаа «Ужин на пятерых» (поставлена впервые в 1972 г.). Правда, на общем фоне социально-бытовой драматургии она заметно выделяется существенностью поставленных в ней проблем, глубиной психологического анализа характеров, за что в 1975 году была удостоена республиканской литературной премии имени Юхана Смуула. Что же касается другой пьесы Ветемаа — «Снова горе от ума» (1975), то она (так же как и «Гости» Рейна Салури и некоторые другие драматические произведения) дала критике повод говорить об удачной попытке синтезировать обе названные тенденции в современной эстонской драматургии, обозначившей новый уровень в ее развитии. Пьеса была удостоена Смууловской премии в 1976 году. Сохраняя живую плоть характеров, психологизм и жизненность конфликта, Ветемаа в то же время поднимает поставленные в пьесе проблемы на уровень глобальных и, моделируя соответствующую ситуацию, использует умело приемы остранения, аллегории, гротеска и парадокса, присущие современной «условной» драматургии.

Что же дает основания для объединения под одной обложкой двух «коротких романов» и двух пьес Энна Ветемаа, отличающихся друг от друга и проблематикой, и художественным строем? Что дает основания рассматривать их как связанные между собой, хоть и совершенно самостоятельные как художественные структуры, части единого по идейному замыслу «трактата о головах»?

Думается, общий знаменатель коренится в концепции человека Энна Ветемаа — концепции, глубоко диалектической и философской по своей сути. В самом деле, о каких «головах» у Ветемаа идет речь? В самом общем виде — о головах, сильно деформированных в том или ином отношении — в нравственном, психологическом плане. Нельзя не согласиться с критиком Ю. Оклянским: головы эти подвержены самоистачивающей рефлексии. «Эти герои, — пишет он о главных персонажах «маленьких романов» Ветемаа, — люди так или иначе слабые, склонные к компромиссам, не способные отстоять и утвердить лучшие качества своей натуры в прямом поединке с жизнью. И все они, если угодно, духовные калеки, хотя и ставшие ими под влиянием различных причин и условии, не во всем от них только зависящих. Они и сами ощущают дефекты своей личности и обостренно их переживают. …У них не хватает… четкой нравственной идеи человеческого существования…» [15]

В самом деле, уже своим первым романом «Монумент» (1965) Ветемаа ввел в современную эстонскую литературу новый для нее тип современного антигероя. По сравнению с главными персонажами остальных произведений писателя Свен Вооре внешне даже наиболее благополучный, в житейском отношении — везучий человек. Он делает блистательное восхождение по лестнице карьеры, получает выгодные заказы, судя по всему, очень даже доволен нынешним своим статусом. Да он и внешне хорош собой, молод, энергичен, за словом в карман не полезет. Он не спивается, как Рубен из «Усталости» или Ильмар из «Ужина на пятерых», не подвержен болезням, как Яан, главный герой романа «Яйца по-китайски». Не довлеет над ним ни груз прошлых ошибок, ни всемогущий джин, выпущенный им самим из водочной бутылки или лабораторной колбы. Более того, наделенный остротой ума и чувством юмора, Свен Вооре открыто издевается над людскими недостатками и умело использует их в собственных эгоистических целях.

В то же время душа его уже основательно деформирована в нравственном отношении. Умело пользуясь «громкими» словами, зная великолепно психологический механизм демагогии и ее воздействия на людей, Свен локтями расчищает себе путь в жизни, не особенно стесняясь в выборе средств. Приспособленец, карьерист, демагог — лишь одна сторона его характера. Воинствующий эгоист и циник, возведший беспринципность в принцип жизненного поведения — другая. Выбранная писателем форма — романа-монолога, исповеди от первого лица такого героя создает необходимый художественный эффект сатирического саморазоблачения. Авторская позиция здесь — в выборе именно такого психологического типа в качестве центрального, в выборе именно такой формы его разоблачения, в соотнесении того, что говорит и делает Вооре, с нравственными принципами нашего общества. И хотя на уровне сюжетной развязки зло (в образе Свена Вооре) нахально торжествует, наивно было бы полагать, что авторская концепция реализуется здесь прямолинейно в сюжетном действии. Она выражена в «Монументе» гораздо опосредованнее, как авторское отношение, преломленное через призму «романа антигероя», то есть по логике доказательства от противного. Примечательно (и это прослеживается особенно рельефно при сопоставлении с «Сосной, которая смеялась» литовца Ю. Марцинкявичюса и «Следователем» латыша А. Бэла), что Ветемаа не замыкается здесь в пределах чисто-художнической, творческой проблематики: отталкиваясь, как от исходной, от проблемы нравственной этики советского художника, он выходит к более широкой философской проблематике нравственной сущности и мотивов поведения современного человека.

Нравственная деформация другого рода явилась предметом пристального анализа в пьесе «Ужин на пятерых» — произведении, по своей идейно-художественной фактуре более примыкающем к ранним романам Ветемаа. С годами все более расширялась и усложнялась проблематика его творчества, охватывая нравственные аспекты поведения человека в условиях современной научно-технической революции, сохранения гуманистических ценностей под прессом психологических перегрузок, убыстрившихся ритмов, чрезмерной технизации и рационализации всего образа жизни. «Ужин на пятерых» лишь в первом приближении может показаться пьесой о «зеленом змие» и его разлагающем влиянии на семейные отношения наших современников. Конечно, и этот пласт в пьесе есть, но, как и все остальное в творчестве