бессильной против хищника, страх беглеца, которому не удается уйти от погони. Руки и ноги у нее похолодели. Сознание было четким, а тело словно парализовало. Это походило на страшный сон, на кошмар — только она не спала!
Тут Элизабет различила темную фигуру в широком одеянии и с трудом сдержалась, чтобы не закричать. Кто-то был прямо здесь!
Это призрак?
Можег быть, это вернулась мумия Исиды и. хочет получить обратно свою усыпальницу?
Элизабет очень живо представила себе, как закутанный в льняную материю мертвец встает из гроба и идет при свете луны. Ей показалось, что пахнет смолой, кото-рой в древности пропитывали погребальные пелены.
Элизабет укорила себя за то, что дала волю фантазии. Конечно, это не призрак и не вышедшая из гроба мумия. Это живое существо из плоти и крови. Иначе просто быть не может.
Сквозь противомоскитный полог она разглядела, что незваный гость направился к ее дорожному сундуку. Кем бы ни был пришелец, он явно намеревался порыться в ее личных вещах!
Думай, Элизабет, соображай! Нечего жаться в постели! Никакой рыцарь в сверкающих латах не примчится на своем верном скакуне, чтобы спасти тебя от того, кто проник в пещеру. Надо самой что-то делать.
Где ее решимость? Ее сила воли? Ее отвага? Милая, нежная Анни говорила, что в Элизабет ее больше всего восхищает отвага. Разве младшая сестра не была бы разочарована, если бы сейчас увидела, что она съежилась под одеялом и притихла, как мышка?
Элизабет услышала, как тихо скрипнула крышка сундука. Ее передернуло от отвращения. Сейчас кто-то будет рыться в сундуке, чьи-то руки коснутся нижнего белья, тончайших батистовых сорочек и панталон. Этот кто-то возьмет старинную брошь с камеей, которую мать подарила ей в день шестнадцатилетия. А то и бесценную фотографию Анни и всей семьи, с которой она никогда не расстается.
Элизабет с изумлением поняла, что теперь испытывает уже не столько страх, сколько гнев. В конце концов, разве что-то может причинить ей более сильную боль, чем та, которую она испытала от смерти дорогой Аннелизы?
Кто посмел войти к ней в спальню, ворошить вещи и ругать ее до полусмерти?! Господь свидетель: она не намерена лежать в постели, она не трусиха! Пора действовать. Но сначала необходимо вооружиться.
Розовый шелковый зонтик лежал на старинном столике у кровати.
Ничего лучшего она придумать не смогла. Хотя зонтик наверняка сломается, а он так нравится ей.
Придется сначала вскочить, а потом уже схватить его. Она приготовилась, сделала глубокий вдох, раздвинула противомоскитную сетку и решительно крикнула:
— Стойте! Кто здесь?
Темная фигура у сундука замерла.
Элизабет схватила со столика любимый зонтик и, размахивая им, словно волшебным мечом, повторила свой вопрос, моля Бога, чтобы пришелец не расслышал, что голос ее дрожит:
— Я сказала: кто здесь?
Вор выпрямился, повернулся и опрометью бросился к выходу. При этом он перевернул стул и задел жестяную банку с печеньем, стоявшую на краю стола. Банка с шумом упала на каменный пол.
Дверь спальни распахнулась, и темная фигура исчезла в ночи. Мгновение спустя Элизабет будто кто в спину толкнул, и она пустилась в погоню.
Сжимая в одной руке зонтик, а другой придерживая подол длинной ночной рубашки, девушка мчалась за грабителем. Только когда под ее босыми ногами оказалась дорожка, посыпанная гравием, она опомнилась, поняв, что даже не успела надеть тапочки.
— Дьявольщина! — тихо выругалась Элизабет, глядя, как неизвестный благополучно подбегает к саду.
Она вздохнула. Отчасти этот вздох выражал разочарование, отчасти — облегчение. Ничего уже не изменить. Так что будет лучше вернуться в спальню.
Элизабет повернулась и только теперь заметила позади себя еще одну темную фигуру. Тихо вскрикнув, она выставила зонтик как шпагу.
В следующее мгновение она, узнав человека, опустила свое оружие и несколько ворчливо воскликнула:
— Вы меня напугали до полусмерти!
Джек ступил в полосу лунного света и чуть иронично осведомился:
— Вышли на ночную прогулку, миледи?
Глава 13
Джек отступил на пару шагов и поднял руки, показывая, что сдается.
— Миледи, я взываю к вашему милосердию. Пожалуйста, не надо так размахивать зонтиком. Он может оказаться очень опасным оружием.
— Вот именно, милорд, — решительно подтвердила Элизабет.
Он внимательно посмотрел на нее и заметил:
— Кажется, вы запыхались, миледи.
— Да, милорд, — недовольно подтвердила она.
— И какова причина?
— Я гналась за вором, который был у меня в спальне.
Джек засмеялся:
— Гнались за вором?
— Да. Я проснулась и увидела, что в моей комнате кто-то есть.
Джек перестал улыбаться. Его губы плотно сжались.
— Вы уверены?
Она кивнула:
— Я его преследовала.
— Вы не воспользовались звонком, чтобы позвать на помощь?
Элизабет забыла о колокольчике, однако она не собиралась признаваться в этом.
— Помощь подоспела бы не сразу, а вор тем временем успел бы скрыться.
— Поэтому вы и погнались за ним.
— Вот именно.
— Дурочка! — зло воскликнул Джек. — Это могло плохо для вас кончиться!
— Я знаю.
Как объяснить Джеку, что ее страх уступил место ярости? Что из трусливо жавшейся в кровати жертвы она вдруг превратилась в охотницу? Смерть больше не пугала ее. Ей каким-то чудом удалось пережить ту ужасную ночь прошлой зимой, когда умерла ее милая сестра, которую она любила всем сердцем. Теперь Элизабет знала, что может выдержать в любых обстоятельствах.
Джек схватил девушку за руку выше локтя и заставил повернуться к нему спиной, а потом снова лицом. Он осмотрел ее.
— С вами ничего плохого не случилось?
— Нет, — спокойно ответила она. — Со мной все в порядке.
Элизабет заметила наконец, что стоит перед Джеком в ночной рубашке, которая местами прилипла к потному телу. Ее соски обозначились под тонкой тканью. И Джек смотрел прямо на них.
У нее от волнения перехватило горло. Она тихо спросила:
— Что-нибудь случилось, милорд?
Он неохотно перевел взгляд на ее лицо.
— Нет, миледи. Вор что-то унес?
— Не знаю.
— Он был один?
— Я видела только одного.
Элизабет сама поняла, какой беспомощной и наивной кажется она Джеку.
