кто лечащий врач Милы. Его нужно вызвать на допрос, зыркнуть на него так, как это делает Фома Сельянов, и заставить во всем сознаться.
Но Катя, похоже, никак не сможет распорядиться полученной информацией. Не делать же анонимный звонок по 02! У нее нет доступа к доктору, нет сведений о таинственном мужчине, зато у нее под боком основной подозреваемый во всех грехах. Когда Черкасский узнает, что Мила сбежала от прикормленного врача, он должен как-то отреагировать, выдать себя. Катя должна быть сегодня особенно внимательна к начальству.
В лифте Катя оказалась вместе с Валерией.
– У вас какие-то неприятности? – почему-то спросила у нее начальница.
– С чего вы взяли?
– Выглядите не очень.
– Это мое обычное состояние.
– Я не о том. Внешне вы как раз изменились к лучшему. Линзы вам идут.
Катя в линзах тоже себе понравилась. Но и очки она не забыла взять.
– Но никакие линзы не уберут из глаз льдинки, – предупредила Валерия.
– У меня все в порядке, – соврала Катя.
И пошла работать.
У дверей их общего кабинета Светик обнимала своего жениха и босса и что-то шептала ему на ушко.
– Здравствуйте, – буркнула Катя и поспешила спрятаться за свой компьютер.
У нее – полный порядок. У этих двоих – тоже. Алексею Горчакову больше не надо отвлекаться на посторонних девиц ради спасения друга. Но на Катю он все-таки отвлекся.
– Здравствуйте, Катенька. Хорошая работа с Бабаевым. Оперативно и эффективно. Думаю, это тянет на премию.
Так дешево ее не купишь. Катя не удостоила похвалу ответом.
– А что это ты, Кэт, на работу приходишь позже меня? – прищурилась Светик. – Думаешь, раз переспала с начальством, можно не напрягаться?
Если бы взглядом можно было убить, Алексея Горчакова судили бы за безвременную кончину невесты. А Катя даже не покраснела.
– Ага, беру с тебя пример, – лучезарно улыбнулась она коллеге.
– Да ладно, я пошутила. – Светик сменила ехидную интонацию на оправдывающуюся. – Что было, то прошло. Но теперь здесь опять появилась табличка «Руками не трогать!».
– Хорошо, что предупредила, – развеселилась Катя. – Конечно, без таблички никак, ведь Алексей Сергеевич – особо ценный экземпляр. Его бы в музей.
– Простите, Екатерина...
– Владимировна она, – подсказала Светик.
– Простите, Екатерина Владимировна, – не остался в долгу босс, – но таблички не помогают, особо ценные экземпляры обычно уходят с аукциона.
– Я уж точно не собираюсь в нем участвовать, – холодно заметила Катя. – Я собираюсь работать.
Да что он о себе возомнил?! Конечно, Горчаков привык, что барышни из юбок выпрыгивают ради его внимания. Впрочем, Катя сама дала ему повод. Она ничем не отличается от всех этих девиц, которых так легко соблазнить нахальной улыбкой, парой комплиментов и роскошным образом жизни.
– От работы цвет лица портится, – невинно заметила Светик. – Пока, дорогой, вечером у меня девичник. Подружка моя за англичанина замуж выходит. Боюсь, мы будем пить не шампанское, а чай. Так что, наверное, не увидимся.
Катя уткнулась в компьютер. Она не хотела ни ругаться со Светиком, ни мириться с ней. Она корила себя за то, что не успела как-нибудь незаметно включить диктофон. Ведь специально взяла машинку у Надежды, чтобы записать голос Горчакова и предъявить его на опознание Миле. И еще нужно намекнуть Черкасскому, что Мила пропала из больницы, и посмотреть на его реакцию.
Вечером Чижовы отправились на Патриаршие. Мама оторвалась от швейной машинки, папа – от стакана, Катя – от своей диссертации. Не каждый день получаешь наследство. Особенно такое, вступить в которое денег не хватит.
Тетушкины хоромы располагались в соседнем от квартиры Черкасского подъезде. И консьержка там была другая. Катя могла не беспокоиться.
– Агриппина Ивановна? Да, очень жаль старушку, – вздохнула тетушка, дежурившая у входа. – Хотя она скандальная была, на всех жаловалась, во все инстанции писала. То ей жарко, то холодно. То соседи стучат молотком, то музыка у них. А вы родственники? А на Агриппину Ивановну совсем не похожи. Ну, это и к лучшему...
Квартира была на верхнем этаже. И ключи к замкам подошли.
Чижовы топтались в прихожей, вдыхали запах затхлости и одинокой старости. Колченогая мебель, ковры, хрустальная люстра. Все это считалось роскошью лет тридцать тому назад. Пыль, паутина, мусор. Влажную уборку, похоже, здесь последний раз проводили при советской власти.
Важно не где ты живешь, а как. Их маленькая квартирка в «этой дыре», в подъезде без консьержки, но с кошками, с матерящимися, но не жалующимися соседями, показалась Катей дворцом.
– Мы тут все уберем, порядок наведем, старье выкинем. – Катя вдруг испытала прилив энтузиазма. – И не волнуйтесь насчет ремонта. Сейчас нужно папу подлечить. А потом я кредит возьму, у меня теперь приличная зарплата. И премию обещали. Раз мне тут жить, мне и платить.
Около десяти часов вечера родители засобирались домой. Катя же решила начать обживаться на новом месте прямо с сегодняшней ночи.
– Надеюсь, дух тетушки мне не явится, – храбрилась Катя.
Хотя чувствовала она себя не слишком уютно в этих стенах.
– Если что, зови консьержку, – посоветовал папа. – Мне она показалась весьма бдительной женщиной: столько вопросов нам задала, документы спросила.
– Для борьбы с призраками требуется не бдительная женщина, а крепкий мужчина, – возразила мама. – Так что зови соседа. Заодно с каким-нибудь олигархом познакомишься.
Закрыв за родителями дверь, Катя обошла свои владения. Несмотря на приличную площадь, высокие потолки, потрясающий вид из окна, квартира смотрелась унылой. Никакого хай-тека, фотографий, ваз для цветов. «Старость – не радость, – казалось, вздыхали и низкий сервант, и продавленный диван, и телевизор „Горизонт“. – Особенно старость без гостей и юбилеев...»
Катя тоже вздохнула. Неужели и ее в конце концов ожидает нечто подобное?
Катя собрала в пакет стоптанные тапочки и сапоги со стершимися набойками и пошла выкидывать его в мусоропровод. Но на лестнице неожиданно столкнулась с шумной компанией. Плейбои и полураздетые девицы модельной внешности пили шампанское прямо из горлышка и искали ключи от квартиры, соседней с Катиной.
– Боже мой, какая встреча! – завопил один из парней и, расплескивая шампанское, кинулся к Кате. – Екатерина, вы что, в прислуги подались? Неужели мы вам так мало платим, что понадобилась эта унизительная подработка?
Катя вздрогнула. Олег Черкасский собственной персоной! Но он же живет в соседнем доме? Вот и приводил бы девиц туда! И почему, собственно, в прислуги? Да, на Кате старые джинсы и безразмерная майка, потерявшая цвет от частных стирок. А что ей, полы в вечернем платье мыть, а мусор выносить в туфлях на шпильке?
– Если женщина не выглядит как модель, значит, для вас она прислуга? – усмехнулась Катя. – А для меня – наоборот. Прислуга – это они. Эти красотки обслуживают вас!
Теперь ей палец в рот не клади!
– А что вы здесь делаете? – допытывался Черкасский. – Следите за нами? Не беспокойтесь, сегодня мы
