не планировали никого душить.
– Я могу вам задать тот же вопрос, – парировала Катя. – Что вы делаете здесь?
– Да скучно стало в клубе, решили к Лешке завалиться. Можете присоединиться. – Олег подмигнул. – Лешка, ты ведь не стал бы возражать, если бы к тебе, а еще лучше, на тебя Екатерина завалилась?
И все засмеялись. Кроме Кати и Алексея Горчакова. Ну, куда же без него! Черкасский без своего компаньона шампанское не пьет и девушек не соблазняет.
– Я здесь живу, – объяснил Горчаков Кате.
Так не бывает! Мало ей было унаследовать хоромы в соседнем доме от квартиры Черкасского, которой Катю приманили, как кролика в шляпу. Выяснилось, что еще и у Горчакова апартаменты – дверь в дверь с ее квартирой. Мистика какая-то. Впрочем, это же Патриаршие...
Теперь Катя отлично понимала свою тетю, которая ворчала на соседей и хотела с ними судиться. Да если бы она узнала, как они обошлись с ее племянницей, она бы специально кошку завела, чтобы та гадила им под дверь!
– Я тоже здесь живу, – с достоинством ответила Катя и пошла к мусоропроводу.
Пусть не считают себя хозяевами жизни! У обычных людей тоже есть право на тишину московского дворика и хороший вид из окна.
Стало быть, теперь Катя и Алексей – соседи. Кате такое и во сне не могло присниться. Но судьба распорядилась иначе, вернее, тетя. Старушка все-таки отомстила соседям: Катя будет маячить перед Горчаковым, напоминать ему о его, мягко скажем, не джентльменском поведении. Камешек в ботинке за тысячу долларов.
Правда, и этому камешку придется несладко. Катя станет свидетельницей буйных оргий Горчакова с Черкасским и тихих семейных вечеров со Светиком.
Мусор выброшен. Лестничная площадка пуста. Почти. Олег и целая стайка моделей обливаются шампанским уже за дверью квартиры Горчакова. Правда, сам хозяин к ним присоединяться не спешил.
– Катя, я хотел вас попросить, – не слишком решительно начал он.
Знает она все его просьбы!
– Не волнуйтесь, Алексей Сергеевич, – перебила Катя, – я не побегу докладывать Светлане о ваших гостях. И особенно о гостьях. Можете делать все, что душе угодно. И телу, конечно, тоже. Я больше не будут вламываться и доводить ваших партнерш до реанимации. Кстати, о реанимации. Она опустела. Мила исчезла из больницы. Это вы похитили ее? Чтобы она не очнулась и не опровергла историю господина Черкасского об удушении по взаимному согласию?
Спасибо тете. Теперь у Кати есть уникальная возможность дома доделать то, что она не успела на работе. Например, сблефовать и припереть Горчакова к стенке. Как ему новость про пропавшую жертву?
Но Алексей совсем не удивился, не растерялся, не признался.
– Думаю, Милу похитили вы, Екатерина Владимировна, – заявил он.
14
– Откуда вы зн... – не смогла удержаться Катя.
Стоп! Если Горчаков в курсе того, что Милы больше нет под капельницей, значит, ему рассказал об этом доктор. А с чего бы это товарищу в белом халате делиться информацией с преуспевающим юристом? Только если последний ему платит.
Катя так и знала! И без диктофона ясно, что Черкасский и Горчаков – одна шайка-лейка. И именно они подкупили врача, чтобы он не выпускал Милу из комы и из больницы. Так что теперь они могут потребовать деньги назад.
Но откуда Горчаков знает о Катиной роли во всей этой истории? Тюбик детского крема – видимо, недостаточная плата за то, чтобы медсестра держала язык за зубами.
– Что вы такое говорите? – Катя приняла оскорбленный вид.
– Мы так и будем беседовать здесь? – усмехнулся Алексей.
– А что вас не устраивает?
– Вид на мусоропровод вместо вида на небывало жаркий закат.
– Хотите пригласить меня в гнездо разврата? – поморщилась Катя.
Из-за двери квартиры Горчакова доносились долбежная музыка и визгливый смех.
– Можете пригласить меня в обитель добродетели, – кивнул Алексей на дверь квартиры Кати.
– Пойдемте! – Она изобразила радушие. – У меня как раз неубрано. Нет ни кофе, ни чая, ни шампанского.
– Я вижу, вы подготовились к встрече особо дорогих гостей?
– Бесценных, – хмыкнула она.
Когда-то он был ей действительно дорог. Правда, тогда она почему-то боялась лишний раз на него взглянуть. А теперь Катя чувствует себя с Алексеем на равных. Нет, она даже лучше его, потому что никого не подставляла! Не оказывалась замешана в темной истории с убийствами, продажными следователями и врачами. Несчастная любовь как-то раскрепощает.
Горчакову хватило одного взгляда на Катины хоромы, чтобы догадаться:
– Тетушка оставила наследство?
– Откуда вы знаете?
– Если бы Агриппина Ивановна приходилась вам бабушкой, мы бы с вами давно стали соседями. Бабушкам обычно не нравится, когда внучки тратят по два часа на дорогу в одну сторону.
– А может быть, я купила эту квартиру?
– Вместе с рваными тапками? – усмехнулся Горчаков, вспомнив, какой растерянный у нее был вид на лестнице, с огромным пакетом в руках, из которого выглядывали старые калоши. – Ну тогда вы – первая барышня в этом доме и в окрестностях, кому это элитное жилье досталось не по наследству и не от спонсора.
– Проходите. Значит, вы ощущали себя моим спонсором, когда предлагали устраиваться со всеми удобствами в квартире вашего закадычного дружка?
– Катя, я уже извинился. – Алексей больше не говорил легкомысленным тоном. – Дурацкая история, я согласен. В стиле этих наших ролевых игр. Но тогда это казалось оптимальным выходом. Если бы я просто рассказал вам про Олега, вы бы мне не поверили.
– Я и так вам не поверила, Алексей Сергеевич. Откуда вы знаете, что Милы нет в больнице? Вы и Черкасский не хотели, чтобы она очнулась? Для вас она тоже всего лишь пешка в игре?
– Олег хотел быть в курсе ее состояния. Он заплатил деньги, чтобы девушку перевели в хорошую клинику. Он договорился с одной из медсестер, чтобы она сообщала ему новости. Что здесь такого? Хотя это и было недоразумение, Олег чувствовал свою вину.
– Надо же, вы любую ситуацию выворачиваете, как носок! – восхитилась Катя. – И все время выходите сухими из воды. Вот что значит быть адвокатом. И какие же новости вам сообщила ваша сексотка?
– Вы льстите и мне, и ей, Катя... Медсестра сказала, что в клинике страшный переполох. Пациентка пропала прямо из палаты. Но незадолго перед исчезновением к ней приходила посетительница. Коллега по работе, по описанию очень похожая на вас.
– Интересно, что это за описание? «Мымра в очках»?
Сегодня Катя надела линзы. Но не вчера.
– Очки там присутствовали. – Горчаков сделал вид, что он пытается припомнить ее фоторобот. – Джинсы, майка. Светлые волосы. Симпатичная. Глаза такие добрые и честные... Нет, мымры не было.
Честные глаза? У распространительницы детского крема? Хотя, может быть, медсестра так себя выгораживает.
– Хорошо, – кивнула Катя. – Я принимала в этом участие. Только я не похитила Милу, а помогла ей уйти из больницы. Ей стало лучше. Она не хотела там оставаться.
– Если ей стало лучше, ее бы просто выписали, – снисходительно заметил Горчаков. – У нас насильно в больницах держат только по приговору суда.
– За деньги у нас держат кого угодно и где угодно. – Она тоже кое-что в жизни повидала. – Хоть шахтеров в шахтах с метаном, хоть призывников дома. Мила очнулась и услышала, как ее лечащий доктор договаривался с неким субъектом с противным голосом не выпускать ее из комы. А вы говорите – просто
