– Боже мой, Катенька, у вас такое лицо, словно это я убила Вольского. – Валерия улыбнулась, то ли язвительно, то ли снисходительно. – Перестаньте! Конечно, у меня не было билета на вчерашний спектакль в театр. И я не маскировала снайперскую винтовку в букете.
Конечно нет. У нее же аллергия на цветы. Катя и не представляла себе ничего подобного. Валерия ей нравилась. Если и она окажется из плохих, значит, Катю привлекает зло. И ей надо работать в ночном дозоре. Чем-то вроде радара, засекающего темные силы.
Нет, она бы не смогла дать показания против Валерии с такой же легкостью, как против Черкасского. Гражданский долг и ничего больше... Но ведь Стурова не упрекнула Катю за тот букет. Вначале она была придирчива, но все же благожелательна. Киллеры не такие. И те, кто нанимает киллеров, тоже.
Но факты – вещь упрямая. У этой женщины были и мотив, и возможность.
– Значит, вы отомстили ему по-другому, – догадалась Катя. – Петр ведь тоже потерял семью.
– Вы в курсе? – удивилась Валерия.
– Да, мы с ним недавно пообщались в неформальной обстановке.
– Это была идея Олега, – призналась Стурова. – Он познакомился с женой и дочерью Вольского на какой-то вечеринке, назвал их «безмозглыми курицами, изнывающими от тоски в своем курятнике». И решил устроить в этом курятнике маленький переполох.
– Что ж, ему это удалось...
Надо же, как все повернулось! Получается, что Черкасский не совсем бессовестный тип, растлитель и извращенец. Во всяком случае, он не развлекался, а старался для любимой женщины. Впрочем, план его был слишком циничным.
– Мне не нравилась эта затея, – поспешила добавить Валерия. – Но Олег не стал меня слушать. И в чем-то он оказался прав. Нечто, похожее на компенсацию морального вреда, я все же испытала.
– А вы знаете о том, что потом Петр стал мстить Черкасскому? Пытался подставить его, подсунуть третью жертву янтарного маньяка?
– Нет, не знала. Но всегда догадывалась, что зло – это бумеранг.
– А про игру вы знаете? – Катя решила открыть все карты.
– Игру?
– Да, ту, в которую играет золотая молодежь.
– То есть Черкасский, Горчаков и Волконский? – уточнила Стурова. – Да, я слышала про это развлечение. Не таким уж оно было невинным, как оказалось. После того как Олег угодил в СИЗО, а Коля Волконский – в гроб, это безобразие прекратилось. Надеюсь, наши мальчики повзрослели.
– Я в этом не уверена, – покачала головой Катя.
И рассказала о том, что или у нее в глазах двоится, или игра оказалась двойной.
– Параллельные смерти? – изумилась Валерия.
– Да, эпизоды словно дублируются. Удушение янтарным ожерельем. Самоубийство совратителя. Убийство в театре Петра Аркадьевича.
– Боже мой, никогда не задумывалась о том, что Вольского зовут как Столыпина. И по-вашему, Катя, это не случайные совпадения?
По ее мнению, это чей-то дьявольский план. И меньше всего ей хотелось, чтобы автором оказался Горчаков. Да и Черкасский тоже, даже ради Валерии. Но если не они, тогда кто? С ними была бы хоть какая-то определенность. А так – можно подозревать всех. И это пугает.
– Почему же всех? – задумалась Стурова. – Только тех, кто был в курсе игры. А таких людей не очень-то и много. Только трое участников. Я и Светик знали в общих чертах...
– Светик могла проболтаться. И кто-то посторонний мог услышать разговор «своих»...
– Может быть, вы и правы, Катя. Но все же этот кто-то не должен быть совсем уж посторонним. Светик если и проболталась, то не по радио же! Этот кто-то – общий знакомый...
В мобильнике Валерии, конечно, был номер телефона Горчакова. Но они решили, что не стоит пробиваться с боями к шефу домой. Лучше спокойно все обсудить с ним в общественном месте, где Светик утратит бдительность. Стурова дала Кате пригласительный билет на сегодняшний благотворительный вечер.
– Начало в семь, но наша фирма почти в полном составе соберется там уже к пяти часам, – пояснила она. – Форма одежды – парадная.
Катю даже это не остановило. В чемодан, который она привезла из дома, мама заботливо положила пару весьма симпатичных, собственноручно ею сшитых сарафанчиков, которые летом успешно сойдут за вечерние платья. Простенько, но со вкусом. И с босоножками на высоких каблуках, купленными в прошлом году на свадьбу троюродной сестры, будет неплохо.
Катя явилась в театр одной из первых. Открыла массивную дверь, еще раз убедилась в наличии охраны и металлодетекторов. Как же вчерашнему стрелку удалось их миновать? Или он прошел со служебного входа? Свой не только в фирме «Горчаков и партнеры», но и в театре. Кто же это может быть?
Катя встала в фойе так, чтобы видеть входящих. Но в Малом театре два разных входа – в партер и на балкон. И гардеробов несколько. Видимо, чтобы знать не пересекалась с галеркой. Оставалось надеяться, что основные действующие лица сегодня займут места в центре зала.
К счастью, Горчаков и Светик приехали вместе с Черкасским и Валерией. Так что Катя может спокойно подойти к Стуровой, а не бросаться к Горчакову. Впрочем, Светик не собиралась выпускать коготки. Ее больше волновало собственное отражение в зеркалах, чем люди, снующие рядом.
Пока Светик поправляла прическу и с кем-то кокетничала, Катя совершила свой марш-бросок.
– Алексей Сергеевич, мне нужно с вами поговорить.
– Мне тоже, Катенька, – улыбнулся он. – Когда я услышал об убийстве Вольского, мне и в голову не пришло, что это историческая реконструкция покушения на Столыпина. Но Лера нам рассказала о вашем предположении.
– Это только предположение, – вмешался Черкасский. – Как было на самом деле, знает только убийца.
– В любом случае, мы здесь ни при чем. Наша игра давно закончена, – перебил его Горчаков.
– А каков был ваш сценарий? – спросила Катя. – Как вы собирались воссоздавать этот эпизод?
– Гораздо элегантнее, – заявил Черкасский. – В игре должны присутствовать кураж, фантазия, легкость, а не трупный запах.
– Мое выступление предполагалось ближе к финалу, поэтому мы обговорили его лишь в общих чертах, – признался Алексей. – И, конечно, речь шла не о том, что меня прикончат во время спектакля, как премьер- министра. Наоборот, предполагалось, что я поменяюсь местами с убийцей. Наверное, ни одна жертва покушения от этого бы не отказалась... Мне предстояло раздобыть снайперскую винтовку, потренироваться в тире, ухитриться пронести оружие в театр, занять удобную позицию. Олег и Коля скупают все места на одном из балконов. Садятся так, чтобы между ними были пустые кресла...
– Кресла-то пустые, но на перила нужно было положить шляпу. Вот ее и должен был простелить наш снайпер, – добавил Черкасский.
– Вообразив, что это тот самый еврей-эсер Богров – убийца Столыпина. Была бы моя фамилия Пушкин, шляпу звали бы Дантес, – завершил Горчаков.
– Не смешно! – возмутилась Валерия. – Безумная затея – стрельба в общественном месте. Как минимум, хулиганство. Как максимум, террористический акт. О чем вы только думали?!
– Патроны были бы ненастоящими, не волнуйся. Пневматические пульки, как в тире. – Алексей и сам понимал, что идея не очень. Даже хорошо, что они ее забросили.
– Детский сад какой-то! – прокомментировала Стурова.
– Кто бы говорил, – усмехнулся Олег. – Помнится, ты сама, Лера, года два назад здорово подсела на одну компьютерную игрушку. Вообразила себя Клеопатрой, строила империю, набирала войско...
– Это была стратегия, – объяснила Стурова. – Нормальная компьютерная стратегия. Развивает мышление. Почему бы и нет?
– А почему бы не судить, чтобы не быть судимым?
Катя почти не слушала их перепалку. Она думала о другом. Нужно понять, кто и зачем устроил двойную игру. Как будто этот кто-то получил такие же задания, как Черкасский, Волконский и Горчаков, но выполняет
