– Подожди, – остановил он ее. – А тебе зачем все это надо?
– Что – все? – напряглась она.
– Ну, зачем ты все эти вопросы задаешь? Выспрашиваешь, высматриваешь, вынюхиваешь?
Да, тон у Влада стал не как у экскурсовода. Нет, он все-таки очень подходящая кандидатура.
– Я уже и так все знаю, – заявила Катя и посмотрела на него в упор. – Долго думала: как же убийца вчера пронес в театр снайперскую винтовку? А потом увидела твой кофр и поняла. Ты принес оружие, ведь так? Ты здесь часто бываешь, тебя не досматривают. Охрана думает, что металлодетектор пищит из-за твоего объектива.
Влад тоже ее разглядывал. Словно решал, блефует она или нет. Стоит ли воспринимать ее всерьез? Колоться или посмеяться над шуткой?
– Ну принес, ну и что? – пожал он плечами.
Катя так и не поняла: это признание, или как? Влад сказал ей, что пронес в театр винтовку, из которой застрелили Вольского. Значит, он и есть убийца!
– Меня попросили, я и принес. Ко мне часто с такими просьбами обращаются. Если кому ствол нужен – ко мне. Есть у меня с войны заначка. И связи всякие. Могу достать...
Это прозвучало как реклама. Мол, и тебе достану, только скажи. Словно фотограф не слышал об уголовной ответственности за незаконный оборот оружия.
– И кто же к тебе обращался? – уточнила Катя.
– Волконский, например. Задал он мне задачу! Почему-то он задумал застрелиться непременно из револьвера. Хотя не все ли равно, если край пришел? Я, конечно, ему ствол достал, но удивился.
Вот это да! Одной загадкой меньше. Что ж, в этом эпизоде все сходится. Может быть, Влад – не неизвестный игрок, а всего лишь оруженосец? Во всяком случае, признался он именно в этом. А мог бы ни в чем не признаваться. Или, наоборот, рассказать весь расклад и прикончить слушателя. Неужели все-таки не он? Но кто же тогда главный злодей?
– А кто тебе снайперскую винтовку-то заказал? – не унималась Катя.
– Вообще-то, я своих клиентов не выдаю, иначе они бы ко мне не обращались. Я про Колю Волконского трепанул только потому, что он у меня больше уже ничего не купит. А тебе болтать об этом не советую. Буду все отрицать, а ты ничего не докажешь. Впрочем, не удивлюсь, если у тебя не получится наболтать лишнего. Потому что клиент попросил не только винтовку в театр, но и тебя на этот балкон доставить. Что я и сделал...
Катя похолодела. Все-таки это ловушка! И сейчас ее будут убивать! А она даже не в курсе – кто?
Между ней и дверью Влад присел на корточки. Расстегнул свой кофр, достал из него какие-то металлические штуки и стал их привинчивать друг к другу. Винтовка, как и было обещано.
Неужели все-таки Влад? Впрочем, глупо стрелять из снайперской винтовки в упор. Или Катя – не единственная мишень?
– Зачем твоему клиенту сегодня винтовка? Вчерашнего мало? – огрызнулась она.
– Он мне о своих планах не докладывает, – спокойно ответил Влад. – Он задания дает, я выполняю, он платит.
– Тебе мама в детстве не объясняла, что убивать нехорошо? – беспомощно спросила Катя.
– А вам, Катенька, никто не объяснял, как опасно совать свой нос в чужие дела?
Катя пропустила тот момент, когда на балконе появился третий. Видимо, дверь открылась и закрылась бесшумно.
Перед ней стоял Олег Черкасский. И, как тогда, в архиве, Катя сразу поняла, что он опасен. Что он – убийца...
19
– Надеюсь, время глупостей позади, и вашей компании адвокатов больше не понадобится адвокат. – Сергей Михайлович Горчаков оставил ненадолго красоток, чтобы провести воспитательную беседу с сыном.
– Глупости бывают разные, – усмехнулся Алексей. – У некоторых – стройные длинные ноги. Думаешь, маме приятно наблюдать их вокруг тебя?
– Сынок, мама-то – женщина умная. На глупости она внимания не обращает. Даже если это весьма приятные глупости...
Они похожи – отец и сын. В обоих чувствуется порода. Сергей Михайлович выглядит, скорее, как старший брат, а не как умудренный опытом и морщинами отец. На многое они смотрят одинаково. На красивых женщин, например.
Еще недавно последнюю реплику отца сын подхватил бы как-нибудь так:
– Естественно, ведь обращать на них внимание – прерогатива мужчин.
Сейчас же Алексей подумал о том, что отцу повезло. Не с глупостями, разумеется, а с мамой.
– Кстати, где сейчас твой дружок? – поинтересовался Горчаков-старший. – Как адвокат со стажем, я бы посоветовал ему вести себя тише воды, ниже травы. Я недавно пообщался с его будущим тестем. И понял, что он очень недоволен той историей. Олегу надо быть осторожнее. Министр намекал, что может и слежку организовать, и телефоны его прослушать. Все что угодно, лишь бы отвадить от него дочь.
– Насколько я знаю, девушка любит поступать назло папочке, – заметил Алексей. – Так что его старания будут напрасны.
Ему ли не знать, сам был таким. «Горчаков и партнеры» основал отец. А сын не торопился становиться респектабельным юристом. Сначала его тоже больше привлекал ресторанный бизнес: официантки, тусовки, выпивка за счет заведения. Но потом у отца случился инфаркт, и сыну пришлось протрезветь и вспомнить кодексы.
– Все зависит от компромата, который удастся накопать, – возразил отец. – На некоторые вещи глаза не закроешь. Так что будьте осторожнее. Я бы не хотел, чтобы ваши похождения обсуждали на правительственном уровне.
– Папа, какие похождения? – возмутился Горчаков-младший. Все-таки иногда респектабельность не помешает. – Что за наветы? Мы тут благотворительный концерт устраиваем, а не оргию.
– Отлично, сынок. – Отец сделал вид, что поверил в чудесное перерождение своего шалопая, да и чужого тоже. – Да вы с Олегом просто пай-мальчики. Надеюсь, и после концерта оргии не будет.
– Что же вам все неймется-то, Екатерина? – с кривой усмешкой спросил Олег Черкасский. – Вот зачем вы сюда забрались? Написано же: посторонним вход запрещен. Что же вы не можете мимо пройти, все время вмешиваетесь? А с виду – рассудительная такая барышня, тихая. В вашем омуте не черти водятся, а какие-то добровольные помощники милиции. Почетную грамоту с Петровки, 38 хотите?
– Если бы я прошла мимо, вы бы убили Милу. – Катя старалась не бояться.
Раньше надо было дрожать. Сидеть дома и дрожать. А не шататься по техническим помещениям в обществе убийц и их оруженосцев.
И все-таки Черкасский! Интуиция ее не подвела. Катя тогда задержала преступника. Никакое это было не недоразумение! Недоразумение, что его отпустили. Поверили в этот бред с игрой. Но ведь Мила подтвердила его слова. Впрочем, она могла и не знать, чем закончится его эротическая фантазия. «Пакт о ненападении» между СССР и Германием тоже имел далеко идущие последствия: пол-Европы прошагали, полземли...
Но, с другой стороны, зачем все это Черкасскому? Он же и так главный игрок. Зачем ему параллельная цепь событий? Здесь нет логики. Просто Катя действительно подозревает всех. А ее второй босс мог случайно заглянуть сюда. Да хотя бы в поисках фотографа, которому фирма деньги платит вовсе не за то, что он прячет в кофрах стволы и шатается по балконам. Может быть, бояться не поздно, а рано? Черкасский просто иронизирует, ей лишь послышалась в его тоне угроза?
– Влад, ты свободен, – кивнул Олег фотографу. – Дальше я сам.
Что – сам?! Они остались на балконе вдвоем. Черкасский смотрел на Катю насмешливо, как на кактус без колючек. Сколько ни старайся, все равно не уколешь.
– Убил бы я Милу, не убил бы я Милу... Вам-то, Катенька, что за дело? – лениво поинтересовался он. – Не шныряли бы вы по коридорам да балконам, устраивали бы лучше свое женское счастье. Оно ведь не в том, чтобы Милу спасти? Или хотя бы попили шампанское в буфете. Где вы еще не «Советское»-то
