предпочел не высматривать среди них машину Старика и отвернулся.
Давай договоримся так, парень, – снова заговорил дядя Арт. – Я поспрашиваю про колокол в городе… Ну, например, у тех старых пердунов, с которыми часто болтаю о том о сем. И пошурую в своих книжках – нет ли там чего стоящего об этой чертовой штуке. Идет?
Лицо Дуэйна даже просветлело от радости.
– Думаешь, у тебя что-нибудь найдется? Дядя Арт пожал плечами.
– Пока что это больше похоже на легенду, чем на правду. Но меня всегда интересовала всякая такая чертовщина, и мне нравится опровергать подобные бредни. Поэтому я загляну в свои справочники, в книгу Кроули[58]… В общем, поищу что-нибудь подходящее. Договорились?
– Отлично! – обрадованно воскликнул Дуэйн, чувствуя, будто гора свалилась с его плеч.
Прежде чем они спустились с холма, Дуэйн все же глянул в сторону бара. Пикапа Старика на стоянке не было! В конце концов, сегодняшний день может оказаться неплохим. Проезжая мимо кладбища, Дуэйн обратил внимание на кучу велосипедов у задней стены – наверное, где-то там, в лесу, Дейл с ребятами. Дуэйн хотел было попросить дядю Арта остановиться, но тут же передумал. Конечно, было бы хорошо отыскать друзей и рассказать им о своих находках, но он и так сегодня достаточно долго увиливал от своих домашних обязанностей.
Старик был дома. Больше того, он, совершенно трезвый, трудился в огороде, занимавшем примерно три четверти акра. Несмотря на покрасневшее на солнце лицо и волдыри на руках, Старик пребывал в отличном настроении. Дядя Арт остался у них выпить пива, и Дуэйн, присев рядом и потягивая свою колу, с удовольствием слушал, как братья добродушно подшучивают друг над другом. О колоколе дядя Арт не упомянули
После его отъезда Дуэйн закатал рукава фланелевой рубашки и вместе со Стариком принялся за прополку грядок. Они работали в согласном молчании примерно часа полтора-два, затем вернулись в дом, помылись, и Старик поднялся наверх подправить кое-что в одной из своих новых машин, а Дуэйн отправился в кухню, чтобы приготовить на ужин гамбургеры с рисом и сварить кофе.
За ужином они болтали о политике. Старик вспоминал о своей работе в команде Эдлая Стивенсона[59] во время предыдущих вы-боров.
– Я мало что знаю о Кеннеди, – заметил он. – Он, скорее всего, будет одним из реальных претендентов, но я никогда не доверял этим миллионерам. Хотя… Будет хорошо, если на вы-борах победит католик: хоть и слабый, но все же удар по дис-криминации в этой стране.
И отец рассказал Дуэйну о провале избирательной кампании Альфреда Е. Смита[60] в 1928 году.
Дуэйн, конечно, читал об этом, но внимательно слушал и с подчеркнутым интересом кивал, счастливый уже самой возмож-ностью поговорить со Стариком, когда тот трезвый и ни на кого не злится.
– Так что для католика шансы стать президентом весьма невелики, – заключил тот.
Старик посидел минуту, словно анализируя правоту собствен-ных выводов, затем встал, убрал со стола, ополоснул под краном тарелки и отставил их в сторону для последующего более тща-тельного мытья.
Дуэйн бросил взгляд за окно. Было еще только начало шес-того, довольно рано, но тень от тополя, что рос позади дома, уже дотянулась до стен.
– Ты уходишь куда-нибудь сегодня вечером?
Вопрос был задан равнодушным тоном, хотя на самом деле Дуэйн страшился и долго не решался произнести его вслух.
Старик минуту помолчал, будто обдумывая ответ. Мойка уже почти наполнилась горячей водой, и очки его запотели от пара. Он снял их и вытер полой рубахи.
Наверное, нет, – наконец проговорил он. – Мне нужно поработать в мастерской. Да и не пора ли нам с тобой закончить ту партию в шахматы, которую начали на прошлой неделе? Дуэйн кивнул и допил кофе. – Пойду, пожалуй, займусь пока делами, – сказал он, вставая из-за стола.
Только оказавшись в амбаре с корзинкой для продуктов в руках, Дуэйн позволил себе радостно улыбнуться.
Внезапная атака увенчалась полным успехом.
Одолеть последние тридцать футов было нелегко: они по-пластунски проползли по грязному склону, не имея никакого прикрытия на случай, если Маккоун или Дейзингер вздумают выглянуть из засады. Но несмотря на некоторые помехи вроде придушенного хихиканья Лоренса, все четверо с честью вышли из этого испытания и благополучно добрались до верха. Когда они как снег на голову свалились на Джерри и Боба, те смотрели совсем в другую сторону, а аккуратно сложенные в две кучки метательные снаряды лежали в шести футах за их спинами.
Майк кинул свой ком грязи первым и попал Бобу Маккоуну в спину, чуть выше пояса. Затем все шестеро открыли яростный огонь, забрасывая друг друга снарядами и старательно заслоняя лица во время броска, и в конце концов сошлись в рукопашной. Борьба продолжалась у самой вершины конусообразного холма, но вскоре Кевин, Дейзингер и Дейл потеряли равновесие и скатились вниз футов на тридцать. Кевин первым вскочил на ноги и ринулся за боеприпасами. Маккоун принялся швырять ему в спину комья грязи, но подскочивший Майк толкнул противника сзади, и теперь уже они оба, подняв тучу пыли, покатились по склону.
Борьба за первенство на холме – эта игра получила у ребят название «Хозяин холма» – продолжалась с переменным успехом еще минут пятнадцать. Тех, кто завоевывал верхние позиции, тут же сбивали с ног и стаскивали вниз, но они снова, осыпаемые градом снарядов, отважно карабкались к вершине. Наконец окончательно низверженные Маккоун и Дейзингер отступили к краю пруда и продолжили обстрел с большого расстояния. Их песенка была спета, но лихорадка тщеславия вызвала небольшую междоусобицу в команде Майка, и вскоре каждый сражался только за самого себя.
Ком грязи попал Дейлу прямо в солнечное сплетение. Удар был таким, что парень рухнул как подкошенный и минуты три не мог отдышаться.
А тем временем вокруг кипела настоящая битва.
Кувыркаясь после толчка вниз по склону, Майк ударился о торчащий из-под земли камень и разбил бровь. Рана была неглубокой, но крови вытекло устрашающее количество.
Дейзингеру удалось овладеть выигрышной позицией на самой вершине, но он имел неосторожность приподнять голову и тут же схлопотал кляп в рот – огромный ком был с силой брошен с довольно-таки близкого расстояния. Прижав ладони к губам и бешено, но невнятно ругаясь, Джерри скатился вниз и минуты две кругами ходил у подножия холма. Убедившись наконец, что все зубы на месте, он стер грязь с расквашенной нижней губы, размазав ее вместе с кровью по подбородку, и снова ринулся в бой.
Кевин случайно оказался как раз позади своего бывшего лидера, когда тот круто развернулся, чтобы швырнуть очередной снаряд, и в результате Кев схлопотал удар кулаком прямо в лоб. Военные действия мигом прекратились, бойцы изумленно застыли и с любопытством уставились на Грумбахера. Но тот обратил происшествие в шутку и не преминул воспользоваться моментом, дабы потешить почтенную публику. Он скосил глаза, закрутился на месте, делая вид, что теряет равновесие и ноги у него заплетаются, а потом опрокинулся на спину и заскользил по склону, изображая окостеневший труп. Ребята расхохотались и в знак одобрения засыпали его градом грязевых снарядов.
Именно Лоренс довел игру до кульминационного момента.
В какой-то момент он неожиданно остался один на вершине, в то время как остальные участники сражения продолжали борьбу у самого подножия холма. Исполненный гордости, мальчишка вскочил на бугорок возле того углубления, где еще недавно сидели в засаде Маккоун и Дейзингер, вскинул руки над головой и крикнул:
– Я – Хозяин холма!
За мгновением всеобщего ошеломленного молчания последовали три залпа, и как минимум шесть или семь снарядов угодили точно в цель. В последний момент Лоренс успел отвернулся и спрятать лицо, а комья грязи продолжали беспрерывно лететь и разбивались о его ноги и спину. Рубашка тут же покрылась грязно-серыми пятнами, бейсболка слетела с головы.
– Эй! – предостерегающе закричал Дейл, жестами приказывая остальным прекратить огонь.
Лоренс не шелохнулся, а Дейл прекрасно знал, что если уж его брат заплакал, значит, ему по-
