перепрыгивая через вытянутые ноги зрителей. Впопыхах он едва не наступил на юную парочку, уютно устроившуюся на одеяле – и похоже, вовсе не затем, чтобы глазеть на экран. Взлетев на верхнюю ступеньку эстрады – а находиться на ней имели право только мистер Эшли-Монтегю и человек, которого он привозил собой в качестве киномеханика, – Дейл уже открыл было рот, чтобы поздороваться с Дуэй-ном, но увидел, что тот, стоя рядом с проектором, о чем-то разговаривает с миллионером. Дейл молча прислонился к перилам и прислушался.
И каким же образом вы намерены использовать эту книгу… если она, конечно, существует? – донесся до него голос мистера Эшли-Монтегю.
Приехавший с меценатом молодой человек быстро установил выносные колонки и начал заправлять в проектор пленку с мультфильмом.
– Как я уже сказал, я готовлю доклад об истории нашей школы, – ответил Дуэйн.
На фоне изящной фигуры миллионера его силуэт казался бесформенной тенью.
– Какие доклады могут быть летом, парень, – пожал плечами мистер Эшли-Монтегю и повернулся к киномеханику.
Тот кивнул, и на стене кафе засветился прямоугольник экрана, а на нем появились цифры, всегда имеющиеся на начальных кадрах пленки. Толпа, собравшаяся на лужайке, и все сидевшие в своих машинах вдоль дороги принялись вслух считать от десяти до одного. Как только на экране возникли первые кадры мультфильма про Тома и Джерри, киномеханик навел получше резкость и слегка увеличил звук.
– Пожалуйста, сэр, – говорил в это время Дуэйн Макбрайд, приближаясь на шаг ближе к миллионеру. – Обещаю, что верну книги в полной сохранности. Они мне очень нужны. Без этих материалов я не могу закончить исследование.
Мистер Эшли-Монтегю присел на легкий стул, специально принесенный для него ассистентом. Дейл никогда прежде не видел этого человека так близко. Ему всегда казалось, что мистер Эшли-Монтегю еще молодой человек, но сейчас, в луче проектора и отраженного света экрана, он видел, что миллионеру по крайней мере лет сорок. А может, и больше. Его несколько чопорная манера одеваться и галстук бабочкой придавали ему довольно-таки солидный вид. Сегодня он был одет в белый полотняный костюм, ярким пятном сиявший в темноте. Исследование, – хмыкнул мистер Эшли-Монтегю. – Сколько тебе лет, парень? Четырнадцать?
Через три недели будет двенадцать, – тихо сказал Дуэйн.
Дейл даже не знал, что у его приятеля день рождения в июле.
– Двенадцать… – повторил мистер Эшли-Монтегю. – В двенадцать лет не производят никаких исследований, мой друг. Так что, дружок, поищи то, что тебе нужно для доклада, в библиотеке.
– Я уже искал в библиотеке Оук-Хилла, сэр, – ответил Дуэйн. – Но там не было сведений за один год. Мне сказали, что часть архива Исторического общества была передана на хранение вашей семье. Я полагаю, что эти документы должны быть доступны всем, кто хотел бы их изучить… Все, о чем я прошу вас, сэр, это позволить мне взглянуть на материалы, имеющие отношение к Старой центральной школе.
Несмотря на слово «сэр», Дейл не услышал в тоне своего друга большого почтения к собеседнику. Со стороны казалось, что разговор ведут двое взрослых, равных по положению людей.
Мистер Эшли-Монтегю скрестил на груди руки и с большим вниманием уставился на экран, где Том задавал очередную трепку Джерри. Или это Джерри валтузил Тома?… Дейл никак не мог запомнить, как зовут мышь, а как – кота.
– Можно узнать поточнее тему твоего доклада? – прервал молчание миллионер.
Дуэйн секунду помолчал, словно набирая в грудь побольше воздуха.
«Колокол Порша», – сказал он наконец.
Или он произнес какие-то другие слова? Возможно, Дейл что-то не так расслышал, потому что раздавшийся в тот момент с экрана шум – очередной всплеск возни между Томом и Джерри – почти заглушил ответ Дуэйна.
Мистер Эшли-Монтегю рывком вскочил со стула, схватил Дуэйна за плечи, затем резко отступил и опустил руки. Он выглядел крайне смущенным.
– Такого колокола нет, – донеслось до Дейла сквозь крики из динамиков.
Дуэйн ответил что-то, но взрыв, раздавшийся рядом с котом, заставил даже мистера Эшли-Монтегю наклониться к Дуэйну, а Дейл и подавно ничего не понял.
… Да, колокол действительно был, – говорил миллионер, когда до Дейла снова стали долетать обрывки их беседы. – Но это было много лет, даже десятилетий тому назад. Кажется, еще до Первой мировой войны. И разумеется, колокол оказался подделкой. Мой дедушка был… скажем так… обманут. Одурачен. Его просто надули.
– Вот-вот, именно этим я и хотел бы закончить свой доклад, – сказал Дуэйн. – Иначе придется констатировать, что колокол таинственным образом исчез и его местонахождение в настоящее время остается загадкой.
Мистер Эшли-Монтегю встал и принялся мерить шагами площадку эстрады. Мультфильм закончился, и его помощник торопился поставить документальный ролик о коммунистической угрозе с комментариями Уолтера Кронкайта.[62] Дейл покосился на экран. За письменным столом сидел темноволосый журналист. Эту черно-белую ленту уже показывали в прошлом году в школе на специальном сеансе. Возникшая на экране карта Европы и Азии стала постепенно темнеть, иллюстрируя распространение коммунистического влияния. Толстые стрелы протянулись в Восточную Европу, Китай и еще в какие-то страны, названий которых Дейл не знал.
Ничего таинственного здесь нет, – огрызнулся мистер Эшли-Монтегю. – Я сейчас вспомнил. В самом начале столетия дедушкин колокол увезли куда-то и оставили на хранение. Он больше никогда не звонил. Из-за каких-то трещин в корпусе, насколько я помню. В самом начале войны его забрали, расплавили, а металл использовали на нужды армии.
Он замолчал и снова повернулся к Дуэйну спиной, как бы давая знать, что беседа окончена.
– Было бы отлично, если б я смог привести в своем докладе цитату об этом из книги, ну и, может, несколько старых фотографий… – не унимался Дуэйн.
Миллионер тяжело вздохнул, как будто в ответ на расширение территории коммунистического влияния, изображаемое на экране. Речь Уолтера Кронкайта звучала ничуть не тише воплей Тома и Джерри.
– Молодой человек, никакой книги нет и в помине. То, что доктор Пристман завещал мне, представляло собой кучу разрозненных, несброшюрованных и недатированных материалов. Несколько папок, насколько я помню. Уверяю вас, я не сохранил их.
– Не могли бы вы сказать мне, куда их передали, – настойчиво продолжал расспрашивать Дуэйн.
– Я вообще их никуда не передавал! – воскликнул мистер Эшли-Монтегю, и голос его поднялся почти до крика. – Я сжег их. Я оказывал поддержку профессору в его исследованиях, но лично меня они мало интересовали. И уверяю вас, что не существует никакого таинственного тома, который вы могли бы включить в ваш доклад. Если уж вам так необходимо, цитируйте меня, молодой человек. Все, что касается этого колокола, – сплошное недоразумение. Он был… одной из многих совершенно бесполезных вещиц, которые дедушка отыскал в Европе во время своего свадебного путешествия и привез сюда. Этот колокол убрали из Старой школы еще в начале века и отправили на склад… в Чикаго, кажется… и расплавили в тысяча девятьсот семнадцатом году, когда мы вступили в войну. Вот так-то! А теперь все, хватит!
Документальный фильм окончился, и киномеханик торопливо вставлял первую бобину с пленкой фильма «Подвиги Геракла». В наступившей тишине несколько голов повернулись в их сторону и с любопытством посмотрели на беседующих. Последняя фраза мистера Эшли-Монтегю прозвучала в почти абсолютной тишине.
– Но в таком случае… – снова начал Дуэйн.
– Никаких «случаев», – прошипел миллионер. – Беседа окончена, молодой человек. Никакого колокола нет. И все.
Он слегка взмахнул кистью, указывая Дуэйну на ступеньки, – жест, по мнению Дейла, скорее присущий женщинам. Другой жест был обращен к ассистенту – и перед Дуэйном возник крепкий мужчина не меньше шести футов ростом, неторопливо засучивавший рукава рубашки. Дейл понятия не имел, кто этот человек на самом деле – дворецкий мистера Эшли-Монтегю, его телохранитель или обыкновенный служащий в каком- нибудь из принадлежащих миллионеру кинотеатров.
