бальзамирования видел совершенно голую миссис Дагган.
– Кого? Дуэйна, конечно, – сказал Майк. – А ты думал кого, чудак?
Дейл проворчал что-то себе под нос, смял в кулаке остатки листка и попытался стереть с ладони следы живицы, а потом, прищурившись, посмотрел на небо, едва просвечивавшее сквозь редеющий кверху балдахин листвы. Скоро стемнеет.
Нет, еще не скоро. У нас в запасе еще часа два. На этой неделе, между прочим, самые длинные дни в году, болван. Просто сегодня пасмурно.
Дейл с тоской подумал о том, как долго придется крутить педали до дома Дуэйна. А потом вдруг вспомнил историю с тру-повозом. А ведь им с Майком придется ехать по той же дороге. А потом еще и разговаривать с мистером Макбрайдом и другими взрослыми. Что может быть хуже, чем визит в дом, который посетила смерть?
– Ладно, – вздохнул он, – поехали.
Они спустились с дерева и, оседлав велосипеды, отправились в путь. Небо на востоке было почти черным, как будто с той стороны надвигалась буря. Все вокруг словно застыло в ее ожидании, даже воздух казался неподвижным. Незадолго до выезда на Шестое окружное шоссе ребята увидели приближающуюся в облаке пыли машину и так резко подались вправо, что едва не оказались в канаве.
Пикап Макбрайдов, в котором сидели Дуэйн с отцом, проехал мимо них в противоположную сторону и не остановился.
Дуэйн заметил друзей и догадался, что они едут к нему на ферму. Оглянувшись, он увидел, что ребята стоят на обочине и смотрят вслед удаляющемуся пикапу. Еще через несколько мгновений ребята исчезли за пеленой пыли. Старик их даже не заметил, а Дуэйн ничего не стал ему говорить.
Убедить Старика в том, что какая-то книга является делом достаточно важным для того, чтобы отправиться за ней в тот же вечер, было нелегко. Дуэйн прокрутил для него пленку магнитофона.
Что все это значит? – раздраженно спросил Старик. От Тейлора он вернулся в ужасном настроении.
Дуэйн колебался только долю секунды. Конечно, он мог бы рассказать Старику все, так же как он рассказал все дяде Арту. Но момент для этого был явно неподходящим. История о колоколе могла показаться отцу досужим вымыслом, пустыми бреднями перед лицом реальной потери и теми чувствами, которые терзали его душу. Дуэйн объяснил только, что они с дядей Ар-том изучали историю памятника старины – колокола, который кто-то из Эшли-Монтегю вывез из Европы и о котором теперь никто не помнит. Дуэйн придал этому сообщению оттенок несерьезности, представив как один из их с дядей Артом бесчисленных проектов. Вроде, например, увлечения астрономией, когда они даже соорудили собственный телескоп, или предпринятой однажды осенью попытки построить машину по чертежам Леонардо да Винчи.
Старик выслушал его с пониманием, но не видел острой необходимости именно этим вечером снова тащиться в город и осматривать обломки «кадиллака». Дуэйн чувствовал, что вынужденное воздержание от спиртного терзает Старика стальными шипами, и знал, что если ослабит контроль и позволит отцу оказаться поблизости от пивной «У Карла» или от бара «Под черным деревом», то рискует долго не увидеть его дома. Официально оба заведения по воскресеньям не работали, но для завсегдатаев найти черный вход было делом несложным.
– Может, пока я буду искать книжку, ты сходишь и купишь бутылочку вина или еще чего-нибудь? – предложил Дуэйн. – Надо бы помянуть дядю Арта.
Старик внимательно и остро глянул на него, но постепенно черты его лица разгладились. Он редко шел на компромисс, но умел оценить хорошее предложение. Дуэйн понимал, что отец разрывается между необходимостью оставаться трезвым до тех пор, пока не будут выполнены все необходимые формальности, связанные с похоронами, и сильнейшим желанием напиться.
– Ладно, – буркнул он. – Мы захватим твою книжку, а потом я заскочу купить что-нибудь домой. Помянем его вместе.
Дуэйн кивнул. Единственное, чего он страшился – по крайней мере, до лета, – это спиртного. Он боялся, что болезнь может оказаться наследственной и первый же глоток приведет его на край пропасти, породит ту неукротимую, мучительную тягу к алкоголю, которую вот уже почти тридцать лет испытывал Старик. Но возражать в такой ситуации было неразумно.
Сразу же после обеда, за которым ни отец, ни сын не проглотили ни крошки, они двинулись в город.
Автозаправка «Тексако», принадлежащая Эрни, была закрыта: по воскресеньям она обычно работала до четырех, и сегодняшний день не стал исключением. На площадке стояли три разбитые машины, но «кадиллака» среди них Дуэйн не увидел. Тогда он пересказал Старику то, что узнал от шерифа о Конг- дене.
Тот с отвращением пробормотал какие-то проклятия в адрес «вороватого капиталистического отродья» и отвернулся.
Они проехали по Второй авеню мимо погруженной во мрак Старой школы и свернули на Депо-стрит. Краем глаза Дуэйн увидел отдыхавших на веранде родителей Дейла. Те тоже узнали пикап Макбрайдов, и от мальчика не укрылось, какими напряженными сделались их позы.
Вскоре позади остался и перекресток Брод-авеню.
Черного «шевроле» Конгдена не было ни во дворе, ни на грязной дороге около жалкого домишки. Старик постучал в дверь, но никто не отозвался, кроме пса, огромного, если судить по его злобному лаю. Дуэйн с отцом обошли дом и направились в дальний конец заросшего сорняками двора, осторожно ступая между разбросанными повсюду пружинами, пивными банками и еще каким-то хламом, среди которого валялась даже старая стиральная машина.
За небольшим сараем они наконец обнаружили то, что искали: несколько ржавых автомобилей. Всего их было восемь. Два стояли на каких-то колодах и, судя по виду, еще подлежали восстановлению, остальные представляли собой возвышавшиеся над травой груды ржавых деталей. «Кадиллак» дяди Арта стоял отдельно, ближе всего к сараю.
Не лезь внутрь, – предостерег его Старик, и в его голосе прозвучали какие-то непривычные нотки. – Если увидишь книжку, я сам ее достану.
Теперь, когда машина снова была на колесах, страшные повреждения стали еще заметнее. Крыша сплющена и смята почти до уровня дверей. Даже с пассажирской стороны, около которой они стояли, было видно, что тяжелая машина после столкновения с балюстрадой моста несколько раз перевернулась. Капот исчез, и Конгден или кто-то другой уже успел разложить на траве детали двигателя. Дуэйн обошел «кадиллак» и остановился возле водительского места. Отец!
Старик обошел вокруг машины и встал рядом с ним. Обе левые дверцы отсутствовали.
– Но они были на месте, когда «кадиллак» вытащили из воды! – недоуменно воскликнул Дуэйн. – Я ведь показывал шерифу полосу красной краски на боку.
– Помню. – Старик поднял металлическую стяжку и стал шарить ею в траве, будто надеясь отыскать пропавшие дверцы.
Дуэйн присел и заглянул внутрь, затем отошел к багажнику и сунул голову в огромную дыру, зиявшую на месте заднего стекла, после чего дернул дверцу с правой стороны, открыл ее и склонился над тем, что когда-то было задним сиденьем.
Искореженный металл. Разодранная обшивка. Пружины. Куски ткани и изоляции, свисавшие с потолка салона, словно причудливые сталактиты. Осколки стекла. Запах крови, бензина и масла, вытекшего из коробки передач…
Книги нигде не было.
– Дверцы куда-то пропали, – сообщил подошедший Старик. – А как ты? Нашел что искал?
Дуэйн покачал головой.
Нам придется поехать на место аварии.
– Нет. – В голосе отца звучали нотки, делавшие невозможной любую дискуссию. – Не сегодня.
Дуэйн повернулся, чувствуя, как на плечи наваливается огромная тяжесть, что-то еще более невыносимое, чем острое горе, охватившее его после смерти дяди Арта. Он двинулся в обход сарая, размышляя о предстоящем вечере в обществе Старика и бутылки с выпивкой. Сделка оказалась напрасной.
