Русские люди

Все молча по очереди смотрят на карточку.

Интересная из себя. (Передает Панину.)

Панин. Да, красивая. (Отдает лейтенанту.)

Лейтенант. Полгода не видел. Забыла уже, наверно.

Глоба. Дай-ка! (Смотрит еще раз. Отдает карточку.) Нет, не забыла.

Лейтенант. Не забыла?

Глоба. Факт. Очень симпатичная девица. Полное доверие у меня лично вызывает. Не забыла. Ты и беспокоиться брось.

Лейтенант (смотрит на карточку, Панину). А у вас есть, товарищ старший политрук?

Панин. У меня? Где-то есть.

Лейтенант. Показали бы.

Панин. Далеко где-то.

Лейтенант. Показали бы.

Панин (роется в карманах, вынимает карточку). Измялась вся.

Лейтенант (смотрит). Ишь какая! (Перевертывает.) Простите, тут письмо. Я случайно…

Панин. Ничего, тут ничего, собственно, не написано.

Лейтенант. А глаза какие! Эта — ждет! Эта непременно ждет…

Входит Сафонов.

Сафонов. (отряхиваясь). Первый снег пошел.

Пауза.

Что, дом вспомнить потянуло? Далеко теперь твой дом, а, писатель?

Панин. Далеко.

Сафонов. Глоба, а твоя где фотография? Не вижу.

Шура. А ему, по его характеру, целый альбом нужно возить.

Глоба. Вот это уж неверно, Шурочка. Человек я, правда, холостой, но чтобы целый альбом возить — это нет. Если возить фотографию, так это уж надо одну какую-нибудь, чтобы сердце билось при взгляде, — например, хотя бы вашу. Но вы же мне не подарите?

Шура. Нет, не подарю.

Глоба. Ну, вот видишь. Хотя у капитана, впрочем, тоже нет фотографии. То есть она могла бы тут с ним рядом сидеть, да он все отсылает ее от себя.

Сафонов. Ты не трогай этого. Знаешь же, что больше некого…

Глоба. А хотя бы меня.

Сафонов. Твое время еще придет. Я тебя на крайний случай держу.

Глоба. Это на какой же такой крайний случай?

Сафонов. А вот если пропадет она, ты пойдешь.

Молчание.

Теперь еще отсидеться два дня — и порядок. (Панину.) И придется тебе, начальник особого, сдать свои дела и опять в писатели податься.

Панин. Да, в газете уже, наверное, думают, что пропал их собственный корреспондент…

Быстро входит Васин, за ним Козловский.

Васин. Товарищ капитан, переправилась Апощенко?

Сафонов (взглянув на часы). При мне нет, но сейчас уже, должно быть… А что?

Васин. Где, у Южной балки?

Сафонов. Да, а что?

Васин. Товарищ лейтенант, соедините со второй ротой! Быстро!

Козловский, стоящий рядом с Васиным, хватается за наган, но Васин, незаметно следивший за ним, поворачивается, перехватывает его руку и вывертывает ее. Наган падает.

Сафонов. В чем дело?!

Васин. Сейчас. Товарищ Панин, выведите его отсюда.

Панин (отворив дверь в соседнюю комнату). Идите.

Козловский не двигается.

Ну!

Козловский и Панин выходят.

Сафонов. Что случилось, Александр Васильевич?

Васин. Сейчас. (Лейтенанту.) Соединили?

Лейтенант. Есть. Соединил.

Васин (в телефон). Задержите Апощенко, если еще не переправилась… Я спрашиваю: переправили или нет?..

Пауза.

Я знаю, о чем можно по телефону разговаривать и о чем нельзя. Переправили или нет?.. Понятно. (Положив трубку.) Переправили. Опоздал.

Сафонов. Александр Васильевич, может, объяснишь все-таки?

Васин. Так точно. Сейчас объясню. (Кивает на дверь, в которую увели Козловского.) Вот этот мой племянник объяснит. Пойдемте.

Сафонов и Васин проходят в соседнюю комнату.

Шура. Иван Иваныч!

Глоба. Ну?

Шура. Что же это? Неужели пропадет Валечка? А?

Глоба (угрюмо). Молчи.

Шура. Неужели пропадет?

Глоба. Молчи.

Шура. Неужели вам даже сейчас не жалко, что пропадет?