— Я пришла за своим, Карисса Спенсер, — хорошо поставленным голосом проговорила она, не меняя выражения холодных глаз.
'Откуда она знает мое имя? И что у меня есть такое, что принадлежит ей?'
— Что значит 'за своим'?!
— За золотым диском Сахмет, матери всего сущего и великой волшебницы.
Карисса заставила себя не глядеть на ящик, зная, что Уолли Дункан нашел его как раз там.
— Почему вы ищете его здесь?
— Потому что его украл ваш отец Джулиан Бедрани-Спенсер, и я знаю, что он здесь.
— Украл?!
— Да! — Она скривила красный рот. — Он обворовал святилище и за это поплатился жизнью.
— Это был несчастный случай.
— Несчастный случай? Ха! — Женщина положила крышку. — Гранитная плита упала на вашего отца и его помощника не случайно.
— Мне говорили, в пирамидах часто бывают ловушки.
— Пусть говорят что угодно. Стражи убили его, чтобы он не узнал слишком много о сфинксе и не унес вещи, которые не принадлежат ни ему, ни его миру. Его надо было остановить.
— А я-то думала, это мой голос привел в движение приспособление, и плита упала…
— Вы ошибались.
Карисса смотрела на тучную женщину. Многие годы она корила себя за смерть отца, хотя Ашерис убеждал ее, что ее вины в его смерти нет. Теперь и эта старуха говорит, что ее крик не имел никакого отношения к гранитной плите… Однако она что-то сказала о мести. Что это? Насколько ей известно, ее отец был египтологом из любви к истории, а не потому, что хотел кому-то или чему-то отомстить. Она обхватила себя руками.
— Вы сказали о мести. Что это значит?
— Ваш отец хотел раскрыть суть власти Сахмет. Он хотел разрушить святилище. — Она рассмеялась. — Дурак!
— Мой отец не был дураком!
— Пусть так. Но он был упрямцем! И он ничего не знал о том, что хотел разрушить.
— Зачем ему это было надо?
— В своем невежестве он уверился, что святилище отобрало у него женщину, которую он любил.
— Ташариану?
Женщина прищурилась.
— Что вам известно о Ташариане?
— Ничего, кроме имени, — торопливо произнесла Карисса, проклиная себя за глупость.
Она замолчала, придавленная страхом. Почему она произнесла это имя? Почему она вообще разговаривает со старухой, которая ненавидит ее отца? Почему она не прикинулась дурочкой? Она посмотрела на старуху и словно впервые увидела ярко-красные губы и брови уголком.
— Это странное имя я нашла в журналах отца. Кажется, он был к ней привязан. У них был роман.
— Отношения вашего отца и Ташарианы Хигази быстро начались и быстро закончились. Они не были предназначены друг другу. Судьба определила Ташариане стать жрицей Сахмет. Однако ни она, ни твой отец не захотели признать мудрость богов. Любовь переполняла их. Они верили, что смогут быть вместе, хотя богиня разводила их в разные стороны. — Старуха покачала головой. — Глупые, глупые люди. Они думают, что можно взять то, что принадлежит богине, и не заплатить за это.
— Богине? — переспросила Карисса. — О чем вы говорите? Уже давно нет богов Древнего Египта.
— И в этом вы, миссис Спенсер, ошибаетесь. Когда Нил родится заново, богиня Сахмет начнет новую жизнь. Она восстанет от сна, и воссияет славой Хет-ка-пта.
— Хет-ка-пта?
— Черная земля. Так называется эта земля на языке ее народа. Не на английском, миссис Спенсер, не на арабском и не на греческом. На языке Сахмет. Слишком долго Хет-ка-пта склонялся перед чужестранцами. Богиня все изменит.
— Как?
Старуха ухмыльнулась.
— Увидите. Египет скоро узнает месть Сахмет, богини времени и пространства, матери всех богов. Она сбросит всех неверующих в море и очистит землю для тех, кто верит в нее. Потом один за другим проснутся остальные боги: Пта — ее брат и супруг, Нефер-тем, ее сын, и все прочие боги и богини. И они вновь станут править на этой земле.
Карисса усомнилась в здравом уме старухи после этого заявления, однако ей даже в голову не пришло усомниться в ее власти и ее гневе. Она шагнула к ней.
— Я с удовольствием отдам вам золотой диск, если у вас есть доказательства того, что он принадлежит вам. Однако сначала вы должны отдать мне то, что принадлежит мне, — мою дочь.
— Ту, которую зовут Джулия.
У Кариссы чуть не остановилось сердце. Значит, все-таки священнослужительницы похитили Джулию…
— Да!
— Она вам не принадлежит. Она — земное воплощение богини. Рождена смертными, но не для этого мира.
Не для этого мира! Карисса девять месяцев носила свою дочь, кормила ее своим молоком, растила и любила ее. Кто это сказал, что Джулия ей не принадлежит?! Между ними самая неразрывная связь, какая только может быть между матерью и дочерью!
— Она еще маленькая девочка! Ей всего шесть лет!
— Вы сами знаете, что она необычный ребенок. У нее голос, знак. Мы ждем ее уже тысячи лет. Ни у кого не было такой божественной силы, ни у кого не было такой чистой родословной.
— Чепуха!
— Вы сами знаете, что это не чепуха, миссис Спенсер!
— Она — мой ребенок!
— Рожденный из вашего тела ребенок — и только.
— Нет!
Старуха расхохоталась.
— Разве не смешно, что Джулиан Спенсер, дилетант в истории и вор, стал отцом женщины, вернувшей святилищу утраченную богиню?
— Она не богиня! Она ребенок! Ей нужна мать.
— Ерунда. Она уже переросла вас, миссис Спенсер.
— Нет, я вам не верю!
— Не беспокойтесь о ней. Она счастлива с нами. Это она рассказала мне о диске.
Карисса потеряла дар речи. Джулия счастлива?! Она не скучает по маме и папе?! Эта женщина врет! Она скрывает, что Джулию сторожат, как когда-то сторожили Ташариану. Неужели они ее пытали, чтобы она рассказала им о ящике?!
— Я должна видеть Джулию! — воскликнула Карисса. — Пусть она сама мне скажет, что счастлива.
— Это невозможно, миссис Спенсер.
— Тогда вы не получите лунный диск.
— Не получу? — Старуха вновь расхохоталась. — Уж не думаете ли вы, что можете меня остановить?
— Да. Уходите. Немедленно.
