Проснись для любви

— Большого, угрюмого мужчину, который меня не ценит. Которому наплевать, что я только хочу кинуть хищникам кусок, чтобы они не набросились на моего мужа. Который без всякой причины злится на меня!

Она хотела было продолжать, но Джексон закрыл ей рот поцелуем, не зная, как еще остановить эту тираду.

Тейлор не захотела пойти ему навстречу и отвернула голову.

— Нет, Джексон Санторини, не надо меня целовать, когда я вне себя! Ты не заставишь меня забыть, что я обиделась на тебя!

— Cara mia. — Его умиротворило ее признание. — Я не догадался, что ты хотела таким образом защитить меня.

— Я так переживала за тебя, что даже не думала про Ника.

— У тебя не было причин предполагать, что они пойдут на такую низость, как использование ребенка.

— Это слишком грязные твари. — Тейлор скрестила руки на груди. — Я не могла позволить им замарать нас. Наш поцелуй попал бы в желтые газеты.

— Ты права.

— Так что нечего злиться на меня за то, что я нас защитила.

— Я не буду.

Долгие мгновения Тейлор смотрела на него, потом крепко обняла.

— Я не Бонни, и не смей думать обо мне так, как о ней. Понял?

Джексон кивнул. Эта вспышка не имела ничего общего с выходками его первой жены.

— Мои извинения, mia moglie[7].

— Ты знаешь, как со мной управиться, когда вот так переходишь на итальянский, — проворчала Тейлор, но ее взгляд потеплел.

Он действительно знал.

— Что для тебя сделать, cara?

Он поцеловал пульсирующую жилку на ее шее.

Тейлор внезапно отстранилась.

— Что она тебе сделала?

Не могло быть сомнений в том, о ком она говорит.

— Ты знаешь. Весь свет знает.

Тейлор покачала головой.

— Было что-то еще, до чего не докопались газеты. Что-то ужасное. Расскажи мне.

Воспоминание придало хрипотцу голосу Джексона.

— А если я откажусь?

— Я не могу тебя заставить. — Она дотронулась до его щеки ладонью, такой теплой и мягкой, что у него заныло внутри. — Но я хочу, чтобы наш брак получился, а для этого я должна знать тебя. Мне нужно понимать тебя.

Джексон подумал: а чему это может повредить?

— Когда Бонни ввела себе чрезмерную дозу, она была беременна нашим ребенком и знала об этом.

Глаза Тейлор наполнились слезами.

— Не буду говорить банальностей; я могу представить твое горе. Но поверь, я сделаю все, чтобы ты забыл о своих душевных ранах.

Джексона не переставала удивлять ее нежная сила.

— Ox, piccola, когда я с тобой, я почти верю, что на свете существует настоящее добро.

Утром, как всегда, принесли газеты. Тейлор уже встала, Джексон находился в душе. Ник еще спал. Стремясь оградить мужа от ненужных страданий, Тейлор просмотрела пачку газет и отыскала газету с их фотографиями.

Она долго в удивлении смотрела на снимок. Ей казалось, что на лице у Джексона будет написано раздражение. В лучшем случае, нейтральное выражение. Но фотограф поймал его в тот момент, когда он смотрел на нее, и в его темных глазах было что-то такое, от чего у нее перехватило дыхание.

Ник, еще в пижаме, вышел из своей комнаты.

— Что это? Послушай, ты очень нравишься Джексону?

Он взглянул на нее, ища подтверждения. Она погладила его по голове.

— Я надеюсь, да.

Ей так хотелось в это верить!

— Что это вы рассматриваете?

Джексон, в белой рубашке с расстегнутым воротом и синевато-серых брюках, подошел к ним, шутливо взъерошив волосы Ника и чмокнув Тейлор в шею.

— Доброе утро, супруга.

Выбросив из головы тревожные мысли, Тейлор откликнулась:

— Доброе утро, супруг.

Он протянул руку и повернул газету так, чтобы можно было прочитать статью.

— Что ж, тут нет ничего оскорбительного.

Ник вышел, чтобы собираться в школу, и Тейлор позволила себе заметить:

— Ты обратил внимание, что обо мне говорится как о твоей очаровательной новой жене?

Она обернулась через плечо, стараясь держаться так же непринужденно, как и Джексон. Несомненно, он сказал бы что-нибудь, если бы на фотографии было то, что ей померещилось. Какое разочарование! Ее поразило, с какой силой она жаждет его любви.

Джексон повернул жену лицом к себе, и теплые темные глаза встретили его взгляд.

— Он не знает твоего темперамента.

Тейлор состроила ему гримасу и получила в ответ поцелуй. Руки Джексона скользнули под ее толстый махровый халат и прикоснулись к груди.

— У меня сегодня важная встреча, — прошептал он, не отнимая губ. А через минуту: — Может быть, удастся ее отложить.

Она с трудом отстранилась от него.

— Хочешь кофе?

Джексон улыбнулся.

— Я хочу тебя.

Тейлор поспешила вложить чашку ему в руки, чтобы он не придумал какую-нибудь шалость.

После завтрака Тейлор проводила своих мужчин и большую часть дня провела в последних приготовлениях к вечеринке. Покончив с этим, она принялась обзванивать своих друзей, чтобы созвать их на другое мероприятие.

— Вечер у Джексона Санторини? — переспросила одна из подруг. — Ты уверена, что он захочет видеть таких мелких сошек?

— Дурочка, он женился на одной из нас.

— Да, но ты всегда возвышалась над средним уровнем. Я примчусь к тебе на всех парах. Через неделю увидимся.

— Пока, Тина.

Когда Тейлор повесила трубку, она ощутила легкое беспокойство. Она думала, что дом Джексона в ее распоряжении, но, может быть, он все-таки будет возражать. В их сделке ничего не говорилось о том, что она получает все права балованной и любимой жены. Ей стало не по себе, и она набрала номер Джексона.

— Cara?

Его заметная теплота успокоила ее.