— Джексон, я задумала пригласить кое-кого из друзей, в том числе со студии, к нам домой. — Нет ответа. — Ты не против?
— Это твои друзья?
Тейлор удивила странная нотка в его голосе.
— Да.
— Тогда милости прошу в мой дом. — Он вздохнул. — Секретарши меня не линчуют?
Вот, значит, в чем дело, с облегчением подумала Тейлор.
— Нет, я тебя уберегу.
— И впредь делай так же,
Это было сказано тихо, но сердце Тейлор словно поразила молния. Или ей пригрезилась невообразимая нежность в этом глубоком голосе?
— Договорились, — пообещала она. — Ничего не слышно от Лэнса?
— Ничего определенного, но, похоже, он собирается отозвать иск. Если что-нибудь произойдет, я тебе сообщу.
Повесив трубку, Тейлор еще долго размышляла о разговоре с мужем.
Поздним вечером Тейлор сидела у туалетного столика, повернувшись спиной к Джексону. Тот лежал на кровати, заложив руки за голову, и наблюдал за тем, как она готовится к отходу ко сну. Хотя на Тейлор была шелковая ночная рубашка до щиколоток, его горячий взгляд заставлял ее чувствовать себя практически не одетой.
Поймав в зеркале его внимательный взгляд, она спросила:
— О чем ты так напряженно думаешь?
— Лэнс полностью отозвал иск. Подтверждение пришло в пять часов. Кроме того, мне удалось его убедить, что было бы мудро с его стороны дать согласие на усыновление. — Лицо Джексона приняло циничное выражение. — Лэнс Хигерти тонко различает звон монет.
От радости у Тейлор закружилась голова.
— Ой, Джексон! Спасибо тебе!
Она отложила кисточку и повернулась к нему, чтобы броситься в его объятия. Но, посмотрев на него, она увидела, что его лицо сделалось еще более серьезным.
— Что с тобой?
Чтобы чем-то себя занять, она принялась заплетать косу; она не знала, как себя вести, когда ее муж вдруг делался настолько неприступным.
— Скажи мне только одно: ты хочешь когда-нибудь родить мне ребенка?
— Я… У меня еще не было времени подумать об этом, — в ужасе солгала Тейлор.
Если у нее будет ребенок от Джексона, она попадет в абсолютную зависимость от него, их связь окажется столь неразрывной, что бегство будет невозможно. Ее сильный муж-собственник никогда не откажется от права день за днем наблюдать, как растет его ребенок. И она тоже не откажется. Хуже того: произведенная ею на свет новая жизнь свяжет все ее чувства в такой тугой узел, что она скорее всего не сможет не полюбить Джексона. А мысль о любви к мужчине до сих пор приводит ее в ужас.
— Когда ты хочешь иметь ребенка?
— Скоро. — Тейлор встретила взгляд темных глаз Джексона. — Для нашего ребенка тоже будет открыт опекунский фонд. Подумай и об этом.
— Я… Да.
Кошки скребли у нее на сердце, когда она прошла в смежную ванную комнату и умылась. Ей следовало проявить больше упорства, тогда бы она выиграла время на размышление.
Ребенок.
Это — условие сделки. Джексон имеет право рассчитывать на ребенка, коль скоро он выполнил свои обязательства. Его терпение не безгранично. Если он увидит, что она не старается забеременеть, не расторгнет ли он брак до истечения годового срока? Невыносимая мысль; изо всех сил она сжала края раковины.
Но — ребенок?
В прежние времена, когда она поняла, чем это может обернуться, она не позволяла себе даже задумываться о такой перспективе. Уверенность. Полная, безоговорочная вера в мужчину. Опустошение и муки в случае, если эта вера будет попрана. Когда Тейлор вытирала лицо полотенцем, ее руки тряслись. Никогда она не верила ни одному мужчине в такой степени, чтобы пойти на риск такой боли. Может ли она поверить в Джексона? Понимая потребность в надежности ее положения, он заговорил об опекунском фонде для ребенка.
Взятка!
При этой мысли Тейлор словно получила удар в грудь. Побелев, она присела на табуретку возле ванны. Ее муж пытается купить у нее ребенка. В первый раз размер взятки составляла безопасность Ника. На этот раз — гарантии благополучия их общего ребенка.
Джексон уже подкупил ее, чтобы она пошла на тот званый ужин на Фиджи. Пусть она получила в подарок соблазняющее белье после ночи любви, но это означает, что Джексон расплатился и за секс. Может быть, сознательно он о чем-то подобном и не думал, но смысл его поведения ясен. Сегодня она получила изысканное бриллиантовое ожерелье работы первоклассного ювелира — подарок за вечеринку.
Джексон не рассчитывает, что кто-нибудь позаботится о нем, если он не предложит этому человеку компенсацию, не заплатит соответствующую цену. Не ожидая от нее ничего другого, он потакал ее эгоизму. Детство его прошло в окружении людей, требовавших платы за малейшее проявление внимания, — сиделок, нянек, владельцев пансионов. Слезы щипали глаза Тейлор. Глупец, как же он мог отнестись так к ней?
Тяжело дыша, она продолжала думать, вспоминать свои прежние мысли о смелости и трусости. Да, она будет бесконечно уязвимой, если у нее появится ребенок от Джексона. А каковы альтернативы? Никогда даже не мечтать о том, чтобы носить под сердцем ребенка, чтобы взять на руки существо, которое было бы частью ее, обделить Ника счастьем стать старшим братом, а самое главное — лишить мужа возможности увидеть ребенка, который стер бы из его памяти бессовестный выбор Бонни.
Как бы он ни был погружен в свои переживания, ее он не обманет. Он был верен Бонни, хотя имел все основания обзавестись любовницей. Он ни за что не оскорбит ее, ведь он так прекрасно владеет собой. А если случится худшее и развод состоится, он не бросит ее на произвол судьбы; для этого у него слишком развито самоуважение.
Тейлор помрачнела. Если их брак рухнет, виноваты будут оба. Но она не желает терять надежду, обретенную в объятиях Джексона. Маленький огонек зажегся в ее сердце. Джексон тоже хочет обязательств на всю жизнь — в отличие от его родственников. Он прилепится к ней, если только она сама не даст ему повода для расставания. А такого повода она никогда ему не даст.
Джексон Санторини принадлежит ей!
Глава одиннадцатая
Джексон лежал в полумраке спальни; он приглушил свет, когда Тейлор выскользнула в ванную. Женщина, к которой он относится с такой нежностью и заботой, прячется от него… Как будто он — тот монстр, каким его провозгласила Бонни. Больно так, что сердце вот-вот разорвется.
Условия сделки ясны. Ребенок в течение года — или расставание. Но он ни за что не отпустит Тейлор. Даже если ему придется навсегда оставить мечты об отцовстве; ведь страшная правда состоит в том, что его жена не горит желанием сделать им подарок. У него нет права предъявлять к ней претензии, но ведь язык чешется, черт побери. Он обожает ее, он будет холить их ребенка так же, как он уже холит Ника, хотя и нет сомнений в том, что Тейлор, в отличие от него самого, не жаждет появления на свет плода их взаимных чувств.
Он сознавал, насколько цинична его улыбка, скрытая темнотой. Сделка, и ничего, кроме сделки, во
