Рыжий встал «над» драконом и пробурчал эпитафию, из которой Волошек разобрал последнюю фразу:
— …и пусть та тварь, что повинна в гибели твоей, в вашем драконьем раю будет вечно чесать тебе холку.
— В смерти дракона всегда виноват погонщик, — зачем-то сказал Темирко.
Глава двенадцатая
ЧЁРНЫЙ ФОРТ
Их новый спутник указывал дорогу. Как всякий патрульный, он обходился без амулетов и легко ориентировался под Покровом. Волошек даже пожалел, что его не нужно доставлять в Альмагард, не то конвой быстро бы добрался до места. А так, напротив, придётся делать солидный крюк.
Крюк, впрочем, вышел небольшим. Через три часа они увидели крепость, стоящую на островке посреди то ли озера, то ли болота. К единственным воротам вела узкая насыпь.
Форт был чёрным в той же степени, в какой Жирмята рыжим. То есть название отражало суть, а не цвет. Не самый, надо сказать, редкий топоним. Почти каждое укрепление, стоящее посреди леса или ещё в каких мрачных местах, прозывают чёрным. Цветом же форт был грязно-серым с буро-зелёными разводами, словно каменные блоки нарочно вымачивали в болоте, прежде чем возвести из них стены. Добавляя возраста и мрачного колорита, вдоль щелей тут и там спускались белые солевые подтёки.
Ворота открыл пожилой человек в протёртой до кожи меховой куртке. Морщин на его лице было больше чем на перезревшем грибе. Казалось, старик вот-вот разлетится по ветру спорами.
— Формикус, смотритель этой крепости, — представил погонщик.
Хозяин сухо поздоровался с Дастином, которого, всей видимости, встречал и раньше, потом кивнул остальным и, указав сперва на конюшню, а затем на большую пристройку, сказал:
— Лошадей здесь разместите, а сами вон там располагайтесь. За стены после заката выходить не рекомендую.
Наемники, разумеется, пожелали узнать причины, хозяин уже занялся патрульным. Осмотрел его, вправил руку и увёл в недра крепости.
— Однако гостей здесь любят, — произнёс Рыжий. Он не успел развить мысль, как окрик Дастина отправил его поить лошадей.
— Удачи! — напутствовал Волошек и потащил вещи в пристройку.
Здесь было темно и сыро. Очаг в углу безбожно дымил, а соломенная подстилка уже с год требовала замены. И все-таки это было жильё. Последний раз наёмники ночевали под крышей в упыриной деревне. Но обстоятельства не позволили им тогда насладиться отдыхом. Теперь же, за стенами крепости, они почувствовали себя почти как дома.
Варили любимую Рыжим гречку (все прочие крупы тот предусмотрительно выбросил, уходя от погони), доедали остатки мяса. Сытость и тепло вызвали разговоры. Не тревожные, как у лесного костра, спокойные.
Лучше бы уж тревожные.
Чего Волошек не переносил на дух, так это болтовни о том, кто да как будет тратить свою долю. При одном упоминании о деньгах перед глазами вставали лица погибших товарищей. Однако такие разговоры неизбежно возникают в любом походе. Обещанная награда возбуждает, и всегда находится торопыга, которого пробивает на болтовню.
В этот раз не выдержал Сейтсман. Он завёл бодягу про девочек и верный бизнес с хорошим доходом, собираясь поделить гонорар поровну между этими статьями бюджета. Потом стал приставать с расспросами к другим.
Но наёмники — народ суеверный, о не полученных ещё богатствах говорить не любили. Вылетит слово — прилетит стрела. Так часто случалось. Поэтому одни отмалчивались, другие отшучивались.
— Вон, Эмельту лютню куплю, — хмыкнул Андал. — Самую лучшую. Из Вероны. Пусть учится играть, как все прилежные эльфийские мальчики.
Эмельт сверкнул глазами.
— А ты, Хельмут? — взялся Сейтсман за кореша. — Ты как распорядишься?
— Пропью, наверное. Он помолчал.
— И вы все пропьёте, чего бы сейчас ни говорили.
Крепость там или не крепость, а ночное дежурство никто не отменял. Никто — значит Дастин. Волошеку как раз и выпало стоять первую смену. Он подозревал, что за выбор командира должен благодарить Ксюшу. Она упорно избегала его и вполне могла попросить орка об одолжении. Раз так, то и Волошеку будет лучше занять голову службой, чем полночи страдать, разгадывая символику взглядов и жестов девушки.
Проверив ворота и бревно, что их запирало, он отправился бродить по форту. С виду скромная постройка внутри оказалась запутанным лабиринтом из множества проходных комнат и коридоров. Повсюду висели и стояли рыцарские доспехи, оружие, знамёна, шкуры, трофейные рога и головы — всё, чему полагается украшать замки и дворцы.
Крепость явно не готовилась к обороне. Не встретил Волошек ни солдат, ни даже слуг, которые могли бы её защищать. Кроме старика Формикуса, здесь, по-видимому, вообще никто не обитал.
Хозяина он обнаружил в библиотеке. Помещение глядело скорее залой для приватных разговоров, но табличка над входом утверждала другое. Стеллажи с книгами распластались по стенам, а середина оставалась пустой, если не считать брошенной небрежно шкуры мастодонта. Стена напротив входа лишена была даже полок. Там стоял огромный камин, украшенный витой решёткой и изразцовыми плитками. Возле камина в единственном кресле сидел хозяин, а справа от него висела голова лося с роскошным лапником рогов.
Формикус на шум шагов не обернулся, но Волошеку показалось, что лосиная голова недовольно зыркнула в его сторону.
Да нет, не показалось. И правда глаза живые! Посмотрели на незваного гостя с укором и повернулись к хозяину. А тот продолжал:
— Люди совсем разучились считать взятки. Природа сдала им такой дивный расклад, а они спустили всех козырей без всякого толку. В Европейских лесах почти осталось крупного зверя. Да и сами леса вот-вот сойдут на нет. Конечно! Отапливать огромные дворцы жизненно важно, а уголёк дорог, его нужно покупать у гномов. Так под топор леса! В прошлом году в Голландии срубили последний дуб.
Старик бросил в камин пару поленьев из собрата того самого, последнего дуба.
— Птиц этих самых, как их там… дронтов? Да, дронтов! Поели в один присест, словно прозаические консервы. А климат? Эль-Ниньо?
— Чушь! — отозвалась голова. — Ты опять порешь чушь.
— Я хочу сказать, что антропогенное воздействие на окружающую среду…
— Гномогенное воздействие на горы, эльфогенное здействие на леса, оркогенное на степи…
— Завелась… — хозяин с раздражением махнул рукой.
— Завёлся, — поправила голова. — И, кстати, у нас гость.
Формикус оглянулся, кивнул и жестом предложил присаживаться. Возле камина само собой появилось ещё одно кресло. Волошек сел.
— Ну-с, молодой человек, чего мы ищем в столь поздний час в библиотеке богами забытого форта?
— Вообще-то меня назначили сторожить, — ответил Волошек. — Тут у вас не больно-то поставлено бдение. Дозора на стенах нет, ворота брёвнышком хиленьким заперты…
— Ну уж… — усмехнулся старик. — Однако ноги привели вас в библиотеку, а не отправились
