Конвой

благовониями, и та, что идёт через Хмарный лес. Было ещё множество обходных путей, движение по которым могло занять не один месяц, но эти две дороги стоило проверить прежде всего.

— На лошадях, если Кощуна не брать, за четверть часа доберёмся, — сказал Волошек.

— Если не брать — значит оставить, — прищурился Рыжий.

— Ты проявляешь просто чудеса логики, — усмехнулся Волошек. — Всех цивильных с тобой во главе оставим в деревне. Покараулите обоз, а мы налегке смотаемся к тракту.

Жирмята выругался на счёт спеси и снобизма военной аристократии, Тимьян принялся возражать, считая, что его лишают зрелища. Он апеллировал к договорённости, но Волошек твёрдо решил гражданских не брать. Разместив тачанку и вьючных лошадей на крепком, окружённом частоколом дворике, разведчики умчались к тракту.

Иллюзия единого пространства сбивала с толку даже тех, кому приходилось бывать под Покровом. К таким вывертам магии трудно привыкнуть. Казалось, что тракт продолжается в обе стороны на многие вёрсты, на самом же деле только небольшой, шагов в пятьдесят, отрезок проходил по этому анклаву и был доступен разведчикам. Вздумай они пройтись по дороге дальше, их могло вынести куда угодно.

Духмяный тракт оказался совершенно пустым. Висмут изучил следы, вернее, зализанные ветрами жалкие их остатки, и заверил, что по крайней мере неделю здесь никто не ходил и не ездил.

— Странно, — произнёс Волошек. — Если не здесь, значит, через Хмарную Сторону они идут. Но там же дорога узкая, башне не пройти, а по сторонам туман, он мозги прочищает…

— Может, на них туман не действует, — предположил Висмут. — Или мозгов у них нет. Что мы знаем про эти башни, вихри, а тем более про тех, кто их сопровождает?

— Или же они всё-таки сбились с пути, а мы получили выигрыш времени.

Слухач вдруг прекратил издавать треск. Прокашлялся, точно артист перед выступлением и заголосил на народный манер:

Ой, беда пришла, ой, беда,
Ой, пришли враги лютовать,
Ой, ты смертушка пожаловала,
Ой, не вовремя меня призвала.

— Проклятье! — воскликнул Чернозуб. — Малец, что ли, балует?

— Может, это вовсе не наш Кощун? — предположил Чабрец.

Все посмотрели на Висмута, но тот пожал плечами.

— Возвращаемся, — решил Волошек, взбираясь в седло.

Перевалив через холм, они приостановили коней, чтобы оценить обстановку. Не пришлось ломать голову, чтобы понять — Кощун затянул тоскливую песню не ради развлечения. Из овражка, что тянулся от лесной речки до самой околицы, выбирались люди, вооружённые кто косами, кто вилами, кто попросту дубинами. Единственная пологая, но узкая промоина в крутом склоне позволяла подниматься не больше чем двум-трём мужикам разом. Не дожидаясь друг друга, онитонким ручейком тянулись к дому, где засел обоз, к возвращению группы под частоколом уже собралась толпа человек в пятьдесят.

Разведчики подоспели вовремя. Мужикам как раз удалось проломить ветхий участок ограды, и бой завязался возле бреши, через которую во двор попёрла первая волна нападающих.

Сперва Волошеку показалось, будто на тылы напала ватага местных жителей, невесть где скрывавшихся до сих пор. Мужики могли принять вооружённых чужаков за разбойников, сборщиков подати, вербовщиков или, скажем, фуражиров чернильников. В таком случае следовало поскорее остановить бойню, разъяснить селянам, что отряд пришёл сюда не грабить, а напротив — защитить людей от напасти.

Но просто так озверевшую толпу не остановить, тем более что кровь, как видно, уже пролилась, поэтому Волошек, пустив коня шагом, принялся взглядом искать предводителя, к разуму которого можно было бы апеллировать.

Однако, подъехав ближе, он вдруг разглядел у мужиков синюшные лица, на руках и ногах из-под оборванной одежды виднелись гниющие язвы, а кое-где плоть и вовсе отставала от кости, свешиваясь шматами. Ему даже почудился гнилостный запах.

— Упыри! — воскликнул рядом Лысик. — Среди бела дня попёрли!

Да, с этими не договориться.

— Не думаю, что упыри, — буркнул Висмут. Расспрашивать, что тот имеет в виду, времени не осталось, Волошек и так промедлил, надеясь найти мирное решение.

— Чабрец, Лысик — со мной, — распорядился он. — Чернозуб, Парило, Тумлук — ударите по оврагу. Не давайте им выбраться оттуда.

Не желая преждевременно привлекать внимание мертвяков, Чернозуб не стал бросать клич, а только махнул рукой. Бородачи синхронно перекрестились и, выставив пики, бросили лошадей к оврагу. Волошек повёл свою часть отряда к пролому. Висмут приказа не получил. Колдун способен и сам разобраться, чем лучше помочь товарищам.

Между тем защитники отступили в глубь двора, прикрывая тачанку и вьючных лошадей. Одна из них уже лежала недвижно, остальные отбивались копытами, крутились, норовя куснуть врага, короче говоря, так или иначе вносили в оборону посильную лепту.

Алейко с тачанки посылал одну стрелу за другой. Вид у него был преисполнен пафоса, а героическая поза словно сошла с обложки куртуазного романа. Стрелял он и правда шустро, почти так, как стреляют эльфы, но в отличие от них даже в близкую цель попадал через раз.

Эльф же, будто нарочно развеивая стереотипы о своём племени, орудовал тростью как завзятый аристократ. Хлёсткие удары заставляли упырей держаться на почтительном расстоянии, хотя Волошек не мог припомнить, чтобы такое оружие числилось в соответствующих каталогах или пособиях по борьбе нежитью. Рыжий, давно разрядив самострел, отбивался мечом. А журналист размахивал трофейной косой, да так ловко, что причинял больше ущерба, чем все его товарищи вместе взятые. Заметил Волошек в рядах защитников и пополнение. Незнакомый мужичок в разорванной телогрейке помогал отбиться от упырей.

От упырей ли? Волошек вспомнил бурчание Висмута. Действительно, воинственная нежить мало походила на них. Мало того что эти ничуть не пугаются солнца, так даже приняв в грудь не одну стрелу, продолжают сражаться, как ни в чём не бывало. А покойный Априкорн, помнится, утверждал, будто дерево для упыря гибельно. И не просто утверждал — на глазах Волошека он легко прикончил мертвеца обычной лучиной.

В двух скоках от вражеских спин кони, наконец, заржали. Обученные хранить молчание при сближении с противником, животные не могли сдержать яростного крика перед самой сшибкой. Некоторые из мертвецов обернулись, но встретить всадников оружием уже опоздали. Копыта и клинки разметали арьергард, врезались в толпу, кроша мертвечину. Навстречу разведчикам ударили обозники во главе с Рыжим. Ватага мертвецов развалилась на две неравные части. Меньшая тут же бросилась к оврагу, где предупреждённые криком бородачи уже развернусь навстречу, другая, куда большая часть, отступила глубь деревни, но драпать не спешила. Поняв, что подкрепление невелико, мертвяки сбились в плотную гурьбу, взвыли и пошли вперёд. При свете дня это выглядело не так уж страшно, в некоторой степени даже комично, хотя лёгкий морозец вдоль спины пробежал, наверное, у каждого из бойцов.

Тут вступил в дело Висмут. Колдовство не отличалось зрелищностью или большим шумом. С его ладоней один за другим срывались и лениво неслись к упырям тёмные бесформенные комки. Они походили на лохмотья кудели, сдуваемые порывами ветра.